Измена в имени твоем, стр. 21

– Можешь идти к себе, – разрешил Циннер.

Пауль поднялся и, уже подходя к дверям, обернулся и спросил:

– Меня отчислят?

– Это мы решим позже, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, ответил Циннер.

Пауль Цехлин вышел в полном отчаянии, убежденный, что его карьера разведчика будет завершена.

– По-моему, он просто опасен, – задумчиво сказал Циннер. – И такого человека вы рекомендуете мне в отдел.

– Это идеальный кандидат для такой женщины, как Рут Мюллер, – убежденно сказал психолог, – он сумеет сделать все, что вам нужно. И в большой степени добиться успеха. Но его нужно долго и тщательно готовить.

– За это время Рут Мюллер выскочит за кого-нибудь замуж либо найдет себе друга.

– Не найдет, – улыбнулся психолог, – мы умеем просчитывать такие варианты. Она крайне замкнутый человек, и ее оборону не так просто взломать без достаточных психологических приемов. Она никого не найдет, пока не появится Пауль Цехлин.

– Этот неврастеник может что-то сделать? – не верил Циннер. – Он просто придушит несчастную женщину.

– Нет, – возразил психолог, – он сумеет подавить ее волю, а это, в конце концов, для вас самое важное. Но мы обязаны его подготовить.

– Долго будет длиться эта подготовка?

– Шесть, от силы восемь месяцев. Но мы сделаем все, чтобы он достиг нужной нормы уже к этому сроку.

– А если у него будет срыв? – не унимался Циннер. – Я поверил вам один раз, и он избил и изнасиловал мою сотрудницу. Теперь вы хотите, чтобы я поверил вам второй раз.

– Я точно предсказал вам, что в ответ на агрессию и насмешки с ее стороны он перейдет к ответной реакции. А теперь я могу сообщить вам, что в случае с вербовкой Рут Мюллер он принесет наибольшую пользу. Давайте сделаем так, герр Циннер: мы просто поспорим на одну марку, что я выиграю и Пауль Цехлин будет лучшим агентом нашего ведомства.

Циннер хорошо знал, что в его отделе большая часть успеха зависит от правильной ориентации психологов, дающих основные установки агентам на встречу с женщинами. И не стал спорить с главным психологом. В конце концов, до сих пор все его установки успешно проводились в жизнь. Циннер хитро улыбнулся и посмотрел на своего собеседника.

– Тогда давайте поспорим на две марки, чтобы спор был более интересным. И учтите, если Пауль Цехлин провалит свое дело, мы просто вынуждены будем убрать эту парочку, чтобы не подводить других наших агентов.

– Я думаю, до этого не дойдет, – завершил разговор психолог.

И с этого дня у Пауля Цехлина началась новая жизнь. Многочасовые собеседования с психологами, чтение необходимых книг, репетиция предполагаемых сцен – всю эту науку Пауль Цехлин постигал с возрастающим удивлением, еще не зная, на какую роль его готовит руководство отдела.

А в Бонне, в Министерстве иностранных дел, в отделе стран Восточной Европы работала тридцатипятилетняя скромная, тихая, аккуратная, пунктуальная женщина Рут Мюллер. Она только недавно была выдвинута на должность заместителя начальника отдела и получила свой персональный кабинет. Женщина даже не подозревала, что в другой Германии ее кандидатура уже находится под пристальным вниманием разведки. Все ее беседы тщательно фиксировались, люди, с которыми она общалась, проверялись, а любые действия женщины становились объектом обстоятельных бесед целой группы людей, занятых разработкой характера Рут Мюллер. Сама женщина очень удивилась бы, узнав о таком пристальном интересе к ее персоне.

Вся ее жизнь до будущей встречи с Паулем Цехлином была образцом честного служения родине. Она была пунктуальной, аккуратной, исполнительной и вызывала всеобщее уважение своих коллег. Она даже сама не предполагала, какие силы дремлют в ее душе. Но об этом уже думали психологи Циннера.

Пауль Цехлин готовился к переезду в Западную Германию. По предложению психолога ему была дана кличка Монах. Психолог почему-то настоял именно на такой кличке, словно в насмешку над человеком, известным своим буйным и необузданным характером.

Глава 15

Марина Чернышева

Общая эйфория, царившая в объединенной Германии по отношению к Советскому Союзу, передалась и боннским чиновникам. Впервые сотрудники посольства СССР в Бонне чувствовали на себе всеобщую симпатию немцев, пораженных решением Горбачева и Шеварднадзе разрешить немецкое объединение, воплотив таким образом в жизнь многолетнюю мечту немцев.

Марина довольно быстро дозвонилась сотруднику местной резидентуры КГБ и условилась о встрече, которая должна была состояться через шесть часов. Затем поехала в свой отель, чтобы собрать вещи. Портье любезно выдал ей ключ Кохана. Он видел, что эти двое уже не очень молодых людей приехали вместе и все время вместе выходили из отеля. Он так многозначительно улыбался, что Марина чуть не расхохоталась.

Воровства в отелях не боялись. Кредитные карточки, которые предъявляли гости, лучше всяких паспортов защищали от непрошеных гостей. А найти по кредитной карточке гостя было совсем нетрудно. Марина собрала свои вещи и вызвала такси.

– Я уезжаю на вокзал, – объявила она портье, – там меня ждет мой друг.

– До свидания, – улыбнулся на прощание все понимающий служитель.

Марина села в такси, уже забрав предварительно карту города, в которой традиционно были обозначены почти все отели с указанием цен за каждый из номеров.

– В центр, – приказала она водителю, продолжая внимательно изучать карту.

– Но мы в центре, – изумился водитель.

– Тогда к вокзалу.

Она нашла по карте отель «Савой». С невероятно дешевой ценой, даже меньше ста марок за номер. Она не поверила глазам. «Савой» в Лондоне или в Москве считали одним из лучших отелей. А тут такая цена.

– Что это за отель «Савой»? – спросила она у водителя.

– Это не очень хороший отель, фрау, – скривился водитель, – он находится у моста, здесь, недалеко. Довольно непривлекательное место. Но там есть казино.

– Поехали туда, – решительно приказала Марина.

Через десять минут такси остановилось у небольшого здания с не очень презентабельной вывеской, на которой было действительно написано: «Савой».

– Вот то, что вы просили, – мрачно показал на здание водитель.

– Я сойду здесь, – решила Марина, выходя из машины.

Толкнув простую стеклянную дверь, она вошла в очень узкое помещение, которое при всем желании нельзя было назвать холлом. Скорее это был именно узкий – метров пять в ширину и метров тридцать в длину – коридор, в конце которого за стойкой сидел пожилой портье.

– У вас есть свободные номера? – спросила Марина.

Водитель уже вносил чемоданы.

– Вы хотите номер в нашем отеле? – удивился портье, оглядывая Марину с ног до головы. – Сто марок за номер. Или, если хотите, снимите койку.

– Но в проспекте указано, что номер в отеле стоит восемьдесят пять марок, – возразила Марина.

– Много чего там указано, – пожал плечами старик, – сто марок за весь номер, и я даю вам ключи.

– Хорошо, – улыбнулась Марина, – я согласна на ваши условия. Поднимите чемоданы ко мне в номер.

– Оставьте их внизу, сейчас я кого-нибудь вызову, – равнодушно сказал портье.

Марина заплатила таксисту, так и не понявшему, почему фрау переехала из такой шикарной гостиницы в такую затрапезную, и протянула портье две стомарковые купюры.

– Нет, – усмехнулся старик, – сначала вы лучше посмотрите номера, а уже потом решайте, платить вам деньги или нет.

Они вошли в старый лифт, кажется, еще довоенной конструкции, и портье нажал кнопку. Узкая железная кабина с грохотом поднималась на третий этаж.

На этаже был серый, мрачный коридор, в который выходили несколько дверей, запиравшихся на ключ.

– Туалеты общие, – равнодушно сказал старик, – но зато в номерах есть рукомойники.

Марина изумленно осмотрелась, когда портье открыл ей один из номеров. Две кровати. Две тумбочки. Правда, в пепельнице лежат конфеты-леденцы. Рукомойник и старый шкаф. Спартанский вид номера привел ее в восторг. Это было именно то, что нужно. Здесь, в любом случае, их не станут искать. [4]