Саван для соловья (Тайна "Найтингейла"), стр. 48

Сестра Рольф неприязненно посмотрела на старшего инспектора и, повернувшись к своей коллеге, неожиданно ласково заговорила:

— Послушай, Гиринг, я так обо всем сожалею. Разумеется, у меня и в мыслях не было обвинять Леонарда Морриса или тебя. Но тот факт, что он был здесь, в любом случае вышел бы наружу. Не позволяй полиции расстраивать себя. Просто они так работают. Я не думаю, что старшему инспектору так уж хочется, чтобы, черт побери, ты, я или, скажем, Брамфет оказались убийцей Пирс или Фоллон, если только он сможет доказать, что это сделал кто-то другой. Поэтому позволь им заниматься своим расследованием. Отвечай на его вопросы и постарайся оставаться спокойной. Почему бы нам не заняться своим делом и не предоставить полиции заниматься своим?

Мейвис Гиринг, словно ободренный ребенок, согласно кивнула:

— Но это так ужасно!

— Разумеется, это ужасно! Но должно же это когда-нибудь кончиться. А пока, если тебе необходимо довериться кому-то, найди себе адвоката, психотерапевта или священника. По крайней мере, ты сможешь всегда быть уверенной, что они на твоей стороне.

Встревоженные глаза Мейвис Гиринг перешли с Делглиша на Рольф. Она напоминала ребенка, который никак не мог решить, кого же ему слушаться. Затем обе женщины незаметно придвинулись друг к другу и уставились на Делглиша, сестра Гиринг с непонятным упреком, а сестра Рольф с натянутой улыбкой удовлетворенной женщины, которая только что успешно избавилась от очередного источника беспокойства.

В следующий момент Делглиш услышал звуки приближающихся шагов. Кто-то шел через столовую. Он повернулся к двери в надежде, что это сестра Брамфет, наконец явившаяся для его расспросов. Дверь оранжереи распахнулась, но вместо ее приземистой плотной фигуры он увидел высокого мужчину без головного убора с марлевой повязкой на левом глазу, одетого в перетянутый на талии плащ.

— Что с вами со всеми случилось? Эта место похоже на морг, — раздраженно заговорил он с порога. Никто не успел сказать и слова, как мисс Гиринг протянула к нему руки и бросилась навстречу. Делглиш с интересом наблюдал, как тот, нахмурившись, непроизвольно отпрянул назад.

— Лен, что с тобой? Ты ранен? Ты мне ничего не говорил! Я думала, что у тебя обострение язвы. Ты мне не сказал, что разбил голову!

— Это и был приступ язвы. Но все лишь усугубилось.

Он обратился непосредственно к Делглишу:

— Вы, должно быть, старший инспектор Делглиш из Скотленд-Ярда. Мисс Гиринг сообщила мне, что вы хотели меня видеть. Я направляюсь в свой кабинет, где практикую, но на полчаса я в вашем распоряжении.

Однако сестра Гиринг не унималась: — Но ты даже не упомянул о несчастном случае! Как это произошло? Почему ты мне ничего не сказал, когда я тебе звонила?

— Потому что нам надо было обсудить другие вопросы, к тому же я не хотел, чтобы ты делала из мухи слона.

Он стряхнул вцепившуюся в него руку Гиринг и уселся в плетеное кресло. Обе женщины и Делглиш приблизились к нему. В оранжерее повисла тишина. Делглишу пришлось пересмотреть свое предвзятое представление о любовнике мисс Гиринг. Рассевшийся перед ним мужчина в поношенном плаще, с перевязанным глазом и разбитым лицом, говоривший таким раздраженным, саркастическим тоном, казалось, должен был выглядеть попросту смешным. Однако он производил необычайно глубокое впечатление. Сестра Рольф по какой-то причине изобразила его маленьким человечком, возбудимым и слабым, легко поддающимся запугиванию. Однако в нем чувствовалась некая внутренняя сила. Возможно, он просто старался не слишком демонстрировать ее; возможно, страдал от затаенной обиды, порожденной неудачей или отсутствием популярности. Но, определенно, это была не аморфная личность, которую можно было бы игнорировать.

— Когда вы узнали, что Джозефина Фоллон умерла? — спросил Делглиш.

— Сегодня утром после девяти тридцати, сразу же, как позвонил к себе в фармакологическое отделение, чтобы сообщить, что я не смогу прийти. Меня известил об этом мой помощник. Полагаю, к тому моменту эта новость распространилась уже по всей больнице.

— Как вы отреагировали на эту новость?

— Отреагировал? Я почти не знал девушку. Удивился, наверное. Две смерти в одном и том же доме и так близко по времени; по меньшей мере, это выглядит странно. На самом деле, это просто шокирующе. Да, можно сказать, что я был шокирован.

Он отвечал так, словно был важным политическим деятелем, который снисходительно давал свою оценку событий зеленому репортеру.

— Но вы не связали между собой эти две» смерти?

— Не в тот момент. Мой помощник сообщил, что еще один «соловей» (мы называем студенток соловьями, когда они проходят здесь обучение, Джо Фоллон, найдена мертвой. Я спросил о причине смерти, и мне сказали, что она умерла от сердечного приступа, вызванного осложнением после гриппа. Я думал, это была естественная смерть. Полагаю, именно так все и считали поначалу.

— А когда вы изменили свое мнение?

— Наверное, после того, как мисс Гиринг позвонила мне часом позже и сообщила, что вы находитесь здесь.

Итак, сестра Гиринг позвонила Моррису домой. Должно быть, он ей очень срочно понадобился, чтобы так рисковать. Может, она хотела предупредить его, согласовать свои показания? Но пока Делглиш размышлял о том, какое извинение, если таковое прозвучало, она придумала для миссис Моррис, фармаколог ответил на не высказанный им вопрос:

— Мисс Гиринг обычно не звонит мне домой. Ей хорошо известно, что я предпочитаю строго разделять свои профессиональные и личные интересы. Но она, естественно, была обеспокоена состоянием моего здоровья, когда после завтрака позвонила в лабораторию и узнала, что я не пришел на работу. Видите ли, я страдаю дуоденальной язвой.

— Но ваша жена, несомненно, смогла успокоить ее.

Он ответил совершенно спокойно, лишь наградив неприязненным взглядом сестру Рольф, которая ретировалась в задние ряды стоявшей перед ним группы.

— По пятницам моя жена увозит детей к своей матери па весь день.

О чем, несомненно, Мейвис Гиринг хорошо известно. Так что у них хватило времени сговориться друг с другом, продумать свои показания. Но если они состряпали себе алиби, то почему решили перенести его именно па полночь? Потому что по какой-то причине с самого начала знали, что Фоллоп умерла в это время? Или просто, будучи хорошо осведомлены о ее привычках, решили, что это самое подходящее время? Только убийца — а может, и не только он — мог точно знать, когда умерла Фоллон. Скорее всего, это произошло до полуночи. А может, и не ранее двух тридцати. Даже Майлс Хоннимен с его тридцатилетним опытом работы в лаборатории судебной экспертизы не смог определить точное время смерти. Единственное, что досконально известно, так это то, что Фоллон мертва и что умерла она почти мгновенно после того, как выпила виски. Но когда именно это случилось? Поднявшись в свою спальню, она имела обыкновение налить себе ночную порцию виски перед сном. Но никто не признавался в том, что видел ее после того, как она ушла из сестринской гостиной. Фоллон вполне могла быть еще живой, когда сестра Брамфет и близняшки Бэрт видели свет сквозь замочную скважину в ее двери сразу же после двух. Но если она была жива в это время, то что же она делала между полуночью и двумя часами? Делглиш постарался сконцентрировать свое внимание на тех, кто имел доступ в Найтиигейл-Хаус.

Предположим, что Фоллон выходила из дому в ту ночь, скажем на свидание. Или не стала торопиться со своим виски и ломтиком лимона, потому что ждала посетителя. Парадный и черный ход Найтингейл-Хаус утром оставались запертыми. Но у Фоллон была возможность впустить своего гостя в любой момент до двух и запереть за ним дверь.

Однако Мейвис Гиринг никак не могла успокоиться из-за подбитого глаза и украшенного синяками лица ее возлюбленного:

— Когда это случилось с тобой, Лен? Ты должен был сказать мне об этом. Ты упал с велосипеда?