Черная башня, стр. 69

– А перед уходом вы подали сигнал светом.

– Ну, мне же требовался какой-то предлог, чтобы потом зайти и обнаружить тело. Так что вполне благоразумно было добавить правдоподобия. Кто-нибудь в Грэйнж вполне мог случайно бросить взгляд в окно и потом подтвердить мой рассказ. Только не думал, что это окажетесь вы. Признаться, мне стало не по себе, когда я застал там вас за вашим бойскаутским занятием. А вы еще со столь примечательным упорством никак не оставляли тело в покое.

«Наверное, – подумал Дэлглиш, – тебе так же стало не по себе и когда ты нашел Уилфреда чуть не задохнувшимся насмерть». И тогда, и после смерти Мэгги Джулиус испытывал совершенно неподдельный ужас. Дэлглиш спросил:

– А Холройда столкнули с обрыва по той же причине – чтобы помешать ему говорить?

Джулиус расхохотался.

– Сейчас я вас насмешу. Восхитительная ирония. Я даже не знал, что Мэгги проболталась Холройду, пока прямо не обвинил ее в этом после его смерти. И Дэннис Лернер ничего.не знал. Холройд принялся, по.своему обыкновению, изводить Денниса. Тот более или менее привык к этому, так что просто отодвинулся со своей книжкой подальше. Тогда Холройд перешел к более изощренной пытке. Начал орать на Денниса. Что, мол, скажет Уилфред, когда узнает, что его разлюбимые паломничества – сплошной обман, что сам Тойнтон-Грэйнж от начала и до конца основан на лжи. Велел Деннису получше воспользоваться следующим паломничеством, потому что, мол, оно будет последним. Деннис запаниковал —решил, будто Холройд дознался про наркотики. Даже не помедлил, чтобы спросить себя: а откуда, черт возьми, Холройд мог про них узнать? Потом он говорил мне, что сам не помнит, как вскочил на ноги, снял кресло с тормозов и толкнул его. Но разумеется, именно это он и сделал. Больше там никого не было, а кресло не приземлилось бы так далеко, если бы его не спихнули с немалой силой. Я как раз проходил по пляжу внизу. Вот еще один досадный момент во всей этой истории: мне даже никто не выразил сочувствия за полученную мной психологическую травму, когда Холройд разбился насмерть в каких-то двадцати ярдах от меня. Надеюсь, хоть сейчас-то вы мне посочувствуете.

Дэлглиш осознал, что это убийство, должно быть, оказалось вдвойне выгодным для Джулиуса: оно убирало с дороги Холройда и окончательно отдавало Денниса во власть его нанимателя.

– А пока Лернер бегал за помощью, вы спрятали боковины кресла, да? – спросил он.

– Ярдах в пятидесяти оттуда, в глубокую расщелину между двумя камнями. Тогда это казалось весьма разумным шагом, способным осложнить расследование. Без тормозов никто не скажет точно, что это не несчастный случай. По здравом размышлении я все же пришел к выводу, что следовало ничего не трогать. Все решили бы, будто Холройд покончил с собой. В определенном смысле он именно так и поступил. Во всяком случае, я убедил в этом Денниса.

– И что вы собираетесь делать теперь? – поинтересовался Дэлглиш.

– Пустить вам пулю в голову, спрятать ваше тело в вашей же машине и избавиться от того идругого вместе. Тривиальный метод, но, насколько я понимаю, действенный.

Дэлглиш расхохотался. Он и сам удивился, что смех его; звучит так естественно.

– Вы предполагаете проехать около шестидесяти миль в легко опознаваемом автомобиле с убитым телом коммандера лондонской полиции в багажнике? Причем в его собственном багажнике. Немало моих знакомых в наиболее хорошо охраняемых отделениях Паркхерста и Дарема note[10] высоко оценят вашу отвагу, хотя вряд ли обрадуются перспективе делить с вами общество. Они народ грубый и нецивилизованный. Не думаю, что вы найдете с ними общий язык.

– Придется рискнуть. Однако вы умрете.

– Безусловно. И вы в глобальном смысле тоже – в тот самый миг, как всадите в меня пулю, если, конечно, не считаете жизнью пожизненное заключение. Даже если вы попытаетесь подделать отпечатки на спусковом крючке, все равно полиция будет знать, что я убит. Я не из тех, кто кончает жизнь самоубийством или едет на машине в глушь леса, а затем пускает пулю в висок. Улик хватит, чтобы порадовать любую лабораторию.

– Если ваше тело найдут. Сколько пройдет времени, прежде чем вас вообще примутся искать? Три недели?

– Зато искать будут не за страх, а за совесть. Если вы можете придумать подходящее место, чтобы спрятать меня и машину, так они и подавно смогут. Не воображайте, будто полицейские ничегоне смыслят в топографических снимках. А как вы намерены вернуться обратно? На поезде из Борнмута или Честерфилда? Автостопом, взяв напрокат велосипед или пешком через ночь? Едва ли вам удастся приехать в Лондон на поезде и сделать вид, будто вы сели в Уорхэме. Станция маленькая, вас здесь хорошо знают. На пути туда или обратно – но вас заметят и запомнят.

– Вы, безусловно, правы, – задумчиво произнес Джулиус, – Значит – обрыв. Вас выудят из моря.

– С пулей в голове? Или вы ждете, что я сам шагну с обрыва, чтобы только вас порадовать? Конечно, можете попробовать столкнуть меня силком, но тогда вам придется подойти ко мне на опасное расстояние – достаточно близкое для драки. Мы примерно одних габаритов. Я так понимаю, в ваши планы не входит, чтобы я утащил вас с собой? Как только они найдут мое тело и пулю – с вами кончено. Помните, след начинается здесь. Меня последний раз видели живым, когда уезжал автобус, и на мысу не осталось никого, кроме нас двоих.

В этот момент они разом услышали стук входной двери. Он разорвал тишину, точно выстрел. А следом в холле раздались тяжелые и уверенные шаги.

III

– Только крикните, и я убью вас обоих, – быстро предупредил Джулиус. – Встаньте слева от двери.

Шаги доносились уже ближе, неестественно громкие в зловещей тишине. Оба противника затаили дыхание. В дверях показался Филби.

Он сразу же увидел револьвер. Глаза у него расширились, а потом часто-часто заморгали. Филби растерянно переводил взгляд с Джулиуса на Дэлглиша. А когда заговорил, голос его звучал хрипло и виновато. Обратился Филби непосредственно к Дэлглишу, словно извиняющийся за шалости ребенок.

– Уилфред отослал меня обратно пораньше. Дот боялась, не оставила ли включенным газ. – Он снова повернулся к Джулиусу. На этот раз в глазах у него появился неподдельный ужас. – О нет! – проговорил он, и в тот же миг Джулиус выстрелил.

Звук выстрела, хоть Дэлглиш и ждал его, показался оглушительным, почти невероятно громким. Тело Филби напряглось, пошатнулось и с грохотом рухнуло назад, как подрубленное дерево. Пуля попала точно между глаз несчастного. Дэлглиш знал: Джулиус именно этого и добивался, хотел использовать убийство для демонстрации того, как ловко умеет обращаться с револьвером. Он явно немало упражнялся в стрельбе по мишени.

– Подойдите к нему, – ровным голосом произнес Джулиус, снова наставляя оружие на Дэлглиша.

Коммандер нагнулся над телом. В глазах мертвеца еще стояло то последнее, удивленное и испуганное, выражение. На низком лбу виднелась рана – аккуратная дырочка, такая крохотная, что могла бы служить учебным пособием эффекта стрельбы с шести футов. Следов пороха не осталось, крови практически не было, лишь самая малость по краям отверстия. Маленькая, почти декоративная, дырочка, не дающая никакого представления о силе внутренних разрушений.

– Что ж, мы в расчете за мой разбитый мрамор, – промолвил Джулиус. – Выходное отверстие есть?

Дэлглиш бережно повернул тяжелую голову.

– Нет. Должно быть, пуля застряла в кости.

– Так я и хотел. Осталось еще две пули. И это неожиданный подарок судьбы, коммандер. Вы ошиблись насчет того, что последним вас видел живым я. Я уеду, чтобы подтвердить алиби, а в глазах полиции последним, кто встретил вас, будет Филби, преступник со склонностями к насилию. Два тела в море, оба с пулевыми ранениями. Револьвер, сразу скажу – лицензионный, украден из моей тумбочки. Пусть полиция строит какие угодно теории, чтобы объяснить и увязать факты. Это будет нетрудно. Кровь есть?