Идеальная мишень, стр. 29

В Амстердам я гнал, выжимая из своего автомобиля все возможное. Меня мало интересовали мои преследователи в «Фольксвагене». Похоже, что провели не только меня. Представляю их рожи. Вот так, на огромной скорости, мы и влетели в Амстердам. Нам еще повезло, что мы не совершили аварии и никто не связал наше утреннее появление в Хайзене с убийством Кребберса. Никто, кроме... меня. Я теперь знаю, что среди моих преследователей появился еще один – безжалостный и целеустремленный.

Или полковник Кочиевский меня все-таки обманул? Но тогда в чем его конкретная цель? И не лучше ли было сразу меня предупредить, что следующий за мной убийца будет убирать всех, с кем я встречаюсь? Нет, концы явно не сходятся. Что-то здесь не то.

Кочиевский вышел на меня спустя несколько месяцев после кризиса. Я вскоре продал машину, вспомнив, что есть метро. Но деньги катастрофически «улетали». К тому времени даже новые «Жигули» продавали по фантастически низкой цене. Мне еще повезло, мне дали за мой автомобиль две тысячи долларов.

С каждым днем мне становилось все хуже. Сеанс химиотерапии принес лишь некоторое улучшение. Уже в начале года я начал понимать, что мне не дожить до его конца. Тревожило испуганное лицо матери, которая, кажется, начинала понимать, что со мной происходит. И тогда я вспомнил об одном своем старом знакомом. С Виктором я встретился случайно несколько лет назад. Он ездил на шикарном «Мерседесе» в компании длинноногих красавиц. Нужно было только видеть, какие девицы сидели в его автомобиле. Я тогда подъехал к ресторану на встречу со своим шефом. И увидел Виктора. Некогда Кузьмин был майором-пограничником, сотрудником оперативного отдела. Сейчас уже многие забыли, что Главное управление пограничных войск подчинялось КГБ и входило в его структуру. Вскоре Кузьмин ушел из своего ведомства. Поговаривали, что он перешел в Министерство обороны. И вот спустя столько лет – неожиданная встреча.

Кузьмин вроде обрадовался, подробно расспросил о моем житье-бытье. На прощание дал свою визитную карточку и предложил встретиться.

– Ты ведь был неплохим стрелком, – вспомнил Кузьмин, – кажется, даже брал призы на соревнованиях. Такие люди, как ты, могут зарабатывать огромные деньги, практически ничего не делая. Знаешь, какой спрос сейчас на бывших офицеров КГБ и ГРУ? Мы ведь «золотой запас» народа. На нас делают такие бабки, ты даже себе представить не можешь.

– Действительно, не могу, – улыбнулся я в ответ, – думаешь, кому-то могут понадобиться мои услуги? Но я в телохранители не пойду. Я все-таки подполковник КГБ, как-то унизительно.

– Чудак-человек, – рассмеялся Виктор, – о чем ты говоришь? С твоим опытом и знаниями, Эдгар, ты можешь сам нанять себе телохранителей. Почему вы, прибалты, такие тугодумы? – пошутил он. – Достаточно нескольких точных выстрелов, и ты покупаешь себе два таких «мерса», как у меня.

Теперь я его понял. По Москве и раньше ходили слухи, что киллерами в основном «работают» отставные офицеры КГБ и МВД. Похоже на правду. Одно дело просто выстрелить в человека, совсем другое – спланировать операцию, убрать «цель» и бесшумно исчезнуть, не оставляя следов. Для этого нужен профессионализм.

– Нет, Витя, такие вещи не для меня. Спасибо, но...

– Жаль, – искренне огорчился Виктор. На его квадратном лице с маленькими бегающими глазками, которые изрядно портили впечатление от его внешности, отразилось разочарование. Коротко стриженный, он всегда носил темные кепки, с которыми не расставался с ранней осени до поздней весны. Он дернул себя за козырек неизменной кепки и одарил меня блеском золотых зубов в своей немного хищной улыбке. Так наша встреча и осталась без последствий. Но когда жизнь прижала меня так, что надо было срочно что-то решать, тогда я и позвонил Виктору. Мне было уже все равно. Ради своих близких я готов был сделать несколько точных выстрелов. Может быть, и сил-то у меня останется на один выстрел, этого никто сказать не мог.

Итак, мы встретились. Во время нашего разговора я старался не кашлять и вообще выглядеть молодцом. Кузьмин обещал поговорить обо мне «с кем нужно». Через неделю, которая показалась мне годом, к нам позвонили. На следующий день я поехал по указанному адресу. Это был офис какой-то фирмы. Я вошел внутрь, показал охраннику свой паспорт, прошел через контроль металлоискателя. Потом меня повели на третий этаж. Я вошел в большой кабинет и увидел стоявшего у окна человека небольшого роста с непропорционально большой головой и густыми темными бровями. Это и был полковник Кочиевский. Он, увидев меня, кивнул:

– Хорошо, что вы приняли наше предложение, подполковник. Я рад, что вы согласились с нами работать. Мы давно искали такого человека.

В эту минуту я еще не знал, на что потратил Кочиевский целую неделю, которую он не звонил мне. Я пока не догадывался, почему им нужен именно такой человек. А если бы и догадался, то и тогда бы не ушел из кабинета. Мне нужны были деньги, любой ценой! Я не имел права уходить из жизни, не оставив им ничего. Я созрел даже для того, чтобы убивать...

«Фольксваген», который шел следом, уже несколько раз просигналил. В чем там дело? Ведь, по «договоренности», они делают вид, что меня не знают. А я делаю вид, что не замечаю их наблюдения. Но они сигналят мне, явно требуя остановиться. И тут позвонил мой мобильный телефон.

– Остановитесь, Вейдеманис, – говорит кто-то из моих преследователей, – у нас к вам важный разговор...

Я отключаю телефон и мягко торможу через пятьдесят метров. Мы стоим в сплошном сером тумане. Темно-зеленый «Фольксваген-Пассат» подъезжает ко мне вплотную.

За несколько дней до начала

Москва. 6 апреля

Утром позвонила Галя Сиренко. Зная, что телефон может прослушиваться, она была немногословна.

– Я все узнала. Его убили, выманив из квартиры, когда он был без охраны. Приеду, расскажу подробности.

Он не любил вставать рано утром. В его «вольной» профессии эксперта самым ценным была возможность читать по ночам любимых авторов, а потом отсыпаться. Он был ярко выраженной «совой» и привык к подобному образу жизни. Обычно он спал до одиннадцати-двенадцати. Но на этот раз поднялся в десять, чтобы побриться, привести себя в порядок и в одиннадцать часов принять женщину. Она приехала в половине двенадцатого. На ней был темный тяжелый плащ. Сняв его, она оказалась в темно-зеленом платье, довольно прилично сидевшем на ее несколько тяжеловатой фигуре. Дронго с удовольствием отметил ее нерабочий наряд, приглашая в комнату. За чашкой кофе Галина рассказала подробности вчерашнего убийства Филиппа Артемьева.

– Кто-то позвонил ему в восемь вечера. Жена утверждала, что разговор был коротким. Очевидно, Артемьеву сообщили, что к нему должен зайти посыльный от его знакомого и передать ему какой-то пакет. Через десять минут после звонка Артемьев предупредил жену, что сейчас вернется, и вышел на лестничную клетку. Его уже ждали. Два выстрела в грудь, третий, контрольный, в голову. Соседи и жена ничего не слышали. Еще минут через десять она забеспокоилась, на улице холодно, а он, как оказалось, не взял с собой шапку. Несчастная женщина выглянула на лестничную клетку, увидела убитого мужа, и ей стало плохо. Потом вызвали милицию. Вот, собственно, и все.

– В его подъезде есть код?

– Есть. Но он, очевидно, сам сообщил комбинацию своему знакомому. Позвонившему он явно полностью доверял, если решился выйти из своей квартиры без охраны и даже в тапочках.

– Вы так думаете? – спросил Дронго.

– Разумеется. Если бы он не верил этому человеку, то не вел бы себя так опрометчиво. А вы думаете как-то иначе?

– Тут есть вопросы, – нахмурился Дронго. – Конечно, это его близкий знакомый. Но смотрите, как странно он себя повел. Во-первых, не сказал жене, кто ему звонил. Во-вторых, решил встретить этого человека на лестничной клетке. Если он ему доверял, почему не впустил в дом? Почему нужно было выходить в домашних тапочках на лестничную клетку, не проще ли впустить знакомого человека в квартиру? Отсюда вывод – он не хотел, чтобы гость входил в его жилище. Значит ли это, что он ему не доверял? Думаю, нет. Скорее не хотел, чтобы жена увидела гостя. Отсюда следует вывод: жена его знала. Итак, убийцу или пособника убийцы нужно искать среди тех знакомых Артемьевых, которых могли знать оба супруга.