Легенда о Льюке, стр. 40
— Мне два раза объяснять не надо, я все понимаю с полуслова, старина. Если вы не цените хорошего пения, я лишаю вас этого счастья! Но прежде я должен допеть свою песню. Потерпите: осталось всего сорок шесть куплетов!
23
В следующие недели «Сайна» прошла немало морских лиг. Они давно уже миновали холодные широты, и погода стояла почти тропическая: жаркое солнце целый день сияло на чистом голубом небе. Но чем дальше, тем все более раздраженным и удрученным становился Льюк. Никаких следов красного корабля! А ведь он мог и проплыть здесь совсем недавно: в море, как известно, следов не остается. Льюк и Денно потихоньку начали составлять карту от Северного Берега до того острова, где жил Бью, и дальше. Льюка расстраивало и то, что им больше не встречается ни единого клочка земли, который можно было бы принять за ориентир.
— Мы плывем вслепую, приятель. Если бы нам попался хоть клочок земли, мы по крайней мере могли бы узнать что-нибудь о красном корабле, но мы уже вечность ничего не видим, кроме моря со всех сторон.
Денно отложил в сторону свое перо и согласно кивнул:
— Да, и к тому же нам не помешало бы запастись пресной водой, и запасы продовольствия иссякают. Этот заяц думает, что дело его жизни — готовить горы еды для команды. Посмотри, какое пузо я себе отрастил!
Льюк, однако, не склонен был критиковать повара:
— Оставь старину Бью в покое, Денно! По-моему, заяц не делает ничего плохого. Я живу на свете не первое время года и никогда не пробовал такой вкуснятины.
Но слова Денно оказались пророческими. На следующий день Вург хотел зачерпнуть воды из бочки и обнаружил, что его ковш скребет по дну.
— Если в ближайшее время мы не увидим на горизонте земли, наше дело плохо! Вода почти вся вышла.
Бью выплыл с камбуза, помахивая половником:
— Нет воды? Что ж, нам придется обойтись сидром или еще чем-нибудь. Кардо, как обстоят дела с напитками? В конце концов ты помощник корабельного кока!
На камбузе завозились и загремели посудой, и через некоторое время показалась скорбная физиономия Кардо:
— Кончилось все до капельки, Бью! Все до капельки! Тогда Бью, не привыкший так легко сдаваться, полез по веревочной лестнице на главную мачту.
— Друзья мои, какой смысл стоять на палубе с рожами, словно печеные яблоки? Надо, в конце концов, взять и высмотреть на горизонте землю, будь она неладна!
Кардо вяло поднял голову и посмотрел на Бью:
— Ах, только и всего?
Теперь Бью уже сидел на самой вершине мачты, приставив одну лапу козырьком ко лбу и напряженно глядя вдаль:
— Разумеется, глупая толстая мышь! Эй, ребята, что это там за пятно на юго-западе? Да это же земля! Или по крайней мере что-то похожее на землю. Ха! Аи да молодец этот заяц! Ну разве его расторопность и сообразительность не заслуживают нескольких слов похвалы, ну по крайней мере упоминания в вахтенном журнале!
Льюк шутливо толкнул Денно:
— Говорил я тебе, приятель: старину Бью не тронь! Кордл, держи курс на юго-запад! Если это действительно земля, мы доберемся туда к завтрашнему утру.
Преодолевая встречный ветер, «Сайна» достигла острова часа за три до рассвета. В ночном небе вырисовывался мрачный и неприступный огромный конус, который Льюк сразу принял за вулкан. Хотя трудно было что-либо разглядеть в темноте, Бью заметил, что на склонах и вдоль берега растут леса. Пытаясь оценить ситуацию, Льюк делился своими мыслями с зайцем:
— Лучше нам к берегу не приставать, пока не рассветет, здесь могут быть рифы. На берегу не заметно никаких признаков жизни, и все-таки лучше убедиться в этом при дневном свете. Пойди отдохни вместе с другими, Бью, я позову тебя, когда рассветет.
— Даже и не думай, старина! Только представь: мы с тобой вдвоем увидим, как отлетят крылатые ночные тени и земля возродится в сиянии нового дня!
Льюк всматривался в береговую линию:
— Неплохо сказано, Бью, очень поэтично.
Говорливый заяц воодушевился:
— Спасибо на добром слове, Льюк. Я очень рад, что ты способен ценить поэзию. Позволь предложить твоему вниманию одно скромное произведение, мое собственное, которое я сочинил еще у себя на острове: «Однажды крот и утка отправились гулять…»
Сильные лапы Льюка сдавили челюсти Бью, так что рот его плотно закрылся:
— Либо веди себя тихо, либо отправляйся спать! А то приколю тебя к койке булавкой!
На заре Льюк разбудил команду, и они осторожно подплыли к острову. Теперь его можно было хорошенько рассмотреть. Он состоял из иссиня-черного вулканического песка. Над вершиной конуса, возвышавшегося над островом, лениво вилась тоненькая струйка белого дыма, указывая на то, что вулкан действует. У подножия его росли пурпурные и алые цветы, а у многих деревьев листья напоминали огромные наконечники для копий. Это был весьма экзотический пейзаж, но полная тишина придавала ему какой-то зловещий колорит. Оглядев берег и мелководье с носа «Сайны», Вург вновь поделился с Льюком своими опасениями:
— Могу только повторить то, что я говорил, когда мы подплыли к предыдущему острову: мне все это не нравится! Здесь слишком тихо для столь красивой и плодородной земли. Здесь должен кто-то жить!
Льюк указал на берег:
— Ты прав; Вург. Видишь, вон там, чуть дальше черты прилива? Как ты думаешь, что это?
Бью протиснулся к борту:
— Целая гора фруктов! Здешние жители, должно быть, очень гостеприимны, если оставляют нам, путешественникам, такие подарки!
Льюк нахмурился:
— Даже слишком гостеприимны! Не будем торопиться. В этом подарке есть нечто такое, что заставляет усомниться в его искренности.
Но Бью уже перемахнул через борт:
— Пошли, ребята! Я буду главным дегустатором. Мой желудок способен переваривать камни, будь они неладны!
Не успел Льюк и слова вымолвить, как большая часть команды вслед за зайцем перемахнула через борт и, брызгаясь, побежала по мелководью к груде роскошных фруктов, оставленных на берегу. Вург с улыбкой наблюдал за тем, как заяц выбрал себе кисть винограда, поднял ее, встряхнул и… целиком отправил в рот. Он выждал несколько секунд, а потом помахал оставшимся на судне еще одной гроздью дикого винограда:
— Я все еще жив, дорогие мои! Чудесный вкус! Давайте присоединяйтесь!
Льюк и Вург видели, как все накинулись на таинственный подарок.
— Эй, Бью! Принесите и нам чего-нибудь!
— Ладно, Вург. Знаете что, бросайте сюда бочки, мы посмотрим, нет ли поблизости источника.
Вург и Льюк вдвоем выкатили все бочки и бросили их через борт. Вург оставил румпель в таком положении, чтобы судно не дрейфовало.
— Я ошибся, Льюк. Теперь этот остров и мне кажется довольно приветливым. Возможно, Бью прав, и те, кто оставил фрукты, вовсе не желают нам зла. Может быть, они еще покажутся до захода солнца.
Ручей с пресной водой действительно протекал неподалеку, совсем рядом с кучей фруктов. Дьюлам и Кардо наполнили бочки и подкатили их к судну. Льюк перекинул трос через блок, и они с Вургом вдвоем втащили их на борт. Дьюлам и Кардо отправились обратно на берег к остальным.
Льюк крикнул им вдогонку:
— Отдыхайте! Передайте всем, что они должны быть на борту до захода солнца. Мы оплываем завтра с первым отливом.
Льюк расставлял бочки с водой на камбузе, как вдруг услышал встревоженный голос Вурга:
— На берег, Льюк! Скорее!
Капитан тут же поспешил на палубу.
Его глазам предстало весьма странное зрелище. Некоторые неподвижно лежали среди недоеденных фруктов, другие беспомощно сидели. Остальные нетвердой походкой бродили неподалеку. И все расслабленно, придурковато улыбались. Льюк закричал:
— Эй, Колл, Дьюлам, Бью! В чем дело, друзья?
Дьюлам упал на песок, Колл свалился прямо на него.
Только Бью еще некоторое время держался, он придурковато хихикал, все пытался помахать капитану, но потом лапы ему отказали, и он неуклюже плюхнулся на песок. Он смотрел на корабль и по-дурацки улыбался. Льюк в сердцах ударил по поручням: