Легенда о Льюке, стр. 30
Сайна накинула Льюку на плечи его теплый плащ:
— Он тебе понадобится. Вечерами здесь холодно. Принеси мне кустик ежевики, я посажу его, и через несколько сезонов Мартин будет мне помогать собирать ягоды.
Уиндред поправила плащ на Льюке, укрыв им меч:
— Будь осторожен, Льюк! Это незнакомая для нас страна.
С несколькими надежными воинами Льюк пошел вдоль берега на север. Однако они все равно не могли двигаться вперед быстрее, чем старый Твула, а старик ковылял очень медленно. Время близилось к полуночи, когда экспедиция подошла к утесу, на котором росли ягоды. Утомленный переходом Твула опустился на песок и указал наверх:
— Это то самое место, Льюк, но я с вами не полезу. Некоторые из этих птиц не меньше орла!
Льюк снял с себя теплый плащ и укутал в него старика:
— Ты и так много сделал, приведя нас сюда, Твула. Сиди здесь и отдыхай, а мы пошли. Вург, Денно, захватите с собой веревки!
Все, кто хоть когда-нибудь жил на побережье и хоть что-нибудь слышал о море, всегда произносили одно имя с ужасом и трепетом: Вилу Даскар!
Горностая-пирата знали и под другими именами: Мясник, Грабитель, Палач, Убийца. Но ни одно из них не звучало так страшно, как его собственное — Вилу Даскар, капитан самого большого судна, когда-либо бороздившего морские просторы. Трирема, с тремя рядами весел и гребцами-рабами, ярко-красная, от знамени, развевавшегося на мачте, до четырех больших парусов и могучего киля, она всегда оставляла за собой красноватый след — это линяла краска, которой она была выкрашена. Нос ее ощетинивался огромным железным шипом, проржавевшим до красноты от времени и соленой воды. Таков был этот корабль, который, по прихоти его капитана, носил имя «Пиявка».
Вилу Даскар!
Зло было его призванием, красный корабль — его плавучей крепостью. На нем он то пропадал в бескрайних просторах морей, то объявлялся вновь, чтобы напасть на неосторожных. Прибрежные деревни и даже островные поселения и порты других пиратов — нигде нельзя было чувствовать себя в безопасности, пока существовали «Пиявка» и ее команда, банда дикарей и злодеев. Воры, убийцы, головорезы, отбросы на суше и грязная пена в море — вот каков был экипаж «Пиявки». Морскими разбойниками правили только два закона: алчность и панический страх перед своим предводителем.
Вилу Даскар!
Он наслаждался ужасом, который внушало его имя.
На палубах «Пиявки» неутомимо, безостановочно били барабаны. Прикованные цепями к веслам, изможденные рабы сгибали натруженные спины, а потом одновременно выпрямлялись с тяжким стоном. Под щелканье бичей надсмотрщиков и вечный барабанный бой красный корабль уплывал от Северного Берега.
Вилу Даскар стоял на корме, опершись о борт. Казалось, его настороженные темные глаза неустанно высматривают добычу. Он, как змея, всегда ждал удобного момента, чтобы укусить. В отличие от других пиратов, он был очень умен, умел складно говорить и хорошо одевался. Он носил длинный красный плащ, а под ним — простую белую тунику, перехваченную в талии широким красным коленкоровым шарфом, за который был заткнут длинный ятаган с костяной ручкой. Единственная уступка роскоши — головной убор: белый шелковый шарф вокруг лба, а поверх него — круглый серебряный шлем с шипом посередине. Высокий и жилистый, Вилу Даскар выглядел элегантным, в отличие от своих подчиненных, погрязших в безвкусной роскоши, разукрашенных татуировками, увешанных побрякушками: серьгами, ожерельями и браслетами.
Вечер уже опускался на холодное море, когда из «вороньего гнезда», что на главной мачте, раздался протяжный крик крысы по имени Григг:
— Земля сле-е-ева по бо-о-орту, капитан! Вижу огонь, капитан, к северу от скалистого мыса!
Не меняя позы, Вилу бросил хищный взгляд в указанном направлении. Аккла, хорек-рулевой, замер, сжав штурвал в лапах, в ожидании приказаний капитана. Даже если бы судну грозило разбиться о скалы, рулевой ни за что не изменил бы курс «Пиявки» без приказа Вилу.
Горностай сказал, не повышая голоса:
— Забирай южнее, за тот мыс.
Вилу зорко всматривался в неясный свет на берегу, а его подчиненные терпеливо ждали. Он раздавал распоряжения, не поворачиваясь к ним. Он знал, что любой его приказ будет выполнен немедленно:
— Убрать паруса. Работать веслами. Нам нужно идти вдвое быстрее, чем сейчас, чтобы нас не заметили с берега.
Вилу стремительно прошел вперед, откуда был лучше обзор, и обратился к крысе Паругу:
— Итак, мой остроглазый боцман, что ты видишь?
Паруг в явном замешательстве теребил свои длинные, как шнурки, усы:
— Трудно сказать, капитан… То есть, конечно, там костер, и притом довольно большой, потому что его видно издалека…
Тень улыбки тронула губы Вилу:
— Но?
Боцман задумчиво покачал головой:
— Но только сумасшедший станет разводить такой костер на Северном Берегу. Что они там затевают, капитан?
Огонь пропал из поля зрения Вилу, потому что «Пиявка» повернула на юг и мыс перестал быть виден.
— Итак, никто в здравом уме не станет зажигать маяк в здешних местах. Значит, они либо сумасшедшие, либо не подозревают об опасности. Может, именно так и обстоит дело, Паруг: это мирные звери и у них сегодня праздник, а?
Тупая физиономия Паруга расплылась в ухмылке:
— Пируют, значит, да, капитан?
Лапа горностая поглаживала костяную рукоять ятагана:
— Именно так. Не очень-то вежливо с их стороны. По крайней мере, могли бы пригласить нас в гости.
Паруг заулыбался еще шире:
— Так мы обогнем мыс, зайдем с тыла, встанем на якорь, подойдем со стороны скал и сами себя пригласим. Верно, капитан?
Вилу все поглаживал рукоятку:
— Точно. Возможно, на пиру я и не погуляю, но свою визитную карточку точно предъявлю!
Паруг тупо посмотрел на своего хозяина:
— Визитную карточку? А что это такое, капитан?
С молниеносной быстротой лезвие ятагана оказалось у горла боцмана:
— Вот моя визитная карточка!
Паруг нервно дернул шеей:
— А-а! Теперь понимаю, капитан, ха-ха!
Вилу Даскар устал разговаривать с дураками. Он засунул свой ятаган за пояс и ушел.
Стемнело. Племя Льюка веселилось и пело у костра, не зная, что большой красный корабль бросает якорь с другой стороны мыса.
18
Льюк бросил первую веревку в темноту. Через мгновение он услышал, как клацнул о скалу деревянный брусок, привязанный к концу веревки. Льюк удостоверился, что брусок прочно закрепился в расщелине скалы, потом потихоньку полез вверх, прошептав Вургу:
— Давай следующую веревку, только тихо!
Нам вовсе не нужно, чтобы птицы всполошились.
Вург полез вслед за Льюком. Они цеплялись передними лапами за веревку, а задние ставили по сторонам расщелины. Льюк взял следующую веревку и начал сворачивать ее кольцами, чтобы потом резко бросить вверх.
На этот раз стука не последовало, но послышался грубоватый дружелюбный голос с забавным выговором:
— Я поймал! Я привязал вашу веревку, господин. Можете лезть, юрр!
Вург схватил Льюка за лапу:
— Похоже, это крот. Что скажешь, Льюк?
— Ясно, это крот, хотя что он тут делает, на скалах, непонятно. Кажется, он настроен дружелюбно. Давай наверх!
Оба карабкались, пока не добрались до плоской площадки, где увидели нескольких кротов и ежей. Крот, который окликнул их, с помощью трута и кремня зажег факел и обратился к Льюку и Вургу на своем кротином диалекте:
— Хурр, мы не ждали в гости мышей, но добро пожаловать. Я Друнн Землекоп, это — мое семейство, а эта ежиха, стало быть, Вельф Типтип.
Доброжелательная ежиха в широком фартуке пошевелила иголками и поклонилась:
— Очень рада познакомиться, но что вы, добрые звери, делаете здесь ночью?
Льюк представил своих спутников, как только все они взобрались на площадку. Потом он объяснил цель их прихода:
— Мы пришли собрать немного ягод и, может быть, выкопать несколько побегов, пока морские птицы спят, госпожа. Нам очень жаль. Мы не знали, что они принадлежат вам.