Загадочный виконт, стр. 45

— Вы, несомненно, слышали все эти ужасные слухи, которые ходят обо мне, леди Хангейт? — хрипловатым шепотом спросил он. — Признаюсь вам откровенно — обожаю смотреть, как хорошеньких женщин у меня на глазах стегают хлыстом! Но — только у меня в донжоне! И только ради обоюдного удовольствия.

О Господи… Регина захлопала глазами. Получать удовольствие от этого?! Да он спятил! Но к величайшему ее изумлению, маркиза и не подумала возмущаться. Вместо этого она, ! смущенно покосившись на Регину, принялась яростно обмахивать раскрасневшееся лицо. Глаза у нее забегали.

— Простите, моя дорогая. Думаю, подобные разговоры — не для девичьих ушей.

И, метнув в Маркуса кокетливый и слегка заговорщический взгляд, маркиза выпорхнула из зала с резвостью пятнадцатилетней девочки.

Только тогда Регина поняла, что снова в состоянии дышать.

— Ушам своим не верю! Сказать маркизе такое… Я думала, она уничтожит вас на месте!

— Честно говоря, мне самому не верится, — закатил глаза виконт. — Но вы, помнится, сами как-то дали мне совет использовать сплетни себе на пользу. Вот я и попробовал. И потом… я ведь действительно говорил, что мечтаю увидеть, как ее отстегают хлыстом, — с виноватой усмешкой сознался он.

— М-да… учитывая всю чудовищность ваших мечтаний, думаю, вам крупно повезло, что все так закончилось.

Маркус подавил смешок.

— Везение тут ни при чем. Леди Хангейт в свое время очень дружила с моей матерью, обе они питали пристрастие ко всяким… м-м-м… рискованным и слегка непристойным экспериментам. Ходили слухи, что в молодости у леди Хангейт был любовник со слегка… хм… извращенным вкусом, который и приохотил ее к подобным вещам.

— Но неужели женщина может… способна…

— Получать от этого удовольствие? Кое-кто да, хотя, честно говоря, не представляю почему.

— Но… леди Хангейт?..

— А почему, как вы думаете, мне в голову пришел именно хлыст? — Виконт таинственно подмигнул. Регина от удивления едва не хлопнулась в обморок — Маркус подмигнул! — Видите ли, я ведь не был новичком в обществе, когда заточил себя в Каслмейне. К тому же моя матушка — страшная сплетница.

— Моя тоже, но…

— Полагаете, она должна была рассказать о таких вещах своей невинной дочери? Не думаю. Но если вы о чем-то не знаете, это вовсе не значит, что такое невозможно.

Регина взглянула на него другими глазами. Этот человек не был таким уж неискушенным, как ей казалось вначале. И наивным его тоже не назовешь. К тому же у него безупречные манеры, и он прекрасно держится — когда хочет, конечно.

— Выходит, я была права?

— Вы о чем?

— Вы вели себя отвратительно, только чтобы заставить Луизу расстаться с Саймоном. А это ваше желание поволочиться за мной — всего лишь повод, чтобы как-то спровоцировать между ними ссору.

Глаза Маркуса впились в лицо Регины.

— Скажем так, я просто не считаю нужным… м-м-м… отказываться, когда что-то само плывет мне в руки.

Итак, он все-таки сознался! Однако его прямота, как ни странно, нисколько не возмутила ее.

— Да… но теперь?

Накрыв ее руку своей, виконт улыбнулся:

— Зачем вы спрашиваете, когда сами знаете ответ? Разве мужчина может оставаться равнодушным к вашей красоте?

Регина невольно нахмурилась — что-то заставило ее насторожиться. Уж слишком это напоминало недавний эпизод, когда он бесстыдно льстил леди Хангейт. Этот новый Маркус вызвал у нее тревогу.

— Не считайте меня дурочкой. Я ведь с самого начала знала, что это всего лишь игра.

— А вы именно этого хотели? — Взгляд Маркуса опалил ее. — Знаете, мадам, уж коли вы жаждете правды, то начните с себя. В конце концов, единственной причиной, заставившей вас согласиться на мое ухаживание, было желание помочь брату. Насколько мне известно, в их с Принни плане завлечь Луизу в свои сети вам отведена одна из главных ролей.

— Да, но вы забыли, что Луиза моя подруга! А я не предаю друзей! — Регина надменно вздернула подбородок. — И потом, если бы это было моей целью, мне совершенно не обязательно было позволять вам целовать меня!

— Возможно. Значит, вы сделали это, чтобы удовлетворить свою страсть к авантюрам.

— Может быть. Но это не единственная причина, — прошептала она.

Его пальцы больно сжали ее руку.

— Вот как?

Мучительно покраснев, Регина заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Да.

Виконт смотрел на нее. Ей показалось, что он собирается что-то сказать, но тут к ним подошла Сайсели, видимо, решившая, что их тет-а-тет несколько затянулся.

Регина только изумлялась собственной откровенности. Господи, надо же быть такой дурой, чтобы признать, как действует на нее одно его присутствие! Зачем она это сделала? Теперь он, чего доброго, вообразит, что она намерена его поощрять! Одно дело — когда она считала, что его ухаживание — всего лишь повод, чтобы бесить ее и Саймона. Но если его чудесное преображение — результат желания виконта доставить ей удовольствие, если он действительно увлекся ею…

Регина попыталась представить себя в роли его жены. В городе они стали бы ездить в оперу и на балы, целовались бы в ложе, ласкали бы друг друга в карете. А за городом она играла бы роль владелицы замка — обедала бы с ним, сидя напротив мужа во главе стола, управляла бы домом, давала бы указания дворецкому, занималась бы проверкой счетов…

М-да… интересно, как бы она это делала, не умея читать? Сердце Регины заныло. Глупая фантазия! Она никогда не выйдет замуж. Иначе… а как же дети? Даже если ей повезет и они не унаследуют ее порок, ведь она никогда не сможет читать им вслух. Собственные дети станут считать ее глупой, а он? Он тоже?

Нет, такого унижения она не перенесет!

Она никогда не выйдет замуж за Маркуса. И ни за кого другого тоже, добавила про себя Регина. И в первыг раз в жизни пожалела об этом.

Глава 13

«Но это не единственная причина, по которой я позволила вам поцеловать меня».

Весь вечер эта фраза крутилась у Маркуса в голове. Он приехал на бал лишь для того, чтобы окончательно убедиться, что приятели Регины слишком бессердечны для его обожаемой сестры… Но теперь ему было на это наплевать. Он вспомнил, как все было раньше… презрительные взгляды, глумливые усмешки, откровенная неприязнь, с которой он уже свыкся… Сегодня все это исчезло. Все изменилось — во взглядах, направленных на него, он видел лишь любопытство, и не больше. Казалось, все молчаливо признали за ним право стать одним из них.

И за этим стояла Регина. Стоило ему только закрыть глаза — и он видел ее, в голубом платье с пеной белоснежных кружев, отливающие золотом волосы вместо шляпки увенчаны цветами. Она была сама весна — „благоуханная, теплая, нежная, — и сердце Маркуса таяло, как: воск. Куда подевалась ее всегдашняя надменность? Маркус вспомнил, как то и дело ловил на себе ее взгляды, и во время танца, и позже, когда он повел ее выпить лимонаду. Эти взгляды он чувствовал на себе даже с другого конца зала. И сейчас, когда она стояла возле него… собственно говоря, после вальса она почти не отходила от него.

Как обычно, ее окружала восторженная толпа поклонников и подруг, но именно ему она дарила улыбки, к нему обращалась чаще всего.

Не зная, что и думать, Маркус совсем растерялся. Неужели он ошибался? И не только в ней, а и в остальных тоже? Может, он был не прав и в отношении Фоксмура?

Нет… тут он был уверен. Возможно, Регина и впрямь не имеет ничего общего с коварными планами герцога, но он уже давно успел убедиться, что собой представляет красавчик Фоксмур.

— А что вы думает о войне, лорд Дрейкер? — нежным голосом спросила Регина. — Возможно ли, что Бонни [13] уничтожен окончательно?