Ночь с принцем, стр. 49

— Чепуха, — возразила леди Хангейт, тайком подмигнув Кристабель. — Среди них нет настоящих спортсменов, если не считать лорда Дженнифера. В основном они там просто заключают пари, кто первый промажет по куропатке и в какой следующий овраг свалится мистер Талбот вместе со своим ружьем. Мы можем только немного расшевелить их, я уверена. Почему бы нет?

Почему бы нет, в самом деле? Если дамы присоединятся к джентльменам, охота быстро превратится в веселый пикник, а в такой ясный осенний день это особенно увлекательно. К тому же подобная интерлюдия на природе сможет возбудить даже весьма пресыщенный вкус собравшейся здесь компании. В этом случае они с Берном смогут потихоньку улизнуть в дом и в безопасности заняться спальней лорда Стокли.

— Чтобы добавить азарта, — обратилась к Кристабель леди Дженнифер, — ставлю сто фунтов против серебряного веера, который вам подарил Берн, что убью трех птиц раньше, чем вы.

Кристабель крепче сжала в руке веер:

— А почему вы решили, что мне его подарил Берн?

— Эта вещь как раз в его вкусе: вульгарная и кричащая. Если бы эта женщина знала!

— Если мой веер такой кричащий и вульгарный, — парировала Кристабель, — то зачем вы хотите на него спорить?

— Наверное, он вам очень дорог, раз вы все время таскаете его с собой.

Очень похоже на лед Дженнифер: пытаться выиграть веер у соперницы только для того, чтобы досадить той!

Но готова ли Кристабель рискнуть своим единственным оружием ради глупого пари?

Несомненно. Давно пора сбить с леди Дженнифер спесь. Кроме того, и деньги придутся очень кстати. Кристабель угнетало то, что она так много должна Берну.

— Хорошо, — решила она. — Я принимаю условия пари.

Глава 17

Гэвин стоял, прислонившись к дереву, и безуспешно пытался задремать, пока окружающие его болваны заключали пари, какая из куропаток первой взлетит на стоящий поблизости дуб. Больше всего ему хотелось взять ружье и разогнать всю стаю, чтобы наконец прекратить идиотские споры. Откуда взялась эта страсть англичан к бессмысленным пари? Сам Гэвин предпочитал выигрывать в более сложных играх, требующих ума и расчета, таких как вист, например.

Он устало вздохнул. Когда-то его забавляло, что члены его клуба спорят, кто первым появится в комнате в красном жилете или какая собака из своры первой поднимет лапу на колесо экипажа, стоящего у входа. Позже это стало раздражать. Он потратил годы жизни на то, чтобы пробиться наверх, поближе к этим «сливкам». И ради чего? Чтобы стоять рядом с ними и слушать, как они спорят о привычках и обычаях куропаток? Лучше бы он сидел в клубе и занимался счетами. Или в имении обсуждал с управляющим, чем засеять на зиму восточное пастбище.

Гэвин вдруг сам испугался своих мыслей. Может, его братья правы и он действительно стареет? А иначе с какой стати забавы Стокли вдруг стали казаться такими скучными? И с какой стати вчера вечером он с мстительной радостью выиграл у бедняги Маркема его коляску, наказав таким образом за то, что тот когда-то непочтительно отозвался о бюсте Кристабель?

Нет, все-таки дело не в возрасте, а в ней, его новой любовнице. Она явно плохо действует на его мозги. Он хочет ее постоянно, даже когда ее нет рядом. Казалось бы, заполучив Кристабель в свою постель, Берн должен был бы утолить эту жажду. Но черта с два! Желание по-прежнему пресле дует его.

Едва подумав о Кристабель, Гэвин обернулся и обнаружил, что по склону холма к ним решительно направляется группа женщин, во главе которой шагает она — настоящая Жанна д’Арк, только формы поокруглее и волосы подлиннее.

Пульс Гэвина тут же забился сильнее. Удивительно, как быстро он привык зарываться каждую ночь в ее густые черные пряди, засыпать, по-хозяйски положив ей руку на бедро, просыпаться, сжимая ее в объятиях, заниматься любовью, пока она…

Черт, ему уже достаточно одного взгляда на нее, чтобы возбудиться. Что дальше? Чтение любовных баллад и прочая сентиментальная чушь?

— Осторожнее, джентльмены, — предупредил Гэвин остальных мужчин, которые еще не видели, что происходит за их спинами. — К нам приближается куриный отряд.

— Что? — Стокли обернулся и, заметив женщин, расхохотался. — Не замечаешь ничего особенного в этом отряде, Берн?

Чертыхнувшись, Гэвин неохотно оторвался от дерева. До чего надоел этот Стокли с его проклятым юмором. Когда-нибудь этот идиот непременно получит по уху за свои шуточки.

— Ничего, кроме того, что у них такой решительный вид. На твоем месте, Стокли, я бы забеспокоился. Когда женщины собираются вместе и о чем-то договариваются, это обычно грозит хозяину неприятностями.

— А ты не обратил внимания, что отряд целиком состоит из твоих любовниц? — язвительно заметил Стокли. — Если кому-то и грозят неприятности, то скорее всего тебе.

Гэвин нахмурился. Похоже, Стокли прав. Действительно, каждая женщина в этой группе когда-то была связана с ним.

— Доброе утро, дамы! — громко крикнул Берн. — Соскучились без нас?

Леди Хангейт рассмеялась:

— И не мечтайте, самонадеянный болтун! Просто мы тоже решили пострелять. Леди Дженнифер вызвала леди Хавершем на соревнование. Они заключили пари и даже сделали ставки.

Теперь расхохотались все мужчины, возможно, приняв все за шутку. Но Гэвин точно знал, что это не так. Каким бы идиотом ни был муж Элеоноры, он тем не менее заслуженно считался отличным спортсменом и еще в начале их брака по глупости научил жену стрелять. И Элеонора пристрастилась к охоте, как кошка к сметане. Что касается Кристабель…

— Каковы условия пари? — спросил Берн, когда дамы приблизились и встали кружком вокруг Элеоноры и Кристабель.

— Сто фунтов против моего веера на то, что она сумеет сбить трех птиц раньше, чем я, — объяснила Кристабель, холодно посмотрев Гэвину в глаза.

Джентльмены стали наперебой делать ставки, а слуги поспешили вниз по холму, чтобы принести из дома дополнительные ружья. Гэвин вопросительно посмотрел на Кристабель, но не смог догадаться по ее лицу о причине неожиданного пари. А он-то надеялся, что она занята поисками в доме. Не потому, что верил, что она что-то найдет, а потому, что хотел, чтобы она не впуталась в неприятности, пока его нет.

И вот пожалуйста — стоит в окружении его бывших любовниц и готовится к соревнованиям по стрельбе. Похоже, неприятности находят Кристабель независимо от ее желания.

— Берн, ты будешь ставить? — окликнул Гэвина Стокли.

— Конечно. Запишите двадцать фунтов на леди Хавершем. Талбот записал ставку в особую книжечку, существующую для подобных сумбурно заключаемых пари.

— Я ставлю то же самое, — сказал Стокли с ухмылкой. — Уверен, что женщина, проделавшая дыру в мужской шляпе с пятидесяти ярдов, попадет и в куропатку.

Мужчины захихикали.

— А откуда вы знаете, что она целилась именно в шляпу? — презрительно осведомилась леди Дженнифер. — Я бы старалась попасть ниже.

— Я попросил бы вас воздержаться от обсуждения того, в какую часть моего тела могут целиться женщины, — вмешался в разговор Берн. — Вокруг так много заряженных ружей, что я начинаю нервничать.

— Если бы вы не настаивали так упорно на немедленной оплате карточных долгов, — заметил Талбот, — желающих стрелять в вас стало бы гораздо меньше.

Гэвин знал, что это намек на историю с Маркемом, но его это не беспокоило.

— Если бы я так не настаивал на оплате долгов, то был бы очень беден. А вам всем пришлось бы играть в «Уайтсе» и мириться с плохой едой и еще худшим бренди.

Талбот пощелкал языком.

— Это верно. А нам всем надо последовать примеру Хавершема и научить наших жен встречать Берна с пистолетом, когда он приходит за долгами.

— Это был не пистолет, а винтовка, — мрачно поправила Кристабель, — а мой муж все-таки вернул свой долг. И правильно сделал.