День гнева, стр. 14

— Сто тысяч, — прохрипел генерал.

— Это я уже слышал. И сделал вид, что поверил. Назови сумму, у меня нет времени.

— Пятьсот, — сказал генерал, — пятьсот тысяч долларов.

Слепнев убрал пистолет.

— Сука, — выругался он, — думаешь, я не понял? Ты хотел сделать все сам, а деньги потом списать на меня. Думал, у тебя все получится?

— Уже получилось, — ухмыльнулся Скороденко, — тебя ищут, полковник. Тебе отсюда не уйти. Ты уже мертвец. В ФСБ знают, что именно ты организовал нападение на автомобиль министра. Знают и ищут тебя по всему городу. У тебя нет шансов, Слепнев. И напрасно ты моих ребят угрохал. Давай сюда оружие.

Полковник стоял, прислонившись к стене.

— Может, люди твои специально вытащили из машины министра? — спросил он. — Хотя вряд ли. Ты все рассчитал правильно. Как только узнал о неудавшемся покушении, так сразу и начал считать. А я все гадал, зачем тебе несколько часов. И почему ты хочешь встретиться лично со мной. Значит, ты все рассчитал, генерал. И решил, что я никуда не денусь.

— Ты и так никуда не денешься, — заявил Скороденко, — но если отдашь пистолет, может, я и оставлю тебя в живых. Впрочем, можешь не отдавать. Можешь даже уйти. Мы не будем искать. Тебя все равно пристрелят как бешеную собаку. Сбежавший уголовник, да еще террорист. Никто не даст за твою жизнь и копейки.

— Ничего, — вдруг улыбнулся Слепнев, — значит, разница возросла?

— Какая разница? — не понял генерал.

— Пятьсот тысяч долларов, — напомнил полковник, — и одна копейка. Итак, ты заплатишь мне пятьсот тысяч баксов, это меня вполне устраивает, и считай, что договорились.

— Ты сумасшедший, — занервничал генерал, — что ты сделаешь в одиночку? Черт с тобой, сдай оружие и оставайся. Я заплачу тебе пять процентов. Будешь консультантом. Вместе с нашими людьми разработаешь новый план нападения.

— А когда ты его осуществишь, я вместо пяти процентов получу пулю в лоб? — сказал Слепнев. — Нет, предпочитаю полмиллиона «зеленых».

— Уходи, — закричал генерал, — убирайся! Уходи и сдохни как герой.

— Зачем? Лучше тебя пощипать. Я намерен получить свои деньги. Ты сегодня же переведешь их на мой счет. Я скажу, в какой банк.

— Сначала сделай дело. — Глаза Скороденко налились кровью. Он явно психовал. Ситуация вышла из-под контроля.

— Сделаю, — кивнул Слепнев. — Сообщи в банк, что деньги будут переведены в пятницу, во второй половине дня. И учти, генерал, не люблю, когда меня обманывают.

— Сопляк, — хрипел генерал, — ты еще будешь у меня в ногах валяться.

— В пятницу, — напомнил Слепнев, взмахнув пистолетом, — а это досье я забираю с собой. Не волнуйся, я его никому не отдам. Насчет банка позвоню часа через два. Сообщу, куда деньги переводить.

— Надеешься стать героем, — прошипел генерал, — ты уже труп. Что ты можешь сделать один?

— Переведи деньги, генерал, — напомнил Слепнев, — и не нужно так психовать. У тебя вот глаза кровью налились, того и гляди кондрашка хватит. Не бойся, я не сбегу. Мне без денег хана, это ты правильно усек. И не вздумай натравить на меня своих архаров. Все равно я их вычислю.

Он сделал несколько шагов к двери, не опуская пистолета, и повернулся к Родиону Александровичу:

— Открой дверь, чтобы тебя увидели в квартире напротив, там наверняка кто-то из ваших подручных. Неохота устраивать перестрелку на лестничной клетке. Пусть видят, что у нас тут все тихо и мирно. А ты жди моего звонка, — бросил он генералу, выходя в коридор.

Слепнев прошел к лестнице и кивнул на прощание Родиону Александровичу:

— Скажи ему, чтобы никого, кроме тебя, на связь не присылал. Не то замочу. — Полковник еще не успел спуститься вниз, когда Скороденко подошел к телефону и набрал нужный номер.

— Он согласен исправить ошибку, — сказал генерал и положил трубку. В комнату вошел Родион Александрович, с ужасом глядя на трупы. Но генерала они, похоже, не интересовали. — Видел, каков орел, — раздраженно сказал он, — я знал, кто именно нам нужен.

— Вы хотите отдать ему все деньги?

— А кто сказал, что я ему вообще что-то отдам? — ухмыльнулся генерал. — Нам он нужен для отвода глаз. Пусть бегает вокруг нашего объекта ФСБ о нем знает. А мы все аккуратненько провернем, и деньги останутся в нашем банке.

— Вы сами хотите все организовать?

— Вот именно. Теперь у нас появился шанс. Мы вытащили этого ублюдка из тюрьмы, чтобы он дело сделал. А он его провалил. И засветился. Теперь фээсбэшники его по всей Москве искать будут. А наших людей никто не знает. Его подставим, а сами все чисто сделаем. И деньги оставим себе.

— А вдруг он нас опередит?

— Не опередит, — усмехнулся Скороденко, — не успеет. Твоего министра уберут сегодня в шестнадцать часов. Я тоже не сидел без дела. А этот полковник пусть побегает по Москве. Мы его потом сами сдадим ФСБ, тепленьким. Как организатора убийства члена правительства.

— Он очень опасный, этот полковник, — осторожно заметил Родион Александрович, — очень. Настоящий убийца, безжалостный и жестокий. Я сам в этом убедился.

— Я тоже опасный, — сжал кулаки генерал, — не зря меня в МВД «костоломом» называли. Таких, как Слепнев, пачками давил. Не дрейфь, майор, все будет как надо.

День первый. Москва.

13 часов 10 минут

Он никогда не уходил на перерыв. Об этом знали и заместители, и помощники. Еду директору ФСБ приносили прямо в комнату отдыха, смежную с кабинетом. Быстро справившись с обедом — директор не был гурманом, — он возвращался в кабинет. Вот и сегодня, хотя уже было начало второго, секретарша не звонила в столовую, зная, что шеф обычно обедает после трех.

Соответственно перестраивали режим работы и подчиненные. Ровно в десять минут второго в кабинет вошел заместитель, генерал Потапов. Ему было чуть больше сорока. За последние несколько лет сменилось уже трое директоров ФСБ, и всех троих Потапов устраивал, потому и уцелел. Во-первых, он возглавлял аналитические службы, располагавшие наиболее объективной информацией, во-вторых, как бы являлся представителем президентского аппарата в самой ФСБ и не скрывал своих политических пристрастий, являясь убежденным сторонником президента, что положительно сказывалось на его карьере. Директор знал, что у Потапова весьма обширные связи и в правительственных кругах, и среди журналистов. И потому относился к нему с некоторой долей опаски, как обычно относятся серые начальники к своим более ярким заместителям.

— Есть что-нибудь новое? — спросил директор ФСБ.

— Группа Корниенко закончила работу. Полковник сейчас в приемной. Он уже встречался с Полетаевым.

— Пусть Корниенко зайдет ко мне, — приказал директор, позвонив в приемную.

Появился тот самый полковник, который уже успел побеседовать с Полетаевым. Это был высокий, худощавый мужчина с несколько вытянутым узким лицом. В свои тридцать восемь он успел довольно основательно испортить себе зрение и уже несколько лет носил очки.

— Разрешите? — спросил полковник.

— Садитесь, — кивнул директор, — докладывайте, что там у вас.

— Предварительные результаты осмотра места происшествия в общем подтвердили ситуацию, о которой мы вам докладывали утром, — начал Корниенко, усаживаясь в кресло. — Судя по всему, убийцы приехали в автомобиле и остановились чуть поодаль от входа в дом. Обзор был выбран удачно, и совершенно непонятно, почему они не заметили, что министра в машине нет. Сидевшие на лавочке во дворе женщины уверяют, что охранник дважды выходил из машины. Судя по всему, он ждал Полетаева и, когда тот позвонил в свой автомобиль, решил, что министр просит его подняться наверх.

— Он всегда поднимался за ним? — спросил директор.

— Всегда. Очевидно, это и сбило с толку нападавших. Они видели, как охранник вышел, потом снова вернулся к машине и сел в нее. Остается загадкой, почему убийцы не обратили внимания на тот факт, что охранник вернулся один, без министра.