Женская война, стр. 66
Морской отряд поступил под начальство советника парламента Эспанье, человека храброго и умного, а сухопутный – под начальство герцога де Ларошфуко, который только что вступил в город с двумя тысячами всадников. Герцог Бульонский должен был прийти на другой день с тысячей солдат. Зная это, герцог де Ларошфуко старался, сколько мог, поспешить с атакою, чтобы товарищ его не присутствовал при ней.
V
Через день после того, как виконтесса де Канб приезжала на остров Сен-Жорж, в два часа пополудни Каноль осматривал укрепления. Ему доложили, что явился человек с письмом и хочет говорить с ним.
Его тотчас ввели, он отдал письмо Канолю.
Оно вовсе не походило на официальное. Оно было продолговатое, писано мелким и нетвердым почерком, на синеватой бумаге, гладкой и надушенной.
Каноль невольно задрожал, увидав письмо.
– Кто дал тебе его? – спросил он у посланного.
– Старичок.
– С седыми усами?
– Да.
– Немножко сутуловатый?
– Точно так.
– Похож на военного?
– Да.
Каноль дал ему луидор и велел тотчас же уйти.
Потом он отошел в сторону, спрятался за угол бастиона и с трепетом в душе распечатал письмо.
В нем заключались только следующие строки:
«Вас атакуют. Если вы уж недостойны меня, так покажите, что вы достойны себя».
Письмо не было подписано, но Каноль узнал в нем виконтессу, как прежде узнал Помпея. Он осторожно осмотрелся и, покраснев, как мальчик, в первый раз влюбленный, поднес письмо к губам, горячо поцеловал и положил на грудь.
Потом он взобрался на бастион, откуда мог видеть течение Гаронны на целую милю и всю окрестную равнину.
Ни на равнине, ни на реке никто не показывался.
– Так пройдет все утро, – прошептал он. – Они не нападут на меня днем. Они, верно, отдыхают на дороге и явятся ночью.
Каноль услышал шум за собою и обернулся. Он увидел своего лейтенанта.
– Что, господин Вибрак? – спросил он. – Что нового?
– Говорят, что знамя принцев завтра будет развеваться на острове Сен-Жорж.
– А кто говорит?
– Наши шпионы, которые сейчас воротились. Они видели приготовления городских жителей.
– А что отвечали вы тем, кто уверял вас, что знамя принцев будет развеваться завтра на острове Сен-Жорж?
– Я отвечал, что это мне все равно, потому что я этого не увижу.
– В таком случае вы похитили у меня мой ответ, – сказал Каноль.
– Браво, господин комендант! Мы только этого и хотим, и солдаты будут драться, как львы, когда узнают ваш ответ.
– Пусть дерутся, как люди, я больше ничего не требую от них... А какая будет атака?
– Нас хотят захватить врасплох, – сказал Вибрак с улыбкою.
– Как бы не так! – отвечал Каноль. – Мы сегодня получаем уже второе известие об атаке... А кто у них главный начальник?
– Ларошфуко командует сухопутными войсками, советник парламента Эспанье – морским отрядом.
– Ну, – сказал Каноль, – я дал бы ему совет.
– Кому?
– Этому советнику.
– Какой?
– Подкрепить городскую милицию хорошим полком, знающим дисциплину. Солдаты научат горожан, как выдерживать порядочный огонь.
– Он предупредил ваш совет, господин комендант, потому что прежде суда служил на военной службе. Он в эту экспедицию берет с собой Навайльский полк.
– Как! Навайльский полк?
– Точно так.
– Мой старый полк?
– Да. Кажется, весь полк вполне передался на сторону принцев.
– А кто там полковник?
– Барон де Равальи.
– О!
– Вы его знаете?
– Как же! Предобрый малый, храбр, как лев! В таком случае дело будет жарче, чем я думал, и мы порядочно повеселимся!
– Какие прикажете принять меры, господин комендант?
– Сегодня вечером везде удвоить караулы, солдатам ложиться спать одетыми, ружья иметь заряженные и под рукою. Одна половина солдат пусть спит, пока другая будет настороже. Позвольте еще.
– Жду.
– Говорили ль вы кому-нибудь о том, что ко мне являлся посланный?
– Нет, никому...
– Хорошо. Держите это дело в тайне до некоторого времени. Выберите дюжину самых дрянных солдат, у вас здесь, верно, есть охотники, рыбаки?
– Их даже чересчур много.
– Так выберите из них дюжину и отпустите их до завтрашнего утра. Они отправятся ловить рыбу в Гаронне или охотиться в окрестности. Ночью господа Эспанье и Ларошфуко захватят их и станут их расспрашивать.
– И что же потом?
– Надобно, чтобы осаждающие вообразили, что мы совершенно спокойны. Люди, которых они возьмут и которые ничего не знают в самом деле, поклянутся им, что мы беспечно спим, и невольно введут их в заблуждение.
– Превосходно!
– Допустите врагов до самой крепости, пусть выйдут на берег и приставят лестницы.
– Так когда же стрелять?
– Когда я прикажу. Если хоть один выстрел раздастся в наших рядах прежде приказания, я прикажу расстрелять того, кто выстрелит.
– Ай, ай!
– Междоусобная война хуже всякой другой, ее надобно вести не так, как охоту. Пусть жители Бордо смеются, смейтесь сами, если это вам приятно, но не иначе, как с моего позволения.
Лейтенант ушел и передал приказание Каноля другим офицерам, которые посмотрели друг на друга с удивлением. В коменданте было два человека: вежливый вельможа и неумолимый воин.
Каноль пришел ужинать с Наноной, но двумя часами ранее обыкновенного. Он решил, что проведет всю ночь до зари на крепостной стене. Он застал Нанону за чтением огромной кучи писем.
– Вы можете смело защищаться, милый мой Каноль, – сказала она. – Уж теперь вам недолго ждать помощи: король едет сюда, маршал Мельере ведет армию, а герцог д’Эпернон скоро будет с пятнадцатью тысячами человек.
– А между тем все-таки пройдет дней восемь-десять, Нанона, – отвечал Каноль с улыбкою, – ведь остров Сен-Жорж не неприступная крепость.
– О, пока вы здесь комендантом, я за все отвечаю.
– Хорошо, но именно потому, что я здесь комендант, я могу быть убит... Нанона! Что сделаете вы в случае моей смерти? Подумали вы об этом?
– Да, – отвечала Нанона тоже с улыбкою.
– Так приготовьте ваши сундуки, лодочник будет поставлен на известном месте. Если нужно будет броситься в воду, у вас будут четверо из моих людей, мастера плавать, они доставят вас на тот берег.
– Все эти предосторожности бесполезны, Каноль. Если вас убьют, то мне ничего не нужно...
Доложили, что ужин готов.
Во время ужина Каноль вставал раз десять и подходил к окну, которое выходило на реку. Не доужинав, Каноль вышел из-за стола.
Начинало темнеть.
Нанона хотела идти за ним.
– Воротитесь, – сказал ей Каноль, – и поклянитесь мне, что не выйдете из комнаты. Если я буду знать, что вы подвергаетесь опасности, то я не отвечаю за себя. Нанона, тут дело идет о моей чести, прошу вас, не играйте моею честью.
Нанона подставила Канолю свой розовый ротик и потом ушла в свою комнату, сказав:
– Повинуюсь вам, Каноль. Хочу, чтобы друзья и враги знали человека, которого я люблю!
Каноль вышел. Он не мог не удивляться этой женщине, уступавшей всем его желаниям, покорявшейся вполне его воле. Едва пришел он на крепостную стену, как наступила ночь, страшная и грозная, какою она кажется всегда, когда несет в черной своей одежде кровавую тайну.
Каноль стал на конец эспланады. Он мог видеть течение реки и оба ее берега. Луна не показывалась, черные тучи тяжело катились по небу. Его никто не мог видеть, зато и он никого не мог видеть.
Однако в полночь ему показалось, что темные массы движутся на левом берегу и исполинские формы тянутся по реке. Впрочем, никакого шума: только ночной ветер завывал между деревьями.
Массы остановились, формы в некотором расстоянии приняли правильное очертание. Каноль думал, что ошибся, однако же начал всматриваться пристальнее. Пылавшие глаза его разрезывали мрак, ухо его принимало малейший звук.
Пробило три часа, звуки медленно замирали в ночной тиши. Каноль начинал думать, что его обманули ложным известием, и хотел уже идти спать, как вдруг лейтенант Вибрак подошел к нему и положил одну руку ему на плечо, а другою указал на реку.