Женская война, стр. 59

– Память изменяет вам, или вы хотите пощадить меня. Лене! – вскричала принцесса. – Дерзкая сказала совсем не то, она сказала, что Анна Австрийская не благоразумнее, а просто умнее меня.

– Может быть, – отвечал Лене с улыбкою. – Я выходил в это время в переднюю и потому не слыхал окончания фразы.

– Но я слышала у дверей, – сказала принцесса, – и я слышала всю фразу.

– Так вы можете понять, что эта женщина особенно будет стараться вредить вашему высочеству. Королева вышлет вам солдат, с которыми надобно сражаться, Нанона вышлет вам врагов, с которыми надобно бороться.

– Может быть, – сказала маркиза, – если бы вы были на месте принцессы, так вы приняли бы эту Нанону с особенным уважением.

– Нет, маркиза, я принял бы ее и подкупил бы.

– А, если ее можно подкупить, так на это всегда есть время.

– Разумеется, всегда есть время, но теперь, вероятно, это дело уже не по нашим деньгам.

– Так сколько же она стоит? – спросила принцесса.

– До начала войны она стоила пятьсот тысяч.

– А теперь?

– Миллион.

– Но за эти деньги я куплю самого Мазарини.

– Может быть, – отвечал Лене, – вещи, несколько раз продававшиеся, теряют ценность.

– Но, – сказала маркиза, любившая строгие и насильственные меры, – если ее нельзя купить, так ее можно взять.

– Вы оказали бы, маркиза, чрезвычайную услугу ее высочеству, если бы исполнили эту мысль, но трудно этого достигнуть, потому что вовсе не известно, где она теперь находится. Но нечего заниматься этим; прежде войдем в Бордо, а потом займем остров Сен-Жорж.

– Нет, нет, – воскликнула Клара, – прежде всего займем крепость Сен-Жорж!

Это восклицание, вырвавшееся из души виконтессы, заставило обеих дам обернуться к ней, а Лене посмотрел на нее так внимательно, как мог смотреть только Ларошфуко, но с явною благосклонностью.

– Но ты забыла, – сказала ей принцесса, – что Лене говорит: крепость нельзя взять.

– Может быть, – возразила Клара, – но я думаю, что мы возьмем ее.

– Вы уже составили план? – спросила маркиза с видом женщины, которая боится новой соперницы.

– Может быть, – отвечала Клара.

– Но, – сказала принцесса с улыбкой, – если остров Сен-Жорж продается так дорого, то, может быть, мы не в состоянии купить его?

– Мы не купим его, – возразила виконтесса, – а все-таки он будет наш.

– Так мы возьмем его силою, – сказала маркиза. – Значит, вы возвращаетесь к моему плану.

– Именно так, – отвечала принцесса. – Мы поручим Ришону атаковать Сен-Жорж, он здешний, знает местность, и если кто-нибудь может овладеть крепостью, которую вы считаете такою важною, так это он!

– Прежде атаки, – сказала Клара, – позвольте мне попробовать, не улажу ли я дело. Если мне не удастся, так извольте делать, что вам угодно.

– Как! Ты поедешь на остров Сен-Жорж? – спросила принцесса с удивлением.

– Поеду.

– Одна?

– С Помпеем.

– И ты не боишься?

– Я отправлюсь парламентером, если вашему высочеству угодно дать мне инструкцию.

– А, вот это ново! – воскликнула маркиза. – Мне кажется, что дипломаты образуются не в одну минуту и что надобно долго изучать эту науку. Маркиз де Турвиль, лучший дипломат своего времени, как был он и отличнейший воин, называл ее труднейшею из всех наук.

– Хотя я ничего не знаю, – отвечала Клара, – однако же попробую, если ее высочеству угодно будет позволить мне...

– Разумеется, ее высочество позволит вам, – сказал Лене, значительно взглянув на принцессу, – я даже уверен, что никто, кроме вас, не может иметь успеха в таких переговорах.

– Что же может сделать виконтесса особенного, чего не сделали бы другие?

– Она просто станет торговаться с бароном Канолем, чего не может сделать мужчина, потому что его выбросят за это в окно.

– Да, мужчина не может, но всякая женщина...

– Если уж надобно посылать в Сен-Жорж даму, так лучше всего поручить это дело виконтессе, потому что она первая в это окно...

В эту минуту курьер явился к принцессе. Он привез письмо от Бордоского парламента.

– Ах, – воскликнула принцесса, – вот, верно, ответ вам!

Обе дамы приблизились, по чувству участия и по любопытству. Лене спокойно стоял на прежнем месте, зная наперед содержание депеши.

Принцесса жадно прочла ее.

– Они просят меня... Зовут... Ждут! – воскликнула она.

– Ага, – пробормотала маркиза де Турвиль с торжествующим видом.

– Но что про герцогов? – спросил Лене. – Что про армию?

– Ни слова.

– Так мы без защиты, – сказала маркиза.

– Нет, – возразила принцесса, – нет, с помощью бланка герцога д’Эпернона я возьму себе крепость Вер, которая доставит мне Дордонь.

– А я, – сказала Клара, – я возьму Сен-Жорж, ключ ко всей Гаронне.

– А я, – прибавил Лене, – доставлю вам герцогов и армию, если только вы дадите мне время действовать.

Часть III

Виконтесса де Канб

На другой день приехали в Бордо. Следовало наконец решить, каким образом въедут в город. Герцоги с армиею находились милях в десяти, стало быть, можно было попробовать въехать мирно или с войском. Всего важнее было знать, что лучше: повелевать в Бордо или повиноваться парламенту. Принцесса Конде собрала свой совет, состоявший из маркизы де Турвиль, Клары, придворных дам и Лене. Маркиза де Турвиль, знавшая своего противника, очень настаивала, чтобы его не допускать в совет, она основывалась на том, что это война женщин, в которой мужчины должны действовать только на полях битвы. Но принцесса объявила, что Лене представлен ей принцем, ее супругом, и потому она не может не призвать его в комнату совещаний, где, впрочем, присутствие его не может иметь важности, потому что решено, что он может говорить, сколько ему угодно, но его не станут слушать.

Осторожность маркизы де Турвиль не была вовсе бесполезна; в два дня, употребленные на переезд, она успела настроить ум принцессы на воинственный лад, к которому она и без того уже склонилась. Маркиза боялась, чтобы Лене не разрушил всего ее труда, совершенного с такими усилиями.

Когда совет собрался, маркиза изложила свой план. Он состоял в том, чтобы тайно призвать герцогов и армию, добыть просьбою или силою известное число лодок и въехать в Бордо по реке при криках: «К нам, жители Бордо! Да здравствует Конде! Долой Мазарини!»

Таким образом въезд принцессы становился настоящим торжественным шествием и маркиза де Турвиль непрямым путем возвращалась к любимой своей мечте: взять Бордо силою и напугать королеву армиею, которая начинает тем, что берет города.

Лене во все это время кивал головою в знак одобрения и прерывал слова маркизы только похвальными восклицаниями. Потом, когда она окончила изложение плана, он сказал:

– Бесподобно, маркиза! Извольте сказать заключение.

– Оно очень легко и состоит из двух слов, – продолжала торжествующая старушка, воодушевляясь собственным своим рассказом, – среди дождя пуль, при звуке колоколов, при криках негодования или любви народа слабые женщины мужественно пойдут к великому своему назначению. Малютка на руках матери станет просить защиты у парламента. Это умилительное зрелище непременно тронет самые жестокие души. Таким образом, мы одержим победу наполовину силою, наполовину справедливостью нашего дела, а в этом состоит вся цель ее высочества.

Заключение произвело еще более впечатления, чем самое изложение плана маркизы. Все были в восторге, более всех принцесса. Клара соглашалась с нею, потому что ей очень хотелось ехать на остров Сен-Жорж для переговоров. Начальник телохранителей тоже поддакивал, потому что он по званию своему должен был искать случая показать храбрость. Лене более нежели хвалил, он встал, взял руку маркизы и почтительно и нежно сжал ее.

– Маркиза, – сказал он, – если бы я не знал всего вашего ума, если бы не знал, как вам известен, по инстинкту или по изучению, важный политический и военный вопрос, который теперь нас занимает, то теперь убедился бы в ваших достоинствах и поклонился бы самой полезной советнице ее высочества.