Цена бесчестья, стр. 36
– Он работает! – крикнула она.
– Стой у двери. – Дронго прикинул расстояние. Если он прыгнет и побежит, они сразу ворвутся. У них будут две или три секунды. За это время он должен добежать до спальной комнаты и закрыть дверь. Если успеет. Если они не успеют ворваться. И если они не успеют выстрелить. Им нужно продержаться не так много. Кажется, в соседних номерах уже всполошились недовольные клиенты отеля. Им явно не нравится этот грохот и стрельба.
– Отойди от двери! – крикнул он.
Входная дверь еще немного поддалась. Но руку никто не просовывал. Они помнили о неудачном первом опыте. Он бросился в спальню. Дверь отворилась, и вся сооруженная баррикада рухнула на пол. Нападавшие попадали друг на друга. Никто даже не успел выстрелить. Дронго уже был в спальне и закрывал дверь. Потом перевел дыхание. Выходит, что они выиграли еще несколько минут.
Опять зазвонил телефон.
– Это, наверное, ваши поклонники, – выдавил Дронго, – сколько можно...
Она подняла трубку. Но в этот момент трубку параллельного аппарата, оставшегося в гостиной, поднял и один из нападавших. Они одновременно произнесли «алло». И Вера испуганно бросила трубку.
– Они нас слышат, – пояснила она.
– Молодец, – выдохнул Дронго, – может, это звонили наши друзья.
Вера улыбнулась. И вдруг спросила:
– А разве мы уже перешли на «ты»?
– Извините, – сказал Дронго, все еще стоя у двери, – вы правы.
Трое мужчин начали выбивать дверь в спальню. От каждого удара его буквально отбрасывало от двери.
– Мы долго не продержимся, – прошептала Вера, – а в ванную дверь очень хлипкая. И оттуда некуда бежать.
– Встаньте рядом со мной, – попросил Дронго, – попытаемся задержать их еще на несколько минут. Кто-то из гостей отеля мог позвонить в другой полицейский комиссариат.
Опять зазвонил телефон. Они взглянули друг на друга, но не стали отходить от двери. Очевидно, кто-то из нападавших все-таки снял трубку. И в этот момент раздались крики. Затем выстрелы. Один, второй, третий, четвертый, пятый.
«Много», – подумал Дронго.
Он оттолкнул Веру от дверей. Прислушался. Слышался чей-то стон. Дронго взглянул на Веру. Она снова прикусила нижнюю губу.
– Что там происходит? – спросила она.
Шестнадцатое октября
Сначала его разбудила Вера в девять часов утра своим телефонным звонком. Каплунович уже знал, что с ней все в порядке. Позвонила из Парижа Кира и сообщила: Вера разговаривала с Аллой. Но в девять часов утра трудно сообразить, что именно происходит. Особенно если ты приехал домой во втором часу ночи, основательно набравшись в местном клубе. И поэтому, когда позвонила Вера, он не сразу понял, кто и о чем с ним говорит. Вера просила найти Павла Феоктистова и напомнить ему о массажистке, у которой была копия обзора. Какого аналитического обзора и какая копия, он не совсем понял. Тем более не понял про массажистку. Очевидно, алкоголь еще не совсем выветрился после трехчасового сна.
Он махнул на все рукой и отправился спать. Но в одиннадцать утра Вера позвонила снова и сообщила, что их вычислили. На этот раз он окончательно проснулся. Получалось, что им удалось выйти на его личный мобильный телефон? Это было обидно и немного страшно. Значит, обеспечить безопасность его специалисты не могут даже на таких особо защищенных линиях. Недовольный этим обстоятельством, он подумал, что пора менять номер телефона. Вера попросила о помощи, и он решил, что нужно отправить туда группу сотрудников своей охраны из Парижа. Тем более что среди них был Алваро, испанец по национальности, работавший раньше в полиции.
Сон окончательно пропал, и Каплунович начал звонить в Париж, где было уже девять часов утра. Алваро он нашел сразу, остальных пришлось искать. Уже через полчаса они выехали в аэропорт, чтобы помочь Вере и ее спутнику, оказавшимся запертыми в небольшом отеле-парадоре городка Хаэн. И только тогда Каплунович перезвонил Вере в этот отель, опасаясь не услышать ее голоса. Но трубку взял Дронго, и Борис Самуилович перевел дыхание.
– Пока держимся, – сообщил Дронго.
Каплунович выдал всю информацию разом:
– Я уже передал свои распоряжения в Париж. Они сейчас едут в аэропорт. Но будут у вас в Хаэне не раньше пяти вечера. Первый самолет в Мадрид только через полтора часа. А потом еще нужно доехать до вашего города. Я послал троих, самых лучших.
Дронго спросил, будет ли у них оружие, и Каплунович объяснил, что в самолет нельзя брать оружие. Но Алваро сумеет решить все проблемы. Если они сами к этому времени еще смогут остаться в живых. Он даже боялся об этом подумать. И как отреагирует Кира, тоже боялся думать. Но телефон Алваро продиктовал.
Затем оделся и поехал в офис. Через сорок минут он был уже в своем кабинете. Телефон Алваро не отвечал, наверное, он был уже в самолете. Подумав немного, Каплунович решил, что можно перезвонить в Хаэн. Он набрал номер и почти сразу услышал сразу два голоса, мужской и женский. Женский был знакомым. Это была Вера. А ответившего мужчину он не знал. Очевидно, тот сумел подключиться к этому аппарату. Подумать о том, что это могли быть два параллельных телефона, он не мог. Давно отвык от параллельных телефонов и даже не представлял себе ситуацию, при которой в первой комнате будут находиться убийцы, а во второй – Вера со своим спутником. Это была бы слишком фантастическая картина даже для его воображения.
Еще через полчаса позвонил Алваро. Он уже прилетел в Мадрид, и теперь они арендовали автомобиль, чтобы сразу отправиться в Хаэн. Борис Самуилович почувствовал, как у него поднимается давление от волнения. Алваро перезвонил в отель, но там никто не ответил. Подождав еще минут двадцать, Каплунович перезвонил сам. Но ему ответил незнакомый голос по-испански. Борис Самуилович бросил трубку. Ожидание становилось невыносимым. Он вспомнил про утренний звонок Веры и решил, что нужно перезвонить Феоктистову.
Каплунович всегда настороженно относился к этим связям свояченицы и к ее знакомствам. Тем более с таким человеком, как Павел Феоктистов, который считался правой рукой бывшего премьер-министра и был его доверенным лицом и помощником. Говорили даже, что премьер хотел сделать его руководителем своего аппарата, но просто не успел. Феоктистов был моложе Каплуновича. Он был из породы новых менеджеров – напористых, смелых, немного авантюрных, знающих иностранные языки, умеющих ориентироваться в сложных закулисных политических интригах, разбирающихся в экономике.
Борису Самуиловичу всегда казалось, что этот бывший помощник бывшего премьера нравился его родственнице. Но они никогда и никому об этом не говорили. Более того, она никогда не появлялась рядом с ним. Феоктистов был женат, у него пятнадцатилетняя дочь. Но на приемах он всегда появлялся один. Говорили, что его жена и дочь живут в Америке, однако точных сведений никто не имел.
Когда Дронго нашел в доме Веры дорогие часы и колье, Каплунович неприятно поразился. Он сразу понял, что Александр Линдт никогда не стал бы дарить ей подобные вещи. И это был не обычный ухажер. Такие дорогие подарки мог сделать только очень обеспеченный человек с большим вкусом. Каким и был бывший помощник бывшего премьера. Говорили, что ни одна серьезная бумага не проходила к премьеру без визы Феоктистова. И если у премьера был свой определенный процент с каждой сделки, с каждого подписанного документа, то Феоктистов тоже имел схожую таксу, но в гораздо меньших масштабах. Однако, учитывая общее количество проходивших бумаг и проблемы, которые мог решать Феоктистов, все это в конечном итоге выливалось в очень крупные суммы с шестизначными цифрами.
Вера никогда не говорила о своем увлечении, и даже Кира ничего не знала. Каплунович в который раз подумал, что младшая сестра его жены была слишком своенравной и скрытной женщиной. К тому же она любила самостоятельность и не хотела идти работать в его компанию ни при каких условиях.
И сегодня утром, позвонив ему из Хаэна, Вера невольно подтвердила его подозрения. С одной стороны, он не знал, о какой массажистке идет речь. А Феоктистов знал. Значит, у нее были такие секреты, о которых знал только ее близкий друг. Или уже не совсем близкий. Борис Самуилович решил не откладывать выяснение всех обстоятельств и сразу набрал номер парижского телефона своей супруги. И долго ждал, пока она ответит. В Париже был почти полдень, но Кира еще спала. Наконец она сняла трубку.