Цена бесчестья, стр. 2

Правда, его раздражали частые пробки, но он уже привык к ним, прослушивая по дороге последние новости, передаваемые по радио. В этот день у него должна была состояться важная встреча с представителем зарубежной компании. У Дениса Викторовича было хорошее настроение. Для своих пятидесяти двух лет он выглядел очень неплохо: красиво уложенные, почти не тронутые сединой волосы, моложавый, загорелый, подтянутый. Он любил играть в теннис и отдыхать на побережье Лазурного Берега.

Увидев двух автоинспекторов, стоявших у обочины дороги, Репников чуть нахмурился. Он еще не привык к тому, что был обычным водителем за рулем, которого мог остановить любой сотрудник милиции. Но послушно притормозил, с интересом наблюдая, как к нему подходит один из этих офицеров. Остановившему его старшему лейтенанту было лет тридцать или немного больше.

– Здравствуйте, – строго сказал подошедший офицер, – почему нарушаете?

– Доброе утро. – Репников с интересом взглянул на сотрудника Госавтоинспекции. Он ведь точно знал, что не нарушал никаких правил. И даже пристегивался ремнем, перед тем как выехать. Неужели у него просто хотят выудить деньги таким образом? – Что я нарушил? – спросил он. – Мне кажется, вы ошиблись.

– Нет, не ошибся. Вы ехали на недозволенной скорости. – Офицер говорил каким-то ленивым голосом, словно ему было все равно, нарушил Репников или нет. Наверное, ждал свои сто рублей в качестве взятки.

– В такой пробке – и на недозволенной скорости? – усмехнулся Репников. – Вы, наверное, шутите, лейтенант.

– Нет, не шучу. Покажите ваши документы.

– Учтите, что я буду жаловаться, – разозлился Денис Викторович. В конце концов, даже вымогатели в форме должны понимать, что нельзя зарабатывать таким образом.

Он полез во внутренний карман за документами. И в этот момент быстро наклонившийся офицер кольнул его чем-то острым в шею. Репников хотел возмутиться, сказать, что это уже абсолютная наглость и ему больно. Но ничего не успел произнести, чувствуя, как теряет сознание и заваливается на правый бок. Офицер осторожно снял его левую руку с руля.

Через пятнадцать минут «Пежо», сорвавшись с моста, упал в реку, несколько раз перевернувшись в воздухе на глазах у нескольких свидетелей. Только к вечеру, используя специальную технику, удалось достать машину и тело погибшего из воды. Эксперты-патологоанатомы, исследовавшие тело, пришли к однозначному выводу, что у Репникова произошел сердечный приступ, после которого он потерял сознание и не сумел удержать руль автомобиля.

Еще через два дня некоторые газеты сообщили о трагической и нелепой гибели бывшего ответственного сотрудника кабинета министров Репникова Дениса Викторовича и от имени группы товарищей выражали соболезнование членам его семьи.

Двадцать третье сентября

Этот дом находился на Ленинском проспекте и являлся одним из тех зданий, которые были сооружены в последние годы начавшегося в столице градостроительного бума. В новом доме внизу дежурил традиционный консьерж, а высотка считалась достаточно элитарной, и квартиры в ней продавались еще на стадии строительства. Вера Логутина въехала в этот дом, уплатив полную стоимость квартиры, еще три года назад. Двухкомнатная квартира общей площадью около ста метров обошлась ей почти в двести пятьдесят тысяч долларов. И хотя она работала в кабинете министров, подобная сумма была ей явно не по карману. В таких элитных домах соседи обычно не любят общаться и не задают лишних вопросов про суммы, которые были уплачены за квартиры. Но некоторые из соседей узнали, что Вера – сестра жены известного магната, который и помог своей родственнице приобрести эту квартиру, ссудив ей необходимые деньги.

Нужно отметить, что половину суммы молодая женщина смогла внести сама. К этому времени она уже работала финансовым советником крупной корпорации и перешла в кабинет министров по приглашению самого премьера. Ей было тридцать лет, и она делала успешную карьеру, которая обещала стать просто блестящей в скором времени. Однако через несколько лет премьер покинул свой пост, новый глава кабинета явно не нуждался в советах Логутиной, и она ушла с работы, перейдя в другую корпорацию.

В этот день она возвращалась с работы чуть позже обычного, задержавшись для составления отчета. На часах было около половины восьмого, когда она въехала на своем «Мицубиси» в гараж, находившийся под домом. Ворота открывались автоматически. Закрыв машину, она прошла к кабине лифта, чтобы подняться на одиннадцатый этаж, где находилась ее квартира. Как раз в тот момент, когда она вошла в кабину лифта, позвонил ее сотовый телефон. Вера достала аппарат.

– Здравствуй, Верунчик, – услышала она голос своей подруги Зои, – как у тебя дела?

– Ничего, – устало ответила Вера, – неплохо. Как у тебя?

– Все нормально. Ты знаешь, почему я тебе позвонила? Говорят, что разбился твой бывший шеф. Тот самый. Денис Викторович. Я прочла в газетах, что несколько дней назад были похороны. Ты представляешь, какой ужас? Он погиб, свалившись на своей машине с моста. Такой молодой и симпатичный человек. Алло, ты меня слышишь? Говорят, что у него был сердечный приступ.

– Какой приступ? – не поняла Вера. – Он был абсолютно здоровым человеком. Какой приступ у него мог случиться?

– Не знаю. Так написали в газетах. Я сама удивилась, когда прочла. Ты всегда говорила, что он занимался спортом, следил за своим здоровьем.

– Конечно, следил. – У Веры испортилось настроение. Они никогда не были особенно близки с Репниковым, но она проработала с ним несколько лет, и известие о его смерти ее неприятно поразило.

– И еще пропал этот журналист, с которым ты встречалась, – не унималась Зоя, – тот самый, со смешной фамилией. Помнишь, он расспрашивал тебя о твоей предыдущей работе? Тот самый. Извозчиков или Телегин. Похожая фамилия...

– Оглобин?

– Да. Он исчез уже две недели назад, и его нигде не могут найти. Можешь себе представить? Я так перепугалась, когда об этом услышала, и решила тебе позвонить.

– Спасибо, – нахмурилась Вера. Она помнила настойчивого и бесцеремонного журналиста. И хорошо помнила, о чем именно он ее расспрашивал. Она почувствовала легкий озноб испуга.

– Ты будь осторожнее, а то мало ли что, – продолжала тарахтеть Зоя, – ты ведь знаешь моего Вову, он работает в прокуратуре, и он мне сказал, что со смертью Репникова не все понятно. Алло, ты меня слышишь?

– Слышу. – У нее окончательно испортилось настроение.

Кабина лифта остановилась на одиннадцатом этаже. Створки раскрылись.

– Я тебе перезвоню, – пообещала Вера. Она убрала аппарат в сумку, доставая ключи.

Выйдя из кабины лифта, она обернулась, словно следом мог выйти чужой. Услышав, как где-то внизу хлопнула дверь, – вздрогнула, нахмурилась, резко покачала головой, словно отгоняя неприятные мысли. В конце концов, нельзя сходить с ума из-за звонка своей болтливой подруги. Возможно, Репников действительно сорвался с моста, а журналист уехал куда-то по редакционному заданию и нарочно интригует всех своим отсутствием. Некоторые журналисты устраивали подобные трюки, чтобы привлечь к себе побольше внимания. Она подошла к своей двери, доставая ключи. Открыла первый замок, затем второй, распахнула дверь. И почувствовала чужой запах. Вера не курила, у нее была аллергия на никотин. Но в квартире явно был чужой запах. И этот незваный гость курил. Она прислушалась, не входя в квартиру. Неужели кто-то чужой мог войти? Если бы не звонок Зои, она бы не обратила внимания на этот посторонний запах. Но теперь стояла на пороге и не решалась войти.

Что нужно делать в подобных случаях? Позвонить и позвать консьержа? Но это молодой человек субтильного вида, студент лет двадцати. Он явно не поможет. Закрыть дверь и вызвать милицию? А если в квартире никого нет? Как она будет объяснять свои надуманные страхи? Или это вызовет еще большие подозрения? Нужно что-то придумать. Она стояла на пороге и не решалась сделать еще один шаг. Может, позвать кого-то из соседей? Но за три года она так толком ни с кем и не познакомилась. Кажется, рядом живет семья, которая часто уезжает во Францию. Двое родителей и дети-близнецы. Или они сейчас в городе? А в другой квартире живет пожилая женщина, мать какого-то нувориша. Он сам не появляется здесь, но водитель и домработница бывают каждый день.