Соратники Иегу, стр. 115
XLIX. МЕСТЬ РОЛАНА
Читатель догадывается, что произошло.
Ролан, не теряя времени даром, провел совещание с жандармским капитаном и командиром драгун.
Эти двое, со своей стороны, тоже горели желанием отомстить разбойникам. Ролан открыл жандармскому капитану тайну подземного хода, соединяющего церковь в Бру с пещерой Сейзериа.
В девять часов вечера восемнадцать жандармов под командой капитана должны были войти в церковь, спуститься в склеп герцогов Савойских и преградить штыками ход из каменоломни в подземный коридор.
Ролан с двадцатью драгунами взял на себя задачу оцепить лес, прочесать его, обложить неприятеля полукругом и, нажимая с флангов, оттеснить к пещере Сейзериа.
В девять часов вечера операцию надо было начать отсюда при одновременном наступлении отряда жандармов с противоположной стороны.
Мы уже знаем из разговора Амели и Моргана, какие планы строили в эти часы Соратники Иегу.
Новости, полученные в одно и то же время из Митавы и Бретани, вызвали у всех бурную радость. Каждый чувствовал себя свободным от обязательств, все понимали, что вели безнадежную борьбу, и радовались своему избавлению.
Друзья собрались вместе в пещере Сейзериа словно на праздник. В полночь им всем предстояло расстаться, и каждый, сообразно своим возможностям, собирался пересечь границу и выехать за пределы Франции.
Мы видели, чем был занят их предводитель в эти последние минуты.
Его товарищи, не связанные, в отличие от него, никакими сердечными узами, ярко осветили подземный зал на перекрестке штолен и устроили прощальный пир перед разлукой, ведь если теперь, после замирения Вандеи и Бретани, после разгрома войск Конде, они уедут из Франции, когда еще им доведется встретить друг друга в чужих краях? Один Бог знает!
Внезапно до них донесся звук ружейного выстрела.
Точно от удара электрическим током все вскочили на ноги.
Раздался второй выстрел.
Потом издалека, из глубин каменоломни, трепеща словно крылья ночной птицы, долетел зловещий возглас:
— К оружию!
Соратники Иегу, привыкшие к превратностям жизни разбойников, даже во время минутного отдыха оставались настороже.
Они всегда держали под рукой кинжалы, пистолеты и карабины.
Услышав крик, которым, наверное, их предупреждал дозорный, все схватились за оружие и замерли, прислушиваясь, задыхаясь от волнения.
В наступившей тишине послышались шаги, кто-то бежал по подземным переходам, торопясь изо всех сил, спотыкаясь в темноте.
Наконец из-за поворота при свете факелов и свечей появился дозорный.
— К оружию! — крикнул он. — На нас напали!
Это он дважды стрелял из охотничьего ружья. Когда он прибежал, ружье еще дымилось у него в руках.
— Где Морган? — воскликнули разом двадцать голосов.
— Его нет, — ответил Монбар, — поэтому я принимаю командование! Погасите свет и отходите к церкви; вступать в бой нет смысла, только даром прольется кровь.
Приказ был исполнен с необычайной быстротой: каждый понимал, какая опасность им угрожает.
Все толпой устремились вперед по темным переходам.
Монбар, которому все изгибы подземелья были известны не хуже, чем Моргану, вызвался быть провожатым и углубился в штольни каменоломни, ведя за собою товарищей.
Вдруг впереди, на расстоянии пятидесяти шагов, он услышал слова команды, произнесенные вполголоса, потом щелкнули взведенные курки нескольких ружей.
Монбар предостерегающе поднял руку и шепотом отдал приказ:
— Стойте!
В ту же минуту кто-то громко скомандовал:
— Огонь!
В подземелье вспыхнуло пламя и загремели оглушительные выстрелы.
Враги дали залп из десяти карабинов.
При вспышке света Монбар и его товарищи успели разглядеть на противниках жандармскую форму.
— Огонь! — скомандовал Монбар.
В ответ грянуло семь или восемь выстрелов. Темные своды подземелья озарились вновь.
Два Соратника Иегу лежали на земле: один был убит наповал, другой смертельно ранен.
— Отступление отрезано! — крикнул Монбар. — Поворот кругом, друзья! Единственная надежда — прорваться к выходу в лес!
Его товарищи взяли налево кругом, как солдаты на маневрах. Оказавшись снова впереди, Монбар повел их обратным путем.
В этот миг жандармы дали второй залп.
Ответных выстрелов не последовало: те, кто уже стрелял, еще не перезарядили ружья, остальные берегли заряды для решающей схватки, которая должна была произойти при выходе из пещеры.
Только слабые стоны раненых доказывали, что жандармы не промахнулись. Через пять минут Монбар остановился. Они уже достигли подземного зала на перекрестке.
— У всех ли заряжены ружья и пистолеты? — спросил он.
— У всех, — откликнулись его спутники.
— Вы помните наше условие? Как мы должны отвечать, если кто-нибудь из нас попадет в руки правосудия? Мы входим в состав отрядов господина де Тейсонне. Мы прибыли сюда, чтобы вербовать сторонников для роялистов. Мы понятия не имеем ни о каких нападениях на мальпосты и дилижансы.
— Помним! Это решено! — отвечали ему хором.
— И в том и в другом случае нам грозит смерть, вам это известно. Но это смерть солдата, а не преступника, нас ждет расстрел, а не гильотина.
— А что такое расстрел, мы хорошо знаем, — послышался чей-то насмешливый голос. — Да здравствует расстрел!
— Вперед, друзья! — воскликнул Монбар. — И продадим нашу жизнь за ту цену, какую она стоит, то есть как можно дороже.
— Вперед! — подхватили его товарищи.
И маленький отряд во главе с Монбаром пустился в путь так быстро, насколько это было возможно в беспросветной тьме.
Чем дальше они шли, тем явственнее ощущал Монбар запах дыма, который сильно тревожил его.
Вдобавок на поверхности стен и на углах столбов то и дело вспыхивали отблески пламени, наводящие на мысль, что у выхода из пещеры творится что-то странное.
— Мне кажется, что эти мерзавцы задумали нас выкурить отсюда, — заявил Монбар.
— Боюсь, что так, — отозвался Адлер.
— Они воображают, что имеют дело с лисицами.
— О! — произнес тот же насмешливый голос. — Стоит нам показать когти, и они убедятся, что мы не лисицы, а львы!
Дым становился все гуще, багровые отсветы — все ярче.
Отряд подошел к последнему повороту.
Шагах в пятидесяти от выхода из пещеры была зажжена груда хвороста, не для того чтобы выкурить Соратников Иегу, а чтобы осветить подземелье.
При свете пылающего костра сверкало оружие драгунов.
Перед ними, шагов на десять впереди, опираясь на карабин, стоял офицер с непокрытой головой, как бы нарочно вызывая огонь на себя.
То был Ролан.
Его легко было узнать: он далеко отбросил шляпу, и отблески пламени играли на его лице.
Но именно то, что должно было его погубить, спасло ему жизнь. Узнав его, Монбар отступил на шаг назад.
— Это Ролан де Монтревель, — тихо сказал он. — Помните о наказе Моргана!
— Хорошо! — глухо отозвались Соратники Иегу.
— А теперь, — крикнул Монбар, — умрем в бою!
И он первым ринулся на площадку, освещенную пламенем костра, и выстрелил из двуствольного ружья в драгунов, ответивших дружным залпом.
Невозможно описать, что произошло дальше. Пещеру заволокло густым дымом, в котором вспыхивали молнии выстрелов; оба отряда бросились вперед и схватились врукопашную; в ход пошли пистолеты и кинжалы. Вскоре на шум битвы подоспели жандармы, но они не решались стрелять, настолько все смешалось в общей свалке — и друзья и враги.
Казалось, будто множество дьяволов слетелось на это адское побоище.
В багровой дымной мгле сталкивались смутные тени, валились с ног, поднимались и снова падали; слышался то яростный вопль, то предсмертный стон — последний вздох умирающего.
Оставшийся в живых бросался на очередного противника, вступая в новый поединок.
Страшная бойня продолжалась четверть часа, быть может, двадцать минут.
Когда бой прекратился, в пещере Сейзериа лежало двадцать два трупа. Тринадцать убитых — из команды драгун и жандармов, девять — из отряда Соратников Иегу.