Сальватор. Том 2, стр. 45

– Ни слова, ни жеста, или вам конец! – предупредил один из налетчиков.

– Как?! – вскричал г-н Жакаль, еще не до конца проснувшись – Теперь в полночь нападают даже на Елисейских полях?

Кто же в таком случае служит в полиции?

– Вы, господин Жакаль. Да успокойтесь вы, в этом не ваша вина. А мы не воры.

– Кто же вы?

– Мы ваши враги. Своей жизнью мы не дорожим, зато вашу держим в своих руках. Итак, ни слова, ни жеста, иначе, повторяем, вам конец.

Господина Жакаля схватили, а он даже не знал, кто именно.

Ни на чью помощь он не надеялся и потому смирился.

– Делайте со мной что хотите, господа, – молвил он.

Один из нападавших завязал ему глаза платком, другой по-прежнему держал пистолет у его груди. Двое других проделали то же с кучером.

Когда с повязками было покончено, один из четырех налетчиков сел в карету, другой – рядом с кучером, у которого забрал из рук вожжи, еще двое вскарабкались на запятки.

– Вы знаете, куда везти! – проговорил начальственным тоном тот, что сел в карету.

Экипаж развернулся, лошади получили мощный удар кнутом и помчались галопом.

XXIV.

Путевые заметки г-на Жакаля

Тот из четверых неизвестных в масках, что занял на облучке место кучера, был, несомненно, мастер своего дела. За десять минут летевшая на полном ходу карета сделала столько поворотов и крюков, что г-н Жакаль, несмотря на свою прозорливость и знание окрестностей, сбился с пути и не мог определить, куда его везут.

Действительно, после того как карета развернулась, она стало быть, поехала в обратном направлении, то есть от бульвара Кур-ля-Рен в сторону набережной Конферанс. Свернув налево, она вернулась на то место, с которого началось путешествие, и поехала прежним маршрутом, а затем пересекла мост Людовика XV.

Когда коляска замедлила ход, г-н Жакаль понял, что они едут по мосту.

Карета свернула налево и поехала по набережной Орсей.

Там г-н Жакаль еще узнавал дорогу. Он догадался, что они следуют вдоль реки, судя по свежести от воды.

Когда экипаж свернул вправо, г-н Жакаль понял, что он на улице Бак, потом – снова направо: никаких сомнений, что это Университетская улица.

Карета покатила вверх по улице Белыпасс, потом свернула на улицу Гренель, затем снова поехала вниз к Университетской, и дальше – все прямо.

Господин Жакаль почувствовал, что начинает сбиваться.

Но когда они оказались на бульваре Инвалидов, на него снова пахнуло влажным воздухом, как с Сены. Этот воздух исходил с покрытых росой деревьев. Он решил, что они либо вернулись к реке, либо едут вдоль бульвара.

Карета катила некоторое время по земле, а не по булыжной мостовой, что заставило его остановиться на второй точке зрения.

Несомненно, они следовали по бульвару.

Коляска по-прежнему мчалась со скоростью не меньше четырех лье в час.

Поднявшись к улице Вожирар, экипаж остановился.

– Мы приехали? – спросил г-н Жакаль. Путешествие, как ему казалось, несколько затянулось.

– Нет, – коротко отвечал его сосед.

– Не сочтите за любопытство: а долго ли нам еще ехать? – поинтересовался начальник полиции.

– Да, – ответил сосед все с той же лаконичностью, которой позавидовал бы любой спартанец.

– Надеюсь, вы позволите мне, сударь, воспользоваться остановкой и взять щепоть табаку? – спросил г-н Жакаль то ли из нужды, то ли пытаясь по голосу и манере выражаться определить, с какими людьми имеет дело.

– Пожалуйста, сударь, – разрешил спутник г-на Жакаля. – Но прежде позвольте мне забрать оружие, которое лежит в правом кармане вашего пальто.

– Ах, ах!

– Да! Пару карманных пистолетов и кинжал.

– Сударь! Вы знаете о содержимом моих карманов, словно обшарили их! Освободите мне, пожалуйста, руку, и я сдам оружие.

– Ни к чему! Если не возражаете, я заберу его сам. Если бы я не попросил вас отдать мне пистолеты и кинжал, то, как я и обещал, я убил бы вас при первой же попытке ими воспользоваться. Я только хотел посмотреть, как вы отнесетесь к моим словам.

Незнакомец обыскал г-на Жакаля, забрал оружие и переложил его в карман своего редингота.

– А теперь, – обратился он к г-ну Жакалю, – я освобожу вам руки. Только лучше без глупостей, уж вы мне поверьте.

– Вы очень любезны, благодарю вас, – вежливо проговорил г-н Жакаль. – Поверьте, если мне представится случай, я отплачу вам тем же и не забуду удовольствия, которое вы мне доставили.

– Такой случай не представится, – возразил незнакомец. – И не надейтесь!

Господин Жакаль потянулся было за табаком, но при этих словах замер.

«Дьявольщина! – с чувством выругался он. – Шутка зашла, кажется, слишком далеко. Да и кому вздумалось со мной шутить? У меня нет врагов, если не считать подчиненных. Однако никому из них не придет в голову устраивать мне ловушку. Все эти люди сильны и смелы, когда они действуют сообща и под присмотром хозяина, а поодиночке глупы и трусливы. Во Франции есть только два человека, способных померяться со мной силами: Сальватор и префект полиции. Префекту я нужен в любое время, но особенно на время выборов; значит, он вряд ли заставит меня бесцельно кататься по улицам от полуночи до часу ночи. Раз это не префект, остается Сальватор. Ох, этот негодяй Жерар. Именно он втянул меня в это осиное гнездо!

Из-за его трусости, подлости, оплошности я страдаю! Если я выпутаюсь, он за все мне ответит! Будь он в Мономотапе, я и там настигну этого висельника! Однако что задумал Сальватор? Как мое похищение или исчезновение могут помочь Сарранти? Ведь именно с этой целью его друзья устроили мне прогулку в столь поздний час, хотя… Ах я дурак! Ну конечно! Он предвидел, что я прикажу его арестовать, и сказал своим друзьям: «Если в такое-то время я не выйду, значит, меня арестовали. Хватайте г-на Жакаля: он будет заложником». Да, черт побери, все так и есть!»

Господин Жакаль так обрадовался своей сообразительности, что потер руки, будто сидел в своем кабинете и только что со свойственной ему ловкостью обделал удачное дельце.

Господин Жакаль был по натуре артист. Он занимался искусством ради искусства.

Вдруг что-то тяжелое со стуком упало на крышу кареты, и г-н Жакаль вздрогнул от неожиданности.

– Ого! Что это? – спросил он спутника.

– Ничего! – все так же кратко ответил тот.

И, словно лишний вес нарочно должен был, вопреки всем законам динамики, облегчить коляску, она покатила с невероятной скоростью (г-ну Жакалю могло бы показаться, что он едет по железной дороге, если бы железные дороги существовали в описываемую эпоху).

– Странно! Очень странно! – пробормотал г-н Жакаль, втягивая одну за другой две огромные понюшки табаку. – Карета, и так довольно тяжелая, судя по грохоту колес, едет еще быстрее, чем до того, как ее нагрузили! Речная свежесть, а, с другой стороны, экипаж катится легко, будто женщина идет по траве… Странно! Более чем странно!.. Очевидно, мы в открытом поле… Но в какой стороне? На севере, юге, востоке, западе?

Господин Жакаль страстно надеялся отомстить за свое похищение, а потому направление интересовало его в эту минуту в тысячу раз больше, чем конечная цель путешествия. Его возбуждение достигло крайних пределов, и страстное желание, а главное – любопытство, стали нестерпимыми: он позабыл о предупреждении спутника и поднес левую руку к повязке на лице. Однако сосед не спускал с него глаз: сейчас же щелкнул затвор пистолета, г-н Жакаль торопливо опустил руку, и, притворившись, что ничего не слышал, самым естественным тоном спросил:

– Сударь! Не откажите в услуге: я буквально задыхаюсь.

Позвольте мне глотнуть воздуху!

– Нет ничего проще! – заметил незнакомец, открывая справа от себя окно. – Только из-за вас и ехали с одним отворенным окошком, опасаясь сквозняков.

– Вы тысячу раз добры, – поспешил сказать г-н Жакаль, съежившись под порывом холодного ночного воздуха. – Однако мне бы не хотелось злоупотреблять вашей любезностью. Я боюсь, что этот сквозняк – а я действительно ощущаю сквозняк! – может быть вам вреден или даже просто неприятен, и умоляю не принимать мою просьбу всерьез.