Сальватор. Том 1, стр. 97

– Она, стало быть, все знает?

– Вероятно, да, если отчаянно вопит при одном упоминании о тетушке Урсуле

– Урсуле?.. – переспросил г-н Жерар, вздрогнув как от электрического удара.

– Вот видите! – заметил г-н Жакаль. – Даже на вас ее имя производит некоторое впечатление Посудите сами, что должна испытывать несчастная девочка! Надо любой ценой заставить девчонку молчать, как необходимо уничтожить компрометирующие вас следы. Итак, господин Жерар, я врач, и довольно хороший врач. Я умею правильно подбирать лекарства, если знаю, чем болеют люди, с которыми я имею дело. Расскажите же мне эту печальную историю до мелочей самая ничтожная подробность, незначительная по виду, забытая вами, может погубить весь наш план. Говорите так, словно перед вами врач или священник.

Как у всех хитрых тварей, у г-на Жерара был высоко развит инстинкт самосохранения. Он прилежно читал все политические листки, с жадностью прочитывал в роялистских газетах самые гневные статьи, помещенные «по приказу» против г-на Сарранти.

С тех пор он понял, что его защищает невидимая десница; подобно царям, покровительствуемым Минервой, он сражался под эгидой. Г-н Жакаль только что укрепил его в этой вере.

И он понял, что перед полицейским, который пришел к нему как союзник, у него нет никакого интереса что-либо скрывать, напротив, для его же пользы необходимо открыть правду. И он все рассказал, как прежде – аббату Доминику, начиная со смерти его брата и вплоть до той минуты, как, узнав об аресте г-на Сарранти, потребовал у исповедника вернуть записанные признания.

– Наконец-то! – вскричал г-н Жакаль. – Теперь я все понял!

– Как?! – переспросил г-н Жерар, трясясь от страха. – Вы все поняли? Значит, придя сюда, вы еще ничего не знали?

– Я знал не очень много, сознаюсь. Однако теперь все сходится.

Он оперся на подлокотник, схватился рукой за подбородок, ненадолго задумался и неожиданно опечалился, что было для него совсем несвойственно.

– Несчастный парень этот аббат! – пробормотал он. – Теперь я понимаю, почему он божился всеми святыми, что его отец не виноват; теперь мне ясно, что он имел в виду, говоря о доказательствах, которые он не может представить; теперь я вижу, зачем он отправился в Рим – Как?! Он отправился в Рим? – ужаснулся г-н Жерар. – Аббат Доминик отправился в Рим?

– Ну да, Бог мой!

– Зачем ему понадобился Рим?

– Дорогой мой господин Жерар! Существует только один человек, который может разрешить аббату Доминику нарушить тайну исповеди.

– Да, папа!

– За этим он и пошел к папе.

– О Боже!

– С этой целью он попросил и добился у короля отсрочки.

– Я, стало быть, пропал?

– Почему?

– Папа удовлетворит его просьбу.

Господин Жакаль покачал головой – Нет? Вы думаете, не удовлетворит?

– Я в этом уверен, господин Жерар.

– Как – уверены?

– Я знаю его святейшество.

– Вы имеете честь быть знакомым с папой?

– Так же как полиция имеет честь все знать, господин Жерар; как она знает, что господин Сарранти невиновен, а вы – преступник.

– И что же?

– Папа ему откажет.

– Неужели?

– Да. Это жизнерадостный и упрямый монах, он очень хочет передать свою мирскую и духовную власть своему последователю в том же виде, в каком получил ее от своего предшественника. Он найдет, в какие слова облечь свой отказ, но откажет непременно.

– Ах, господин Жакаль! – запричитал г-н Жерар и снова затрясся. – Если вы ошибетесь…

– Повторяю вам, дражайший господин Жерар, что ваше спасение мне просто необходимо. Ничего не бойтесь и продолжайте свои филантропические подвиги, но запомните, что я вам скажу: завтра, послезавтра, сегодня, через час может явиться имярек, который захочет вас разговорить. Он будет утверждать, что имеет на это право, он вам скажет, как я: «Мне все известно!»

Ничего ему не отвечайте, господин Жерар, не признавайтесь даже в юношеских грехах, можете смеяться ему в лицо, потому что он ничего не знает. На свете существуют только четверо, которым известно о вашем преступлении: вы, я, ваша племянница и аббат Доминик…

Господин Жерар сделал нетерпеливое движение, полицейский его остановил.

– И никто, кроме нас, не должен о нем знать, – прибавил он. – Будьте осторожны, не выдайте себя. Отрицайте, упорно отрицайте все, хотя бы вопросы вам задавал королевский прокурор; отрицайте в любом случае, если понадобится – я приду вам на помощь, это мой долг!

Невозможно передать, с каким выражением г-н Жакаль произнес последние три слова.

Можно было подумать, что себя он презирает не меньше, чем г-на Жерара.

– А что если я уеду, сударь? – поспешил вставить г-н Жерар.

– Вы за этим хотели меня недавно перебить, верно?

– Так что вы об этом думаете?

– Вы совершите глупость.

– Не отправиться ли мне за границу?

– Что?! Покинуть Францию, неблагодарный сын! Оставить целое стадо бедняков, которых вы кормите в этой деревне, дурной пастырь? И вы не шутите? Дорогой господин Жерар!

Несчастные этого местечка нуждаются в вас, а я сам намереваюсь в ближайшие дни или, скорее, в одну из ночей прогуляться в знаменитый замок Вири. Мне понадобятся попутчики – любезные, веселые, добродетельные люди вроде вас! И я рассчитываю пригласить вас на прогулку; для меня это будет настоящий праздник, потому что такое путешествие сулит для меня во всяком случае немало удовольствий. Вы согласны, дражайший?

– Як вашим услугам, – тихо проговорил г-н Жерар.

– Тысячу раз благодарю! – отозвался г-н Жакаль.

Вынув из кармана табакерку, он запустил в нее пальцы

и с наслаждением поднес к носу табак.

Господин Жерар решил, что разговор окончен, и встал. Он был бледен, но на его губах играла улыбка.

Он приготовился проводить г-на Жакаля, но тот угадал его намерения и покачал головой:

– Нет, нет, господин Жерар. Я еще не все сказал. Садитесь и слушайте.

XVIII.

Что господин Жакаль предлагает господину Жерару вместо ордена Почетного легиона

Господин Жерар вздохнул и снова сел, вернее, упал на стул.

Он не сводил с г-на Жакаля остекленевшего взгляда. – А теперь, – сказал тот, отвечая на молчаливый вопрос г-на Жерара, – в обмен на ваше спасение, за которое я ручаюсь, я вас попрошу не в качестве платы, а в виде дружеского return 24, как говорят англичане, о небольшой услуге. У меня сейчас много дел, и я не смогу навещать вас так часто, как мне бы того хотелось…

– Так я буду иметь честь снова вас увидеть? – робко спросил г-н Жерар.

– А как же, дорогой мой господин Жерар? Я питаю к вам, сам не знаю отчего, настоящую нежность: чувства бывают необъяснимы. И вот, не имея возможности, как я уже сказал, видеть вас столько, сколько хотел бы, я вынужден просить вас оказать мне честь своим посещением хотя бы дважды в неделю. Надеюсь, это будет вам не очень неприятно, дорогой господин Жерар?

– Где же я буду иметь честь навещать вас, сударь? – неуверенно спросил г-н Жерар.

– В моем кабинете, если угодно.

– А ваш кабинет находится?.

– …в префектуре полиции.

При словах «в префектуре полиции» г-н Жерар откинул голову назад, словно не расслышал, и переспросил:

– В префектуре полиции?..

– Ну разумеется, на Иерусалимской улице… Что вас в этом удивляет?

– В префектуре полиции! – с обеспокоенным видом тихо повторил г-н Жерар.

– Как туго до вас доходит, господин Жерар.

– Нет, нет, я понимаю. Вы хотите быть уверены, что я не уеду из Франции.

– Не то! Можете быть уверены, что за вами есть кому присмотреть, и если вам вздумается покинуть Францию, я найду способ вам помешать.

– Но если я дам вам честное слово…

– Это было бы, безусловно, твердой гарантией, однако я очень хочу вас видеть, таково уж мое желание. Какого черта! Я, дорогой господин Жерар, тружусь для вас предостаточно, сделайте же и вы хоть что-нибудь для меня!