Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1, стр. 129
– Заметили?.. – вскричал, бледнея, Бальзамо.
– Да, да! – сказала Лоренца. – Заметила, я их теперь знаю.
– Никогда о них не говорите! Ни единая душа не должна их знать! Спрячьте их поглубже в памяти, и пусть они там навсегда угаснут!
– Ну зачем же! – воскликнула Лоренца, испытывая воодушевление, какое охватывает в минуты гнева, оттого что найдено, наконец, уязвимое место противника. – Я бережно сохраню в памяти все эти слова, тихо повторяя их, пока буду в одиночестве, а при первом же удобном случае произнесу громко; кстати, я о них уже говорила.
– Кому? – спросил Бальзамо.
– Ее высочеству.
– Вот что, Лоренца, прошу вас внимательно меня выслушать, – проговорил Бальзамо, до боли сжимая кулаки, пытаясь побороть возбуждение и сдержать гнев, – если вы их и сказали, то больше вам не придется их произнести; вы не скажете их больше потому, что я запру все двери, потому что я прикажу заточить острия решеток; если понадобится, я возведу стены вокруг этого дома высотой с Вавилонскую башню.
– Я вам уже сказала, Бальзамо, – вскричала Лоренца, – что из любой тюрьмы можно рано или поздно выйти, тем более, если любовь к свободе усиливается от ненависти к тирану!
– Прекрасно, попробуйте выйти отсюда, Лоренца. Однако вот что я вам скажу: вы сможете попытаться дважды. На первый раз я вас накажу так жестоко, что вы выплачете все свои слезы. В другой раз я ударю вас так безжалостно, что вы потеряете всю свою кровь до последней капли.
– Боже мой! Боже! Он меня убьет! – простонала молодая женщина, доведенная до последней степени бессильной злобы, она каталась по полу, рвала на себе волосы.
Бальзамо смотрел на нее со смешанным чувством гнева и жалости. Наконец жалость одержала верх.
– Лоренца! Придите в себя, успокойтесь. Придет день, когда вы будете вознаграждены за все страдания или за то, что считали страданием.
– Тюрьма! Тюрьма! – кричала Лоренца, не слушая Бальзамо.
– Ну потерпите!
– Он меня ударит!
– Это только испытательный срок…
– Я схожу с ума!
– Вы поправитесь…
– Немедленно отправьте меня в больницу для умалишенных! Посадите меня в настоящую тюрьму!
– Зачем? Ведь вы же предупредили меня о своих намерениях.
– Тогда – смерть! Смерть! Сейчас же!
Вскочив со стремительностью и гибкостью дикой кошки, Лоренца бросилась к стене, собираясь разбить себе голову.
Бальзамо протянул руку, произнес одно-единственное слово, и она замерла на полпути; закачалась и, засыпая, упала в объятия Бальзамо.
Казалось, волшебник подчинил себе ее тело, но тщетно пытался одолеть силу ее духа; он поднял Лоренцу на руки и отнес ее на кровать; он прильнул к ее устам, потом задернул полог кровати и занавески на окнах и вышел.
Лоренца погрузилась в сладкий благодатный сон, окутавший ее, словно мать самовольное дитя, которое много страдало и плакало.
Глава 25.
ВИЗИТ
Лоренца не ошиблась. Миновав городские ворота Сен-Дени и проехав через весь пригород, карета повернула за угол последнего дома и выехала на бульвар.
Как и говорила ясновидящая, в этой карете сидел его высокопреосвященство Людовик де Роан, архиепископ Страсбургский. Нетерпение подгоняло его, заставляя раньше назначенного времени отправиться с визитом к колдуну в его пещеру.
Кучер, привыкший к бесчисленным любовным похождениям красавца-прелата, не страшился темноты, рытвин я подстерегавших на некоторых мрачных улицах опасностей; он не дрогнул, когда освещенные и людные бульвары Сен-Дени и Сен-Мартена остались позади и пришлось свернуть на пустынный и темный бульвар Бастилии.
Карета остановилась на углу улицы Сен-Клод, и хозяин приказал остановиться в укромном месте под деревьями в двух десятках шагов от особняка.
Де Роан, одетый в партикулярное платье, бесшумно подошел к особняку и трижды ударил в дверь, которую он без труда узнал благодаря описанию графа Феникса.
Во дворе раздались шаги Фрица, и дверь распахнулась.
– Здесь проживает его сиятельство Феникс? – спросил кардинал.
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Он дома?
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Доложите.
– Его высокопреосвященство кардинал де Роан? Кардинал был обескуражен. Он оглядел себя, потом стал озираться по сторонам, пытаясь понять, что могло выдать его звание. Ведь он был один и на нем не было рясы.
– Откуда вам известно мое имя? – спросил он.
– Хозяин только что мне сказал, что ожидает ваше высокопреосвященство.
– Да, завтра или послезавтра.
– Нет, ваше высокопреосвященство, он ожидал вас сегодня вечером.
– Хозяин сказал, что ждет меня сегодня?
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Ну так доложите обо мне, – приказал кардинал, сунув в руку Фрицу двойной луидор.
– Извольте следовать за мной, – сказал Фриц. Кардинал в знак согласия кивнул головой. Фриц быстрыми шагами пошел к двери в приемную, освещенную огромным двенадцатисвечовым бронзовым канделябром.
Изумленный кардинал, погруженный в задумчивость, шел за ним, – Милейший! – обратился он к лакею, останавливаясь перед дверью. – Тут, несомненно, какая-то ошибка. В этом случае мне не хотелось бы беспокоить графа. Не может быть, чтобы он меня ждал сегодня, он не знает, что я должен приехать.
– Вы в самом деле его высокопреосвященство де Роан, архиепископ Страсбургский? – спросил Фриц.
– Да, милейший.
– Значит, его сиятельство вас ожидает.
Фриц зажег одну за другой свечи еще двух канделябров, поклонился и вышел.
Кардинала охватило сильнейшее волнение. Он стал разглядывать мебель гостиной и дорогие картины.
Несколько минут спустя дверь распахнулась, на пороге стоял граф.
– Добрый вечер, ваше высокопреосвященство! – сказал он.
– Мне сказали, что вы меня ожидаете! – вскричал кардинал, не отвечая на приветствие. – Вы ждали меня сегодня? Это невероятно!
– Прошу меня простить, но я действительно вас ждал, – отвечал граф. – Может быть, ваше высокопреосвященство сомневается в том, что я говорю, потому что я оказываю вам недостойный прием. Но я всего несколько дней в Париже и еще не успел устроиться. Извините меня, ваше высокопреосвященство!
– Так вы меня ждали! Кто же вас предупредил?
– Вы сами, ваше высокопреосвященство.
– То есть, как?
– Вы приказали кучеру остановиться у ворот Сен-Дени, не так ли?
– Да.
– Вы подозвали выездного лакея, и он подошел к дверце, чтобы выслушать приказания вашего высокопреосвященства?
– Да.
– Не вы ли сказали ему: «Улица Сен-Клод в Маре, через Сен-Дени и бульвар», а он повторил это кучеру?
– Да. Так вы, значит, меня видели и слышали?
– Я вас видел, ваше высокопреосвященство, и слышал.
– Вы были там?
– Нет, ваше высокопреосвященство, меня там не было.
– Где же вы находились?
– Здесь.
– Вы видели и слышали меня отсюда?
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Ни за что не поверю!
– Ваше высокопреосвященство забывает, что я – колдун.
– Да, верно, я и забыл… Как же мне называть вас? Бароном Бальзамо или графом Фениксом?
– В моем доме, ваше высокопреосвященство, у меня нет имени: меня зовут ХОЗЯИН.
– Да, это всеобъемлющее звание. Итак, хозяин, вы меня ждали?
– Я вас ждал.
– Вы уже развели огонь в своей лаборатории?
– Он никогда не угасает, ваше высокопреосвященство.
– Вы позволите мне туда войти?
– Почту за честь проводить туда ваше высокопреосвященство.
– Я пойду за вами, но при одном условии…
– При каком?
– Обещайте, что я не буду вступать в связь с дьяволом. Я испытываю ужас перед его величеством Люцифером. – Ваше высокопреосвященство!…
– Да, обыкновенно на роль сатаны приглашают отставного французского гвардейца или подгулявшего учителя фехтования, а чтобы игра произвела впечатление, они нещадно избивают зрителей кнутом и щелкают их по носам, когда гаснут свечи.