Бастард де Молеон, стр. 75

Топот копыт мчащегося галопом коня так неотвязно проникал в его сон, что поглощал все чувства Аженора, и он проснулся, услышав первые слова всадника, который прискакал к нему.

– Сеньор! Сеньор! – кричал чей-то голос. Аженор открыл глаза: перед ним был Мюзарон. Впрочем, презабавно выглядело это появление достойного оруженосца, восседавшего на лошади, которой он управлял лишь одними коленками, потому что обе его руки были вытянуты вперед так, словно он играл в прятки; на локте одной висел связанный за все четыре лапы бурдюк, на локте другой – завязанная за четыре угла простыня, где находился мешочек изюма и копченые языки, тогда как на ладонях он, словно пару пистолетов, держал жареного гуся и каравай хлеба – его хватило бы на ужин полудюжине человек.

– Сеньор, сеньор! – кричал Мюзарон. – Важная новость!

– Что там еще? – воскликнул рыцарь, надевая шлем и хватаясь за рукоять меча, как будто за Мюзароном гнался целый полк врагов.

– О, какая прекрасная мысль меня осенила! – продолжал Мюзарон. – Даже подумать страшно, что мы проехали бы мимо, если бы я не настоял на своем!

– Да говори же, в чем дело, чертов болтун! – нетерпеливо воскликнул Аженор.

– В чем дело?.. Да в том, что в эту деревню меня привел сам Господь Бог!

– И что же ты узнал, черт побери? Отвечай скорей!

– Узнал, что король дон Педро… я хотел сказать бывший король дон Педро…

– Ну дальше что?

– Дальше? Дона Педро в Сеговии больше нет.

– Это правда? – с досадой спросил Молеон.

– Истинная правда, сеньор… Вчера вернулся алькальд, что вместе с властями городка выезжал встречать дона Педро, который позавчера проехал стороной по равнине, направляясь из Сеговии…

– Куда?

– В Сорию.

– Вместе с двором? – Да.

– И Мотриль с ним? – помедлив, спросил Аженор.

– Конечно.

– А не было ли с Мотрилем… – пробормотал молодой человек.

– Носилок? Думаю, были. Мотриль с них глаз не спускает. Их, кстати, теперь крепко стерегут.

– Что ты хочешь сказать?

– Что король от них ни на шаг не отходит.

– От носилок?

– Разумеется… Он сопровождает их верхом. У этих носилок он даже принимал алькальда и властей городка.

– Ну что ж, дорогой мой Мюзарон, поедем в Сорию! – сказал Молеон с улыбкой, которая плохо скрывала охватившее его беспокойство.

– Поедем, ваша милость, но только не по этой дороге. Сейчас Сория позади нас. Я в городке разузнал все: мы едем налево, прямо через горы и попадаем в ущелье, которое тянется вдоль равнины. Оно избавит нас от переправы через две реки и на одиннадцать льё сократит путь.

– Хорошо, беру тебя в проводники, но помни об ответственности, что ты на себя берешь, мой бедный Мюзарон.

– Помня о ней, я позволю себе заметить, сеньор, что вам следовало бы провести эту ночь в городке. Видите, уже вечер спускается, прохлада дает о себе знать; через час ночь застигнет нас в дороге.

– Потратим этот час с пользой, Мюзарон, а раз ты все разведал, то показывай дорогу.

– А как же ваш ужин, сеньор? – воскликнул Мюзарон, в последний раз пытаясь уговорить хозяина.

– Поужинаем, когда найдем подходящее место для ночлега. Вперед, Мюзарон, в путь!

Мюзарон не возражал. В голосе Аженора иногда слышалась определенная интонация, которую Мюзарон превосходно распознавал; когда подобной интонацией сопровождался какой-либо приказ, спорить было бесполезно. Ценой немыслимых манипуляций оруженосец, не выпуская из рук ни одной из тяжестей, умудрился поддержать хозяину стремя и, благодаря какому-то чуду равновесия, взгромоздился со всей поклажей на лошадь; он поехал впереди и отважно углубился в горное ущелье, что должно было избавить их от переправы через две реки и на одиннадцать льё сократить дорогу.

XIV. Каким образом Мюзарон отыскал пещеру и что он в ней нашел

Как и предсказывал Мюзарон, в распоряжении путников оставался всего один светлый час, и они могли двигаться за последними лучами солнца; но, едва на самой высокой вершине сьерры померк отблеск тускнеющего светила, тьма стала надвигаться с пугающей быстротой; в этот последний дневной час Мюзарон и его хозяин смогли убедиться, насколько крутой, а следовательно, опасной, была дорога, по которой они ехали.

Спустя четверть часа езды в сплошной темноте Мюзарон остановился как вкопанный.

– Ох, сеньор Аженор, – сказал он. – Дорога все хуже и хуже, или, вернее, ее совсем нет. Мы неминуемо пропадем, сеньор, если вы потребуете ехать дальше.

– Черт подери! – выругался Аженор. – Я непривередлив, ты знаешь, но ночлег представляется мне совсем уж жалким. Давай посмотрим, нельзя ли проехать вперед.

– Невозможно! Мы находимся на каком-то выступе, со всех сторон пропасть. Давайте остановимся здесь или ненадолго задержимся, положитесь на мое знание гор, и я отыщу вам местечко, где можно заночевать.

– Ну что, теперь тебе мерещится какой-нибудь добрый, жирный дым? – спросил Аженор, смеясь.

– Нет, но я нюхом чую прелестную пещеру с занавесями из плюща и стенами, заросшими мхом.

– Откуда нам придется выгнать целое полчище сов, ящериц и змей.

– Право слово, ваша милость, это сущие пустяки! В такое время и в таком месте, где мы с вами находимся, меня не пугают все те, что летают, царапаются или ползают, я боюсь тех, кто ходит на двух ногах. Впрочем, вы не столь суеверны, чтобы бояться сов, и я не думаю, что ящерицы или змеи покусают ваши железные ноги.

– Ладно, давай остановимся здесь, – согласился Аженор. Мюзарон спешился и накинул поводья своей лошади на камень, а его хозяин, сидевший верхом, застыл в ожидании, похожий на конную статую хладнокровного и невозмутимого храбреца.

Оруженосец, ведомый инстинктом, силу которого удесятеряет добрая воля, отправился обшаривать окрестности.

Не прошло и четверти часа, как он вернулся с победоносным видом, держа в руке обнаженный меч.

– Сюда, сеньор, сюда, – кричал он, – идите осматривать наш дворец!

– Что с тобой еще стряслось, черт побери? – спросил рыцарь. – Похоже, ты насквозь промок.

– Стряслось, ваша милость, то, что я сражался против леса лиан, которые хотели взять меня в плен, но я, рубя их наотмашь, все-таки пробился. Вот тут-то ворох намокших от росы листьев дождем пролился мне на голову. Заодно вылетела дюжина летучих мышей, и крепость пала. Представьте себе великолепную галерею, пол которой устлан мелким песком.

– Неужели не врешь? – спросил Аженор, пустив лошадь шагом за своим оруженосцем, но слегка сомневаясь в его заманчивых обещаниях.

Аженор сомневался напрасно. Спустившись вниз по довольно крутому склону шагов на сто, в том месте, где дорогу, казалось, перегораживала скала, он почувствовал, что лошадь ступает по кучам свежих листьев и искромсанных веток – плодам рубки Мюзарона; то тут, то там невидимками проносились крупные летучие мыши, что нетерпеливо рвались назад в свое жилище; присутствие их обнаруживалось лишь по струям воздуха, овевавшим лицо рыцаря, когда они бесшумно взмахивали крыльями.

– Ого! – воскликнул Аженор. – Это же прямо пещера волшебника Можи! [149]

– Это я первым открыл ее, ваша милость! Разрази меня бес, если когда-нибудь человеку приходила мысль забрести сюда! Эти лианы растут здесь от начала мира.

– Прекрасно, – с усмешкой сказал Аженор. – Но если в этой пещере не бывает людей…

– Конечно, не бывает, поверьте мне.

– …то можешь ли ты утверждать, что не бывают волки?

– Ой, сеньор!

– Или небольшие горные медведи, которые, как тебе известно, водятся в Пиренеях?

– Черт побери!

– Или дикие коты, что перегрызают горло спящим путникам и высасывают из них кровь?

– А знаете, сударь, как мы сделаем? Один будет бодрствовать, а другой спать.

– Так будет спокойнее.

– Теперь вы ничего не имеете против пещеры волшебника Можи?

– Совсем ничего, и даже нахожу ее очень приятной.