Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения), стр. 39

В школе спецназа я выделил два помещения: в одном на огромных столах разложил все виды стрелкового оружия, какие только существовали в Афганистане. Достаточно сказать, что одних пистолетов и револьверов было собрано 11 видов. Отдельно сложены ружья и винтовки, был даже кремневый мушкетон времен Бабура. Далее шли автоматы и пулеметы, гранатометы, минометы и безоткатные орудия, тяжелые пулеметы, была даже 12-ти ствольная реактивная установка. Вдоль стен — ящики с боеприпасами. Правда после слезных просьб штаба оперативного полка, крупнокалиберные пулеметы ДШК и ПКП уступил посту безопасности, оговорив право стрелять из них, когда захочу. В другом помещении точно так же разложил все виды взрывчатых веществ, мин и прочего взрывоопасного имущества. Теперь можно было приступать к занятиям.

Если с «бомбическими» делами у меня особых затруднений не возникало, то с разнообразным «железом» возникли проблемы.

Были такие системы оружия, которые я видел первый раз в жизни. Пришлось каждый день забирать из класса по одному стволу для изучения. Вечером во дворе виллы я методом «научного тыка» пытался разобрать очередную игрушку. Обычно на это у меня уходило около двух часов. Дольше всех сопротивлялся паршивенький пистолет «Веблея» конца прошлого столетия: я его сумел разобрать только через трое суток! Оказалось, чтобы разобрать, его предварительно нужно растянуть как гармошку. Дела пошли лучше, когда на помощь ко мне пришли пилоты Представительства КГБ, проживавшие на этой же вилле. Обладая техническими знаниями, они тратили на изучение «железа» в два раза меньше времени.

Пистолеты-пулеметы мы опробывали тут же, в гараже виллы, стреляя по поленнице дров.

Завожу курсантов в класс огневой подготовки. Кратко знакомлю с образцами оружия, разложенного по столам. Предлагаю выбрать себе ствол по душе, сейчас пойдем стрелять. Курсанты разбирают оружие, кто винтовку, кто пулемет.

— Сколько патронов можно взять?

— Сколько хотите.

Нахальный курсант с винтовкой БУР-303 спрашивает:

— А можно взять мешок патронов?

— Пожалуйста.

Он, недоверчиво косясь в мою сторону, ссыпает в рюкзак пол-ящика патронов. Я молчу. Эти патроны к его винтовке не подходят. После стрельб, сопя и потея он тащит тяжелый мешок обратно под дружные подначки товарищей, топающих налегке. Впредь ни один курсант не путал боеприпасы.

Подземная война

Перед моей второй командировкой в Афганистан «дед» Старинов показал мне югославский журнал со статьей о подземной войне во Вьетнаме. Сразу мелькнула мысль: да ведь что-то похожее существует и в Афгане! Дело в том, что еще, пожалуй, со времен Александра Македонского афганцы роют подземные туннели-водоводы — кяризы. В этой знойной, высушенной солнцем стране выжить можно только за счет грунтовых вод. И поэтому из поколения в поколение копают крестьяне колодцы, порой глубиной до 50 метров, соединяя их между собой подземными ходами. Почти каждая деревня имеет вокруг широко разветвленную сеть кяризов, по которым сочится живительная влага, сливаясь в тонкие ручейки и где-то за сотни метров выходя на поверхность, чтобы дать жизнь садам и виноградникам.

Но кяризы во все времена и при всех войнах служили надежным убежищем от более сильного врага. С самого начала боевых действий в Афганистане Советская Армия также столкнулась с проблемой подземных партизан. Правда, наши саперы не очень-то церемонились, к месту и не к месту применяя взрывчатку и бензин, оставляя после себя огромные воронки на местах взорванных колодцев. Вода, естественно, прекращала поступать на поля, а крестьяне, оставшись без пропитания, уходили к моджахедам.

По агентурным данным, душманы постоянно совершенствовали системы подземных коммуникаций. Однако в нашем распоряжении было мало конкретных схем подземных сооружений. Впрочем, иначе и быть не могло. Ведь разрозненные отряды самообороны, часто воюющие не только с нами, но и между собой, строили эти ходы и убежища кому как вздумается и строго хранили их тайну от врагов и от друзей.

Огромный яблоневый сад, где располагалась школа, был пронизан сетью неизученных кяризов. Это навело меня на мысль включить в план обучения афганского спецназа тему подземной войны.

В первом наборе у нас было всего 28 курсантов. Все они — храбрые вояки, бывшие моджахеды, со стажем боевых действий от двух до шести лет — в том числе и против Советской Армии. Но даже эти закаленные бойцы не горели желанием лезть под землю. Я и подавно, пуще всяких мин-ловушек или удара кинжалом из-за угла боялся змей и скорпионов, которыми кишмя кишит любой афганский колодец.

Наши уроки состояли из двух частей: краткой теоретической подготовки и полевых занятий с использованием боевых средств.

Начинали с инженерной разведки подходов к колодцам и с выставления двух групп прикрытия. Перед применением взрывчатки курсанты должны были громко прокричать в колодец (с соблюдением мер предосторожности, чтобы не схлопотать снизу пулю) требование выйти на поверхность всем, кто там находится. Затем следовало бросить две гранаты РГД-5. Осколочные Ф-1 под землей не так эффективны. После этого полагалось повторить приказ и предупредить, что кяриз сейчас будет подорван.

Глубина колодца определялась либо по звуку падения брошенного камня, либо с помощью солнечного «зайчика», направляемого вниз зеркалом. Если обнаруживались непросматриваемые зоны, на веревке нужной длины закидывали гранату. И лишь после этого на детонирующем шнуре опускали заряд взрывчатки.

В качестве заряда обычно использовали имевшиеся в изобилии трофейные противотранспортные итальянские мины. Как только мина достигала дна, на другом отрезке детонирующего шнура длиной 3–4 метра опускался второй заряд весом 800 граммов. Оба шнура наверху соединялись вместе, и к ним крепился запал УЗРГМ от ручной гранаты. Чтобы случайно не сорвался в колодец, его просто придавливали камнем или цепляли за вбитый колышек.

Тренированному расчету из двух человек на подготовку подрыва 20-метрового колодца требовалось около трех минут. После этого нужно было выдернуть кольцо и отпустить скобу гранатного запала и через четыре секунды раздавался взрыв. Подрывникам, которым достаточно было отскочить от заряда на 5–6 метров, оставалось лишь уворачиваться от облицовочных камней, как из жерла вулкана, вылетавших из колодца.

Хитрость такого способа подрыва заключалась в том, что верхний заряд взрывался на доли секунды раньше нижнего и плотно закупоривал газами колодец. Ударная волна нижнего заряда, отразившись от верхнего облака газов, устремлялась обратно вниз и в боковые ходы и туннели. Пространство между двумя зарядами оказывалось в зоне смертельного избыточного давления: этот прием мы назвали «стереофоническим эффектом».

Однажды мы почти на себе испытали воздействие такой «стереофонии», когда при учебном взрыве всего в десятке метров от нас взрывной волной вышибло пробку замаскированного лаза в кяриз. В обнаружившийся лаз и подорванный колодец спускаем уже два точно таких же спаренных взрывных устройства — всего четыре заряда. Соединяем поверху детонирующим шнуром и подрываем опять-таки одним гранатным запалом. Эффект фантастический — он сразу же получает наименование «квадрофонии».

Затем в каждый колодец летит обычная дымовая шашка. Вентиляция в кяризах хорошая, и как только рассеивается дым, который теплее остального воздуха, это становится сигналом, что внизу уже можно дышать без респираторов.

Спускаются в кяриз по трое или четверо. Двое идут на разведку впереди, один или двое прикрывают от возможного удара в спину. К ноге первого разведчика привязывалась длинная прочная веревка для вытаскивания трофеев или самого разведчика, если его вдруг ранят или убьют. Вооружалась поисковая группа ножами, лопатками, ручными гранатами, пистолетами и автоматами. К цевью автомата приматывали фонарик. Патроны брались с трассирующими пулями. Кроме того, мы начали использовать в замкнутых помещениях и под землей сигнальные мины. Их можно было бросать как ручные гранаты, просто выдернув чеку. Но наиболее потрясающий эффект достигался, когда 3–6 сигнальных мин связывали в один пучок и потом «стреляли» из них, держа в руке перед собой. Яркий сноп огня, жуткий вой в течение девяти секунд, а потом еще девять секунд — фонтан трассеров, летящих на 15–20 метров и беспорядочно отскакивающих от стен. Я не припомню случая, чтобы такое «психическое оружие» выдерживали даже обученные бойцы. Как правило, все валились ничком и инстинктивно закрывали голову руками, хотя трассеры опасны, если только попадут в глаз или за шиворот.