Похождения червонного валета, стр. 8
Мы уже не раз говорили, что Рене был единственным существом на свете, которого (если не считать второго сына королевы — Генриха, ставшего королем Польским) любила Екатерина. Но такой страстный человек, как Екатерина Медичи, не умела делать ничего вполовину, и если уж она любила Рене, то любила его до самозабвения, до готовности принести ради него любые жертвы. Кроме того, в самом факте помилования или казни Рене для нее символизовалась степень ее влияния в государстве. Таким образом, нечего удивляться, если королева, пораженная в своих нежных чувствах и в своем самолюбии, готова была рвать и метать от того оборота, который приняло дело Флорентийца.
В этих мрачных думах она возвращалась к себе, как вдруг у входа в ее апартаменты ее остановил паж.
— Ваше величество, — сказал он, — прибыл какой-то чужеземец, которому необходимо видеть ваше величество по весьма нужному делу. Я проводил его в комнату вашего величества.
Екатерина была мало расположена видеть кого бы то ни было в данный момент, но неизвестный уже поджидал ее, и ей не оставалось ничего, как принять его.
В своей комнате она застала красивого молодого человека, стоявшего около ее письменного стола.
— Кто вы? — спросила она.
— Эрих де Кревкер, ваше величество!
Екатерина слишком интересовалась лотарингскими делами, чтобы не знать имен видных представителей старинных родов этой области. :
— В таком случае, — сказала она, — я вижу пред собой посланника герцога Генриха Гиза? Граф Эрих поклонился в ответ.
— С некоторого времени наши лотарингские родственники выказывали нам пренебрежение! — сказала она, силой воли заставляя себя забыть о мучившем ее деле Рене.
— Но мне кажется, что его высочество еще недавно был в Париже… незадолго до свадьбы ее величества королевы Наваррской! — улыбаясь, ответил граф.
Тон, которым он это сказал, и улыбка, которой он сопровождал свои слова, показали Екатерине, что она имеет дело с человеком, посвященным во все секреты герцога Гиза.
— Принц Генрих — просто неблагодарный человек! — сказала она.
— Он бесконечно предан вашему величеству! — ответил граф.
— Но он стал избегать французского двора!
— Но к этому его вынудили враги, и, если бы принц остался долее при дворе, его убили бы!
— Я не знаю при всем французском дворе ни одного человека, кроме короля Наварры, который мог бы желать зла герцогу!
— Совершенно согласен с мнением вашего величества!
— Но если наваррский король ненавидит герцога Гиза, зато я очень люблю герцога и могла бы уравновесить зловредное влияние Генриха Наваррского!
— Герцог надеется на это, ваше величество!
— Значит, вы посланы им? Да? Вы имеете от него письмо?
— Нет, ваше величество, его высочество находит, что не надо пользоваться компрометирующими документами, раз можно обойтись и без них. К тому же просьба герцога очень несложна, и мне поручено передать ее на словах: его высочество просит ваше величество согласиться на свидание с ним!
— Если у вас нет письма, то, наверное, герцог дал вам какой — нибудь знак, по которому я могу увериться, что вы явились действительно от него?
— Да, ваше величество, и этот знак — вот!
С этими словами граф Эрих показал королеве кольцо, которое Екатерина сразу узнала. Когда-то это кольцо принадлежало Маргарите, получившей его от отца. В минуту нежности она подарила это кольцо своему возлюбленному, Генриху Гизу. Раз оно очутилось теперь на пальце графа де Кревкера, значит, он действительно послан Гизом!
— Хорошо, я слушаю вас! — сказала Екатерина.
— Ваше величество, — сказал тогда граф, — герцогу известно, что вы являетесь истинным столпом католицизма, имеющего верного слугу также и в моем государе. Делу католицизма в настоящее время многое угрожает, по крайней мере в самой Франции. Раз же и вы, ваше величество, как и герцог, оба одинаково прилежите сердцем и душой одному и тому же делу, то вам обоим было бы полезно свидеться, чтобы выработать совместный план действий!
— Ну, это, конечно, зависит от обстоятельств. Но я и сама готова верить, что при данном положении вещей нам полезно увидеться. Вернитесь в Нанси, граф, и скажите герцогу, что я готова тайно увидеться с ним.
— Его высочество не в Нанси. Он в Париже и ждет ответа от вашего величества!
— Но ведь вы только что сказали, что герцог опасается покушения на его жизнь со стороны наваррского короля?
— Что же, ваше величество, если вы не согласитесь на свидание с герцогом, то завтра утром он будет уже за пределами досягаемости!
— Ну что же, пусть он придет сюда!
— О нет, ваше величество! — улыбаясь, ответил граф Эрих. — Герцог дал обет не переступать порога Лувра до тех пор, пока не увидится с вашим величеством!
— В таком случае как же герцог рассчитывает повидаться со мной, если он не хочет прийти в Лувр сам? — надменно спросила королева.
— Его высочество рассчитывает, что вы посетите его в том доме, где он нашел временный приют!
— Да вы с герцогом совсем с ума сошли, если думаете, что французская королева будет бегать по ночам по Парижу для свидания с каким-то герцогом Гизом! — гневно крикнула Екатерина.
— Простите, ваше величество, — холодно ответил граф, — мне приходилось слышать, что французская королева не раз бегала ночью по Парижу, чтобы спасти жизнь дорогому ей человеку. Поэтому-то я и надеюсь, что раз вашему величеству будет обещано спасение этого близкого человека, то вы не откажетесь последовать за мной, но только в полном одиночестве, без сопровождения кого бы то ни было из придворных!
— Хорошо, — сказала королева, — я последую за вами! Потрудитесь вернуться тем же ходом, которым вы прошли сюда, а я выйду потайным. Мы встретимся с вами на набережной Сены у Лувра. Ступайте!
Королева накинула на себя плащ с капюшоном и направилась потайным ходом к потерне. Граф Кревкер вышел по большой лестнице; там он встретился с Нанси и обменялся с нею несколькими фразами.
В условленном месте он застал королеву. Взяв предложенную ей руку, она вместе со своим спутником направилась в город. Но не успели они сделать и пятидесяти шагов, как от угла одного из домов отделилась какая-то тень, и Екатерина увидела кавалера, закутанного в плащ и в шляпе, глубоко надвинутой на лоб. Этот человек подошел к ним и занял место по другую сторону королевы. Последняя невольно вздрогнула и теснее прижалась к графу.
— О, не беспокойтесь, ваше величество, — сказал ей тогда Кревкер, — это наш человек! Он, так же как и я, состоит на службе у герцога Гиза, его зовут сир Лев д'Арнембург!
Они пошли дальше. Через несколько улиц от угла дома вновь отделилась тень, и к ним присоединился третий кавалер, одетый совершенно так же, как Кревкер и Арнембург.
— Не пугайтесь и этого, ваше величество, — сказал тогда граф. — Это тоже из наших, барон ван Саарбрюк к услугам вашего величества!
— Однако, господа! — гневно воскликнула королева. — Подобный эскорт был бы очень почетен, если бы не напоминал скорее шествия арестованного!
— Ваше величество, — ответил граф, — мы должны были гарантировать себя на всякий случай!
Королева прикусила губу и промолчала. Они вошли теперь в глухой переулок, как вдруг из одного дома послышались какое-то рычание и стоны.
— Боже мой, что тут происходит?! — в ужасе сказала королева.
IX
Королева Екатерина прислушалась, и вдруг ей показалось, что голос, моливший о пощаде, знаком ей.
— Боже мой, — сказала она, — можно бы поклясться, что это голос Паолы!
— Паолы? — удивленно переспросил граф Эрих.
— Да, это дочь Рене…
— Ах, так, так! Я уже слыхал об этой истории. Ее обесчестили уличные разбойники Парижа!
— Да, — грустно ответила Екатерина, — и я никак не могу найти ее!
В этот момент крики и стоны усилились.
— Господа! — робко сказала королева. — Нельзя ли помочь несчастной, которую здесь мучают? Быть может, это действительно Паола!