Гражданин Галактики, стр. 37

Но через некоторое время суровый вооруженный фраки провел их к подъемнику, где перепоручил их другому провожатому. Их провели по кораблю и довели до двери с табличкой: «Корабельный Секретарь. Входите без стука». Торби подумал, что «Сизу» меньше, чем ему казалось, и что в жизни он не видел та кого отполированного металла. Он уже жалел о своем решении.

Секретарем оказался вежливый молодой человек с нашивками лейтенанта. Он был непреклонен:

– Сожалею, капитан, но вы должны сказать мне, что у вас за дело… если намерены видеть Командующего.

Капитан Крауза ничего не сказал и сидел в напряжении.

Славный молодой человек покраснел, побарабанил пальцами по столу, потом поднялся:

– Извините меня, минутку. Он вернулся и сухо сказал:

– Командующий может уделить вам пять минут. Он провел их в просторную комнату и вышел.

Мужчина средних лет сидел за заваленным бумагами столом. Он был в гимнастерке без знаков различия. Он встал, протянул руку и сказал:

– Капитан Крауза? Из свободных маркетеров… «Сизу», да? Я полковник Брисби, командующий.

– Рад быть у вас на борту, капитан.

– Рад принять вас. Что у вас за дело? – Он посмотрел на Торби. – Один из ваших офицеров?

– Да, и нет.

– То есть?

– Полковник, могу я спросить, какой класс вы окончили?

– Что? О-Восемь. Почему вы спрашиваете?

– Думаю, вы можете ответить на это. Этот юноша – Торби Бэзлим, приемный сын полковника Ричарда Бэзлима. Полковник просил передать его вам.

15

– Что?

– Имя вам что-нибудь говорит?

– Конечно. – Он уставился на Торби. – Сходства никакого.

– Я сказал – приемный. Полковник усыновил его на Джаббале. – Полковник Брисби затворил дверь. Потом сказал Краузе:

– Полковник Бэзлим мертв. Или «пропал без вести, предполагается мертвым» последние два года.

– Я знаю. Мальчик был со мной. Я могу доложить о некоторых подробностях смерти полковника, если они неизвестны.

– Вы были одним из его курьеров?

– Да.

– Можете это доказать?

– Икс три, семью девять, код ФТ,

– Это надо проверить. Одну минуту. Каким образом вы узнали… Торби Бэзлима?

Торби не следил за разговором. В ушах у него звенело, как у оператора при излишней радиации, а комната то расширялась, то становилась маленькой. Он сообразил, что этот офицер хорошо знал папу… но неужели папа был полковником? Папа был Бэзлим Калека, нищий по лицензии, милостью, милостью…

Полковник Брисби резко велел ему сесть, что он сделал с удовольствием. Потом полковник включил вентилятор. Повернулся к капитану Краузе:

– Ладно. Меня предали. Не знаю, что я могу сделать при этих… от нас требуют помощь людям из Корпуса «Икс», но тут не совсем то. Но я не могу оставить полковника Бэзлима.

– «Гражданину нуждающийся в помощи», – предложил Крауза.

– А? Не вижу, как это может относиться к человеку на планете Гегемонии, который явно ни в чем не нуждается, разве немного бледен… Но я это сделаю.

– Спасибо, капитан, – Крауза посмотрел на часы – Я могу идти? Вообще-то мне пора.

– Одну секунду. Вы просто так оставляете его со мной?

– Боюсь, что так и придется. Брисби пожал плечами:

– Как скажете. Но останьтесь к обеду. Я хочу узнать еще что-нибудь о полковнике Бэзлиме.

– Извините, не могу. Вы можете найти меня на Слете, если я буду вам нужен.

– Найду. Что ж, хотя бы кофе. – Командир корабля потянулся к кнопке.

– Капитан, – с сожалением сказал Крауза, глядя на часы, – я должен идти сейчас. Сегодня наш День Поминовения… через пять-десять минут похороны моей матери.

– Как? Почему же вы не сказали? Господи боже! И не упомянули.

– Боюсь не успеть… но я должен был сделать это.

– Мы все устроим. – Полковник распахнул дверь: – Эдди! Воздушный автомобиль для капитана Краузы. Скоростной. Отвезите его туда, куда он скажет. Выполняйте!

– Есть, капитан!

Брисби повернулся, поднял брови, потом вышел в соседнюю комнату. Крауза стоял перед Торби, рот его мучительно кривился.

– Поди сюда, сынок.

– Да, отец.

– Мне нужно идти. Может быть, тебе удастся быть на Слете… в один из дней?

– Я постараюсь, отец!

– Если нет… что ж, кровь остается в стали, сталь остается в крови. Ты все еще принадлежишь «Сизу».

– «Сталь остается в крови.»

– Удачи в делах, сынок. Будь хорошим мальчиком.

– Удачи… в делах. О, отец!

– Не надо. Ты же пошел на это. Сегодня я взял ответственность на себя. Не показывай своих чувств.

– Да, сэр!

– Твоя Мать тебя любит… я тоже. Брисби постучал в открытую дверь:

– Автомобиль ждет вас, капитан.

– Иду, капитан!

Крауза расцеловал Торби в обе щеки, резко повернулся и вышел.

Полковник Брисби через некоторое время вернулся, сел, посмотрел на Торби и сказал:

– Я не совсем понимаю, что с тобой делать. Но что-нибудь придумаем. – Он дотронулся до кнопки: – Эдди! Найдите там подходящую койку. – Он повернулся к Торби. – Посмотрим, не слишком ли ты избалован. Я слыхал, что маркетеры слишком уж роскошно живут.

– Сэр?

– Да?

– Бэзлим был полковником? Вашей службы?

– Ну… да.

У Торби было теперь несколько минут на раздумье – и мощно заговорили старые воспоминания. После некоторого колебания он сказал:

– У меня для вас поручение – кажется.

– От полковника Бэзлима?

– Да, сэр. Мне нужен небольшой транс. Но могу начать.

Торби тщательно произнес несколько кодовых групп.

– Это для вас?

Полковник Брисби поспешно закрыл дверь. Потом серьезно сказал:

– Никогда не пользуйся этим кодом, пока не убедишься, что поблизости никого нет.

– Извините, сэр.

– Ничего страшного. Но что-то в этом коде спешное. Надеюсь, за два года оно не устарело. – Он снова нажал кнопку селектора: – Эдди, прежний приказ отменяется. Найди мне офицера-психиатра. Если его нет на корабле, разыщи. – Он взглянул на Торби. – Я все еще не знаю, что с тобой делать. Придется запереть тебя в сейф.

В присутствии полковника Брисби, его заместителя подполковника «Стинки» [2] (настоящее имя которого было Стэнк) и корабельного психолога, капитана медицинской службы Изадора Кришнамурти из Торби извлекли длинное зашифрованное послание. Сеанс проходил медленно: доктор Криш не часто пользовался гипнозом. Торби был напряжен и сопротивлялся, а у заместителя шло самое время проверки оборудования. Наконец психолог выпрямился и вытер лицо.

– Я думаю, все, – сказал он устало. – Но что это значит?

– Забудьте, что вы слышали, док, – посоветовал Брисби. – Или перережьте себе глотку.

– Ха-ха, спасибо, босс. Стэнк предложил:

– Давайте-ка послушаем еще раз. Хотелось бы лучше понять этот ученый бред. В его произношении кое-что могло исказиться.

– Чушь. Парень говорит на чистом земном языке.

– О'кей, и для моих ушей тоже. Я привык к искажениям – слишком долго жил за границей.

– Если это, – спокойно сказал Брисби, – звучит непонятно для твоей командирской речи, я знаю причину. Стинкпот, правда, что вы, строевики, записываете все, что хотите понять?

– Только с Аралеши… сэр. Ничего личного, вы просили. Ну, так как с этим? Мне мешает шум.

– Док?

– Гм-м… Субъект устал. Это ваша единственная возможность?

– А? Он с нами еще побудет. Ладно, будите его. В скором времени Торби передали дежурному старшине. Употребив несколько литров кофе, поднос сэндвичей и после еще плотную закуску, полковник и его заместитель прояснили тысячу слов Бэзлима, последний рапорт нищего. Стэнк присвистнул:

– Можете отдохнуть, папаша. Этот материал не устареет, наверно, еще полстолетия.

Брисби задумчиво ответил:

– Да, и масса хороших ребят погибнет до того.

– Вы правы. Что меня удивляет, так это мальчишка – летать по Галактике, имея в голове «перед-прочтением-сжечь». Мне спуститься и отравить его?