Волшебный мелок, стр. 12

А еще в газетах было написано, что король просит пожаловать во дворец крестьян, ботаников и врачей, умеющих выращивать волосы.

Со всех концов страны во дворец потянулись парикмахеры, лекари и аптекари. Приходили сюда крестьяне, которые считали, что знают все травы на свете, приходили и садовники, которые думали, что все растения им подвластны. Всех заставляли клясться, что они никогда никому не расскажут того, что увидят во дворце. После этого они узнавали, что у короля, королевы и принцессы вместо волос растет на голове трава, а никаких шляп и в помине нет.

Крестьяне срезали, косили, уминали траву, но она сразу же отрастала заново. Лекари и аптекари варили диковинные снадобья, от которых так горело во рту, что казалось, будто лижешь языком раскаленную печку, но и это не помогало. Садовники посыпали траву ядовитыми порошками и разводили в ней колорадских жуков. А трава все росла и росла! Принцесса рыдала, король бушевал, а королева заперлась у себя в спальне и не хотела оттуда выходить.

Наступила осень. Трава пожелтела и начала увядать — теперь королевской семье стало еще труднее скрывать свой недуг.

Тогда Юн с Софусом отправились во дворец. Они постучались в парадное и сказали, что знают эту редкую болезнь и умеют ее лечить.

Мальчиков пригласили войти. Но когда король с королевой и принцессой увидали их, то они так рассердились, что желтая трава дыбом поднялась на их головах. Сказать они, правда, ничего не посмели — боялись, что мальчики откажутся их лечить. Но про себя они подумали: «Ну, погодите, сделайте свое дело, и тогда мы вам покажем!»

Софус громко и торжественно потребовал, чтобы ему немедленно вернули кошелек и скрипку. От злости принцесса затопала ногами, но делать было нечего — ей пришлось вернуть Софусу его сокровища.

Тогда Юн дал королеве конфетку. Не успела королева проглотить ее, как трава исчезла и на голове у нее выросли волосы. Вторую конфетку получил король, и он тоже сразу излечился, хотя, по правде говоря, у него давно уже не было волос.

— Теперь моя очередь! — закричала принцесса.

— Что-то не хочется тебя лечить, — сказал Софус. — Уж больно ты злая!

Однако Юн все же подошел к ней, отвесил поклон и протянул ей третью конфетку. Принцесса проглотила ее, и голова королевской дочери тотчас же покрылась волосами. Тогда Юн взял Софуса за руку и твердо произнес:

— А сейчас я хочу, чтобы Кумле исполнил мое третье желание. Кумле, перенеси нас домой, к моей маме!..

В то же мгновение они очутились на кухне, где хлопотала мать Юна. Она жарила мясные котлеты, как, впрочем, он и ожидал.

— Где это ты пропадал? — спросила она. — Давно уже пора было вернуться домой.

— А который час? — осведомился Юн.

— Уже больше четырех, — ответила мать.

— А какого дня, сегодняшнего? — продолжал допытываться Юн.

— Разумеется, не завтрашнего, — сказала мать. — А ты что, привел с собой приятеля? Ну так садитесь скорей, будете обедать. Я уже очень беспокоилась за тебя, сынок! Ты так долго не возвращался! — И она погладила Юна по голове.

— Ой, какие у тебя грязные уши! — воскликнула она тут же. — Сейчас же умойся!

Она сказала это вовсе не потому, что сердилась на сына. Просто матери всегда так говорят. Такая уж у них привычка.

— А ты чей, мальчик? — спросила она Софуса. — Ты, наверное, учишься с Юном в одном классе?

Тут друзьям пришлось рассказать ей все по порядку, но, когда они захотели похвастаться кошельком, его не оказалось — Софус потерял его. Впрочем, это было не так уж страшно. Главное — он сберег скрипку.

А теперь ты можешь посмотреть план Юна и Софуса. Вот как мальчики посоветовали Кумле идти, чтобы в каждую комнату заходить только по одному разу:

Книга вторая. Юн и Софус

1. Юн и Софус

Юн собирался стать машинистом и водить паровоз, когда вырастет. А так как он еще не вырос, то был всего лишь Младшим учеником Старшего машиниста. Иногда ему разрешали самому вести паровоз, но только в тех случаях, когда надо было отогнать паровоз на запасной путь, чтобы он постоял там и остыл немного.

Юн очень любил свою работу и часто думал, как бы это изобрести новый паровоз, который сделал бы его знаменитым. Ему очень хотелось стать знаменитым, и он считал, что самый простой способ прославиться — это изобрести такой паровоз, который отличался бы от всех остальных паровозов.

Его друг Софус играл на барабане. Софус был не из тех барабанщиков, которые барабанят, когда им захочется, например, когда другим нужно спать, — нет, просто он зарабатывал барабаном себе на жизнь. Но ему тоже хотелось стать кем-нибудь всемирно известным: лучше всего скрипачом или поэтом. Он еще не решил, кем именно.

Вечерами, сидя вместе, Юн и Софус говорили о будущем, о своей большой славе.

Иногда Юну казалось, что легче стать знаменитым, написав книгу о паровозах, чем изобрести новый паровоз. Ведь паровоз уже изобретен. То ли дело написать толстую книгу, такую, которая называется «научный труд» и снабжена множеством маленьких картинок, помеченных буквами «А», «Б», «В».

А Софус хотел написать сборник стихов, лучше всего тоненький-тоненький. Его только огорчало, что почти все поэты, которые пишут тоненькие сборники, обязаны быть несчастными — иначе им просто не о чем писать. А все потому, что «любовь» рифмуется со словом «кровь», а не с веселыми словами.

Здорово, как подумаешь, что в парках родного города будут стоять статуи — великого Юна и мудрого Софуса. Люди будут показывать на дома, в которых они жили, и говорить: «Здесь жил великий Юн!» Или: «В этом доме поэт Софус сочинил свое самое знаменитое стихотворение. Об этом можно прочитать на мемориальной доске».

Но пока еще никто не показывал на дома, в которых они жили, и не оборачивался, когда они шли по улице, — ведь никто не знал, что эти два мальчика принесут славу своей стране. Друзья без конца рисовали проекты — может, понадобится много памятников: и там, где они родились, и где жили взрослыми, и в других местах. Одни поставят на площади, другие — в парке, на сквере или перед университетом.

Случалось, мальчики листали большие книги по искусству и рассматривали изображения статуй. Одна статуя особенно нравилась Софусу.

— Пожалуй, выберу себе что-нибудь вроде этого! — говорил он. — Только придется убрать шлем, чтобы люди видели мое лицо.

«Золотой Рыцарь» — гласила подпись под картинкой в книге. Софус считал, что это вполне подойдет, надо только изменить на «Золотой Поэт».

2. «Девятка»

Однажды Софус собрался идти к учителю играть на скрипке, но вместо этого пошел с Юном на станцию.

— А у тебя разве есть время? — спросил Юн.

— Подумаешь, стать знаменитым днем раньше или днем позже! — ответил Софус. — Один день можно и погулять.

Как раз в этот день Юну разрешили отвести на запасной путь самый замечательный паровоз. Он был большой, блестящий и назывался «Девятка». Софус сразу решил, что паровоз назвали так в честь знаменитого плота «Кон-Тики», который, как известно, был сделан из девяти бревен. Так или иначе, а «Девятка» тоже годился для хорошего путешествия.

Юн и Софус забрались на «Девятку». Софус отложил в сторонку футляр со скрипкой и дал гудок, а Юн нажал рычаг. И они поехали. А когда надо было сворачивать на запасной путь, Софус спросил: не лучше ли немного прокатиться в такую чудесную погоду? Юн сказал, что это очень хорошая мысль. Оба были уверены, что паровозу гораздо больше хочется путешествовать, чем стоять с глупым видом на запасном пути. На всякий случай они спросили его. «Девятка» в ответ прибавил ходу и помчался без остановки вперед.

На ходу «Девятка» пел. Песенка была простенькая, все куплеты в ней были одинаковые. Но зато она звучала очень складно, и ее легко было запомнить: