Треллисанская конфронтация, стр. 27

Прекрасная философия. Она отражала их союз и его прелесть.

Вот, чего не замечает Гандер Морл и все остальные, чего и мы раньше не замечали, пока… пока. Пока не погиб прежний четвертый член их союза. Теперь четвертым партнером был человек, который поддерживал и успокаивал остальных, стараясь избавить их от паники, вызванной ужасной раной.

Итак, нужно остановить Объединенную Колонистскую партию. Нужно указать Гандеру Морлу и его сторонникам на ошибку и убедить их прекратить начатое.

Существо направилось к лифту, подождало, пока распахнутся двери, и вошло вовнутрь. Это действие произошло дважды, так как у существа было два тела, одно из которых состояло из трех частей и потому с трудом передвигалось. Небольшая задержка, вызванная тем, что человеческая часть усердно рылась в своей памяти, пока наконец она, по-прежнему оставаясь Кристиной Чэпел, хотя с каждой минутой ее личность отступала, не заставила себя говорить.

– Мостик.

– Мостик объявлен закрытым для всего персонала кроме тех, кто сейчас там работает, – извиняясь прозвучал голос компьютера.

Она снова напрягла память.

– Медицинская служба. Это медсестра Кристина Чэпел. Сверьтесь с образцами моего голоса и исполните мою первую команду.

Наступила довольно долгая пауза, словно компьютер, столкнувшись со вторым требованием, начал проверять команду с мостика, как ему поступать в экстренных случаях, и стад очень подозрительным. Голос не совсем точно соответствовал образцам голоса Чэпел, хранившимся в специальных файлах, но колебания были вполне допустимыми, так что, несмотря на всю его странность, компьютеру ничего не оставалось делать, как уступить. Если бы люди с мостика предвидели это, они бы приказали компьютеру обращать внимание на все малейшие изменения, но Морл об этом не подумал.

Как только лифт начал подниматься, двигатель корабля снова дал осечку, и «Энтерпрайз» опять вернулся в обычный режим полета. Этот толчок никак не сказался ни на оборудовании, установленном на борту, ни на людях, ибо у них уже было достаточно времени привыкнуть к этому переходу, скорее психологическому, чем физическому, и потому он стал просто маленьким неудобством. Однако на новое существо, находившееся в лифте, этот переход подействовал очень сильно. Он произошел как раз тогда, когда лифт проходил по той части корабля, где защита от внешних воздействий была недостаточной. Для любого существа толчок в этом районе ощущался достаточно сильно, но и его можно было вынести. Однако этому раненому существу пришлось совсем туго.

Чэпел без чувств свалилась на пол и долго неподвижно лежала там, не приходя в сознание. Остальные трое завизжали от боли, когда она отрывалась от них, но потом умолкли, поглядывая на нее в растерянности.

Что это за странная женщина с нами?

Угроза!

Убить ли ее нам?

Она посмотрела на них с чувством невыразимой потери. Контакт нарушен, связь утрачена. Она вспомнила свое прежнее состояние, а вот они, пошатнувшись от своих былых потерь, от постоянной схватки со смертью и от этого союза с иноземкой, чей разум так отличался от их, едва теперь могли ее вспомнить. Она почувствовала их намерения и от страха прижалась к дальней стене. Они приготовились для броска.

Но тут лифт вошел в хорошо защищенную зону, и исчезли все болезненные ощущения. Медленно начала появляться тонкая струйка телепатического контакта, быстро увеличивавшаяся в объеме и превратившаяся, наконец, в целый поток чувств и воспоминаний, и четыре разума со стонами удовольствия, физического и духовного, рванулись навстречу друг другу, чтобы снова слиться в одно. Союз стал еще прочнее. Чэпел и остальные теперь более точно, чем раньше, знали, что собой представляет их слияние и какое оно хрупкое.

Гандер Морл злился впустую, прохаживаясь по мостику.

– Ты! – пронзительно закричал он, указывая пальцем на Скотта. Его голос и руки тряслись, но от ярости он ничего не замечал. – Почему это произошло?

Он приказал Зулу снова связаться с инженерным отсеком и потребовать завести двигатели, но ответ снизу был однозначным: реактор остановился и не может быть запущен. Морл знал, что на это скажет Скотт: что он предупреждал Морла о такой возможности, если тот не позволит заменить ему эти загадочные детали в реакторе, и он уже даже представлял, с какой самодовольной улыбкой ему ответит офицер. Поэтому он не дал Скотту возможности говорить.

– Ну ничего. Возвращайся вниз и как можно быстрее все наладь.

Когда Скотт направился к дверям лифта, Морл жестом приказал одному из охранников-ассассинов следовать за инженером. Но, сделав так, к его собственному удивлению, что-то по-прежнему не давало ему покоя. Да какая теперь разница? Внутри живота у него появилось неприятное ощущение Что-то, есть еще что-то, что он мог сделать прямо сейчас.

Ромуланцев шокировала остановка двигателей, и поэтому, хотя и ненамного, но они обогнали «Энтерпрайз». Вскоре ошибка была исправлена, и неприятель быстро приблизился к своей жертве.

– Щиты на полную мощность, – спокойно приказал Зулу, исполненный того ледяного хладнокровия, которое иногда охватывает людей в бою, тем более, когда они уверены, что не смогут пережить этот бой. Находясь в таком небольшом пространстве и не обладая возможностями для маневрирования, «Энтерпрайзу» оставалось либо сдаться, либо принять на себя усиленный огонь четырех ромуланских кораблей. Но его щиты не смогут долго противостоять такому обстрелу. Возможно, подумал Зулу, у них оставались бы шансы, если бы кораблем управлял такой первоклассный тактик, как капитан Кирк. Он вытягивал их, бывало, даже из более безнадежных ситуаций. Но теперь, когда все в руках этого сумасшедшего, не избежать либо капитуляции, либо смерти.

Небольшой экран над дверьми лифта указывал на то, что прибыл еще один подъемник, готовый для отправки офицера в инженерный отсек. Скотт отнесся к этому с некоторым удивлением и заметил, что об этом больше никто не знает. «Быть может, подоспела помощь, – решил он. – В таком случае, я скорее нужен здесь наверху, на мостике, чем там в инженерном отсеке».

Двери пока не открывались, так как Скотт еще не успел заступить в поле действия датчиков. Он повернулся к ассассину, ни на шаг не отстававшему от него, и сказал как можно более безразлично:

– Иногда приходится долго напоминать этим лифтам, что от них нужно, в противном случае компьютер напрочь забывает о своих функциях.

Он отошел в сторону и резво принялся нажимать на уйму кнопок, делая вид, что вызывает лифт. На самом же деле он ввел в компьютер новую программу, отсылая ожидающий его лифт прочь. Потом он встал на прежнее место, стараясь выглядеть невозмутимым, несмотря на то, что ожидание и надежда не давали ему покоя.

– Вот и они, – проговорил Зулу.

Четыре ромуланских корабля вплотную приблизились к «Энтерпрайзу» и следовали параллельно его курсу. Корабль Федерации опять оказался в центре каре, в каждом углу которого расположилось по судну ромуланцев.

– Они настаивают на капитуляции, – сказала Ухура. Морл заскрежетал зубами.

– Ну, нет! – прошипел он. – Будем сражаться с этими тварями!

«Покорные бараны, – подумал Зулу. – Вот, кто мы такие». Но вслух приказал:

Приготовить фотоновые торпеды.

Глава 16

Прошло уже несколько дней с тех пор, как Маккой извлек последнюю капсулу из мозга раба. Сейчас он проделал ту же самую операцию и, закрыв череп пациента, подошел к полке, на которой стояла коробка с этими трофеями. Чтобы капсулы не рассыпались, он складывал их все вместе. Теперь же исчезли и коробка и капсулы, причем вместе с доской от полки. Там, где стояла его коллекция, осталась только дырка. Древесина была выжжена в форме почти правильной окружности, обугленные края которой являлись немыми свидетелями применения огня. Он согнулся, для того чтобы осмотреть снизу доску верхней полки: она тоже почернела, хотя оставалась еще достаточно прочной и выдерживала мензурки, которые на ней стояли. Под отверстием, на нижней полке, Маккой раньше хранил запчасти от гипоспреев. Некоторые из них, особенно находившиеся непосредственно под отверстием, расплавились, разбрызгав содержимое по всей полке. Другие же потемнели, и жидкость в них стала мутной. Врач разразился проклятием.