Разящий клинок, стр. 12

Боцман немного поразмыслил над этой проблемой, после чего принялся тереть глаза кулаками, сильно напоминавшими дубовые сучья.

Капитан рискнул еще разок:

– Ты думаешь, ребятам понравится возиться с дерьмом?

– Самая работа для гномов! – сказал Крашбарк. – Гномам плевать, навоз это или дерьмо.

– Но ведь гномы не хотят наниматься.

– Ага. – Крашбарк запустил пятерню в копну пшеничных волос. – Гномы! Сколько вам их надо, сэр?

– Хорошо бы парочку, – терпеливо ответил Эффлио.

– Гномы, – согласился боцман. – Два гнома.

– Сегодня ты на редкость быстро соображаешь, Крашбарк! – похвалил его капитан.

Примерно часом позже боцман вернулся на борт, сжимая в каждой ручище по паре гномов. По его собственному признанию, он притащил лишних, «потому как не был уверен, с какой силой их надо бить». Эффлио не стал разъяснять Крашбарку, что лишний гном – это лишний рот, впрочем, гномам много не надо, да и спорить с боцманом он не любил.

«Морская красотка» мигом подняла паруса.

3

Плыть в Краснегар было уже поздновато, но Боги отнеслись к скорлупке Эффлио со всей снисходительностью, и она продвигалась на север довольно споро. «Морская красотка» не застряла во льдах, не потеряла по пути ни одного гнома; разве что сдохла пара лошадей. Команда наелась до отвала, и особенно вольготно себя почувствовали как раз гномы: чувство брезгливости им, наверное, вовсе не было свойственно.

В одно прекрасное утро, когда подул свежий бриз и выглянуло солнце, «Морская красотка» прибыла в пункт назначения. Уже много дней она шла вдоль низких пустых берегов – ни деревьев, ни признаков жилья, ни других достопримечательностей. Крутые скалы острова Краснегар вынырнули из-за горизонта столь неожиданно, что капитану Эффлио показалось, будто они вот-вот крикнут ему «ага!». И чем ближе кораблик подходил к острову, тем больше росла тревога его капитана. В итоге сомнения, охватившие Эффлио, оказались настолько сильны, что он отважился забраться на мачту, пытаясь получше разглядеть замок, – подвиг, который он не совершал уже добрый десяток лет.

И тут все сомнения разом развеялись: он бывал здесь и раньше! Громадная скала, похожая на ломоть желтого сыра, остроконечный замок на ее вершине и городок, спускающийся к берегу с одной стороны, – все это невозможно с чем-либо перепутать. В тот раз он служил вторым помощником капитана на «Победителе»: хоть и не вчера это было, и даже не позавчера, а все равно Эффлио должен был вспомнить название острова или, на худой конец, узнать его по описанию… Он никогда не забывал порты, в которые заходил – никогда! И уж никак не смог бы Эффлио запамятовать эту приметную скалу.

Теперь-то он ее вспомнил, хотя и смутно… скромное маленькое поселение, несмотря на всю внушительность нависшего над ним замка. Здесь жили и импы, и етуны, что случалось крайне редко… И вдобавок Краснегар – независимое королевство: только потому, вероятно, что ни таны, ни император не нашли здесь ничего, на что стоило бы покуситься. Ничтожный клочок земли.

Как бы там ни было, крошечное королевство жило своей тихой жизнью, невзирая на суровый северный климат и на то, что по соседству не было ни одного приличного порта. Почему же о нем так мало говорят и так редко вспоминают? Почему оно полностью выветрилось из его собственной памяти? И не только из его, раз уж на то пошло! Еще в Шалдокане, только сейчас осознал Эффлио, ему показалось странным, как мало людей знают путь в Краснегар.

Как и все моряки, Эффлио настороженно относился к любым намекам на тайные искусства, несмотря на то что в этой несвойственной ему забывчивости явно сквозило нечто колдовское. Где-то он слыхал о подобных чарах, называвшихся маскирующим щитом…

Безуспешно стараясь совладать с нервным хрипом в дыхании, он принялся спускаться, когда вдруг понял, что мачта как-то нехорошо скрипит под его весом. Посмотрев вниз, Эффлио увидел карабкающегося к нему боцмана. В панике он распахнул рот, пытаясь докричаться до этого барана, приказывая немедленно двигать назад, но не нашел в себе сил ни для крика, ни для того, чтобы вернуться на салинг. И поэтому остался там где был, жалея, что не сменил оснастку прошлым летом, когда команда только начинала сетовать на ветхость веревок.

Через несколько секунд етун появился у него за спиной, хотя его ноги оставались на несколько веревочных ступеней ниже. Обхватив дружеским объятием разом мачту и капитана, боцман заглянул за плечо Эффлио. Пролетавшая мимо чайка едва не умерла со смеху, увидев этот трюк.

– Краснегар! – удалось шепнуть Эффлио, чье лицо оказалось вдавлено в мачту.

Удалое кряхтение боцмана капитан «Морской красотки» заслышал еще до того, как оно загремело над самым его ухом.

– Ты что, бывал здесь? – спросил он.

– Кабы знать, – отозвался гигант. – Док малость знакомый.

Глаза капитана пока не различали признаков порта, но отменная зоркость етунов вошла в поговорку.

– А там что? – озадаченно осведомился Крашбарк, свободной рукой указывая куда-то в морские просторы, отчего мачта вновь зловеще заскрипела.

– Рыбацкая лодка? – прохрипел Эффлио. Вглядываясь изо всех сил, он сумел различить лишь маленькое пятнышко, пляшущее в зеленых волнах далеко впереди.

– С детьми? – удивился боцман.

Перед загадкой никакой имп не устоит. Придерживаясь прежнего курса, «Морская красотка» Эффлио вплотную подошла к плоскодонке и легла в дрейф, предоставив капитану возможность присмотреться к странному зрелищу.

В скорлупке и вправду сидели дети – мальчик и девочка, причем суденышко едва вмещало их обоих. Спутник девочки из племени импов казался етуном: обычно такое сочетание заставило бы Эффлио предположить наглую попытку похищения возлюбленной, но для этого они были слишком уж юны – лет по двенадцать-тринадцать, больше им никак не дать. Кроме того, девочка размахивала руками, радостно при этом улыбаясь: в ее поведении не чувствовался отчаянный призыв о помощи. Парень тем временем невозмутимо греб – лодчонка легко скользила по широким волнам.

В свое время Эффлио познал радость отцовства. Теперь он с полным правом мог называться и дедом – хотя узнать наверняка, как обстоят дела, не мог, ибо потерял связь со своим многочисленным потомством много лет назад. Себя он мнил, однако, добрым и отзывчивым человеком (пока доброта обходилась ему дешево), и сама мысль о том, что этих беспризорников может унести в безбрежную пустоту Зимнего океана, очаровала его.

И потом, хотя рваная рубаха и штаны парнишки ничем примечательным не отличались, зеленоватое платье девочки было сшито со вкусом – настоящее одеяние леди. В волосах ее что-то сверкало, так что великодушное спасение утопающих сулило обернуться и вознаграждением. Да и лодчонка могла стать трофеем Эффлио, хоть много за этакую скорлупку и не выручишь. Короче говоря, Эффлио посчитал спасение двоих несчастных детей из холодных объятий стихии своим долгом.

– Бросить им линь! – гаркнул он. По этому поводу жертвы стихии затеяли было нелепый спор. Впрочем, мальчишка сидел тихо, налегая на весла, а девица отказалась ловить линь, крича при этом, что ей не нужны никакие спасатели. Матросы, получившие приказ, настаивали.

В конце концов вредное дитя уступило уговорам. Лодчонку втянули на борт; детишки вскарабкались на палубу «Морской красотки» по веревочному трапу. Кораблик Эффлио накренился на правый борт, выправляя курс на доки Краснегара.

Девочка, по-армейски чеканя шаг, явилась на корму, где стоял капитан, с интересом наблюдавший за спасательными процедурами. Мальчишка плелся за нею по пятам. Злилась она здорово, ничего не скажешь: вся аж кипела. Платье оказалось сшито из настоящего шелка цвета морской волны – сразу видно, вещица не дешевая. Теперь-то оно, конечно, было кое-где подпорчено соленой водой да сухой рыбьей чешуей, да и не впору приходилось хозяйке, зато чудо, нахлобученное ею на голову, если и вправду было тем, чем казалось, наверня ка стоило целого состояния. Вот разве что жемчуг у нее ни шее – он точно не настоящий, так ведь? Эффлио начал всерьез подумывать о награде. День мог оказаться на диво удачным.