Поле брани, стр. 74
По залу пробежал ропот.
Императрица стояла нахмурившись и постукивала веером по своим нежным розовым губкам. Ампили отлично понимал, что означает ее хмурый вид, – она не знала заранее об этом заявлении, и возможно, сама новость оказалась для нее неожиданной. Словно подтверждая его подозрение, Эшиала, не говоря ни слова, устремилась сквозь толпу к императору, хотя он уже исчез в гуще людей. Кто-то затянул было гимн Империи, но его звуки утонули в шуме веселья.
Избежав унизительного танца, Ампили почувствовал такое облегчение, что ноги его задрожали, и он поискал глазами, где бы можно было раздобыть глоток спиртного. Но похоже, и остальным пришла в голову та же мысль. Тогда он нетвердой походкой направился обратно в буфет, надеясь, что кусочек чего-нибудь сладкого поможет ему немного прийти в себя.
Он чуть не сбил с ног высокую пожилую леди в платье из голубого атласа и пробормотал извинение.
Графиня Эигейз!
Когда он видел ее в последний раз, она была закутана в теплый плащ. Снежная буря застигла их на жалком старом пароме в Цинмере. И случилось это шесть месяцев назад.
Миг, который, казалось, длился целую зиму, они смотрели друг на друга. Графиня сильно постарела. В волосах блестела седина, лицо оплыло, как восковая свеча.
Она наклонила голову с выступающим подбородком и едва слышно пробормотала:
– Лорд Ампили!
– Миледи!
Наконец он поклонился, все еще не в силах оторвать от нее взгляд.
– Не правда ли, хорошие новости? – сказала она немного громче. – О гоблинах?
– Очень хорошие, миледи.
Они продолжали смотреть друг на друга.
Незаданные вопросы висели в воздухе: «Что вы теперь думаете об обмане, которому мы оба поддались? Что вы сказали Шанди, когда разум вернулся к вам? Вам снятся кошмары? И часто?»
Графиня пожала плечами:
– Да охранят Боги императора.
В ее устах это прозвучало почти как вопрос.
– Аминь!
Она снова мрачно кивнула и ушла.
Для гостя уйти, когда император еще на балу, означает проявить величайшее неуважение.
Однако, если человек плохо себя почувствовал, глоток свежего воздуха вполне позволителен. Ампили, спотыкаясь, вышел в огромную дверь, миновав часовых – точно окаменевших императорских гвардейцев. В просторной прихожей было почти так же светло и жарко, как и в зале, но шум голосов казался немного тише. В висках у него стучало, словно ему не хватало воздуха. Почему Шанди сослался на Четверых, тогда как сам говорил Ампили, будто они свергнуты, так как есть и всегда были орудием Зла?
Мужская комната!
Он толкнул дверь и вошел. Когда дверь за ним закрылась, шум превратился в приглушенное бормотание. В комнате никого не было. Лорд рухнул на обитую ситцем софу и попытался успокоиться, все как следует обдумать. Ампили терялся в догадках!
Сам он не мог ничего сказать о Всемогущем, но Шанди-то мог, ведь ему, Ампили, он сказал правду. Неужели власть императора так ограничена, что он не волен слово сказать?
Во всем этом нет никакого смысла. Если легионы одержат крупную победу в обещанной битве, то зачем полагаться на слова этого негодяя Олибино, Смотрителя Востока?
Разве не Всемогущий сейчас правит?
За спиной Ампили распахнулась дверь – шум стал слышнее.
И все же новость, что гоблинов загнали в угол, несомненно, радует. Все эти рассказы о зверствах, доходящие из Питмота…
И тут перед его лицом сверкнул меч.
Ампили испуганно вскрикнул и съежился на софе. Перед ним стояли двое гвардейцев – дюжие молодцы огромного роста и устрашающего вида с холодными глазами. Один из них обнажил свой меч.
И этот меч находился у горла Ампили. – Вы пойдете с нами, милорд, – сказал другой. – А если попытаетесь сопротивляться, то умрете.
4
Гвардейцы-преторианцы, Ампили знал это по опыту, не размахивают мечами, чтобы арестовать безоружного толстого старика, а потому, пока неверной походкой шел к двери, сообразил, что это не официальный арест. Если бы он понадобился императору, достаточно было сказать об этом. Императрица, вспомнив о желании потанцевать с ним, могла бы послать гвардейца вместо лакея, но тот не стал бы вытаскивать свой меч, ведь ему не оказывали сопротивления. Концы с концами явно не сходятся. Взявшись за ручку, он остановился. Солдаты стояли прямо за ним.
– Кто вы? – спросил Ампили дрожащим голосом, обращаясь непосредственно к резной лакированной двери. – Куда вы меня ведете?
– Кое-кто хочет видеть вас.
– Кто? О-о-о!
Что-то острое проткнуло его туго обтягивающий спину камзол. Он рывком распахнул дверь.
Веселье было в самом разгаре. Часовые, которых лорд заметил раньше, все еще стояли у входа в зал. Ампили подумал было, не позвать ли их на помощь, но, прежде чем решился на это, его подтолкнули к соседней двери в буфетную. Теперь звать на помощь поздно. Еще одна дверь с противоположной стороны привела его на черную лестницу.
– Вниз, – скомандовал голос за спиной.
Ампили стал спускаться в темноту, а затем почти в полную тьму, слыша шарканье военных сандалий за спиной. Его похитителям мешало двигаться оружие, но он знал, что не стоит и пытаться убежать от них. Не рискнул бы пойти на это и на ровной дороге, а уж на лестнице просто сломал бы себе шею. Когда Ампили вовсе перестал что-либо видеть, тяжелая рука легла ему на плечо, подталкивая вперед.
Его похитители, очевидно, видели в темноте гораздо лучше его. Они миновали пустые погреба, поднялись по наклонной плоскости, служившей для спуска бочек, и оказались в аллее позади дома Ишипол. Лорд ожидал увидеть экипаж или даже коня, но вместо этого его торопливо провели через низкую дверь в какое-то помещение наподобие заброшенной конюшни. Он почувствовал затхлый нежилой запах. Ноги то и дело подворачивались на неровном булыжнике. Ампили неуверенно ступал в темноте, повинуясь руке, железной хваткой державшей его плечо. Ему показалось, будто он коснулся чего-то твердого, затем он ощутил паутину на своем лице.
Пальцы сдавили его плечо еще крепче.
– Стойте!
Лорд остановился. Руку с плеча убрали. Старик вздрогнул, услышав впереди себя другой голос, женский.
– Очень хорошо, – произнес этот голос. – Это он. Давайте зажжем свет, пока он не умер от страха.
В сумраке над головой замерцал светильник.
Да, он и в самом деле находился в старой, давно заброшенной конюшне. Стойла утопали в мусоре, многие перегородки были сломаны. Центральная часть помещения оставалась свободной, там стояло лишь несколько стульев с прямыми спинками, которые казались новыми, возможно, их принесли сюда из какой-нибудь кухни. А по углам лежали причудливые тени – там могло скрываться что угодно. Кружева паутины свисали отовсюду словно портьеры.
Женщина была ему незнакома – средних лет, в темном плаще и шляпе, скрывавшей лицо.
– Садитесь, лорд Ампили, – сказала она и опустилась на один из стульев.
Он быстро сел. Двое гвардейцев уже направлялись к выходу.
– Кто вы? – опять спросил он.
– Никто. Молчите!
Дверь с тихим щелчком закрылась. Лорд отметил, что петли недавно хорошенько смазали. Женщина продолжала смотреть в сторону, неподвижная, как статуя. Ампили пробирала холодная дрожь, и он от всей души пожалел, что, находясь в мужской комнате, не догадался воспользоваться моментом. Старик ломал голову, зачем кому-то понадобилось похищать его прямо под носом у императора. Сейчас бывший начальник протокольной службы уже не знал государственных секретов. Он был достаточно богат, но на балу нашлось бы немало людей гораздо богаче.
Неожиданно его охватил ужас. Они могли видеть в темноте! А каким образом зажгли светильник?
– Волшебство! – прошептал он.
– Молчите!
И Ампили замолчал, припоминая все, что знал о волшебстве, и дрожа от страха. Злокозненные смотрители, насколько он знал, еще не были задержаны. Лжешанди тоже оставался на свободе, как и злобный фавн – король Краснегара. А он-то поверил, будто они бежали в отдаленные земли. Неужели они все еще скрывались в столице?