Изгои, стр. 11

Рэпа увиденное тоже немало поразило…

– Прекрасная работа, – обратился он к Распнексу. – Твоя?

Дварф отрицательно покачал крупной головой.

– Самой Грунф. – Он вздохнул. – Гримрикс справился бы с этим лучше… Мне начинает не хватать этого паренька…

Далекие силовые разряды слышались через брешь в экране. Значит, битва еще продолжалась. Наверняка враг уже одолел Гримрикса, и тот теперь перешел на сторону Зиниксо… Возможно, именно он сражался сейчас с защитниками дворца. Победив Гримрикса, Сговор пополнится сразу, четырьмя магами.

В следующее мгновение на волшебной лестнице вновь появилась Джарга.

– Все чисто, – сказала она вслух. На ее плечах поблескивали снежинки.

– Ну что ж, тогда – все за мной, – распорядился Распнекс, который к этому времени выглядел уже изрядно уставшим. Впрочем, все остальные выглядели не лучше.

Дварф стал взбираться по лестнице вслед за Джаргой, за ним последовал Ило, привыкший рисковать собой ради других. Рэп проводил его взглядом – сначала исчезла волчья шкура, затем – сандалии… Вслед за сигнифером шел Хардграа.

Сагорн встал возле Рэпа и тихо спросил:

– Вы знаете, где мы сейчас находимся, ваше величество?

Несмотря на то, что свет был совсем тусклым. Рэп заметил на щеках етуна румянец.

– Я полагаю, под Цинмером.

Етун охнул.

– Только после вас, доктор, – пригласил его жестом Рэп и, пропустив старика вперед, поспешил вслед за ним.

Он сошел с лестницы и оказался на занесенной снегом палубе парусника, который стоял на якоре, слегка покачиваясь на волнах. Слышался плеск волн и поскрипывание снастей. Вокруг ничего не было видно, но он чувствовал, что они находятся далеко от берега. Два волшебника помогали остальным подниматься на палубу. Вот через ограждение перелез император и развернулся, чтобы принять на руки дочку. За ним стояли Ило, Хардграа, леди Эигейз и Ионфо. Возле них висела пара люлек. Глаза Рэпа начали привыкать к темноте, и он увидел корабельные канаты и поблескивающие снежинками паруса…

Как мудро! Кому придет в голову искать дварфа на корабле? Они снимутся с якоря и растворятся в морских просторах… Если беглецы спустятся в каюты, против них будет бессильно любое волшебство. Распнекс сделал невозможное.

Рэп приблизился к поручню, но отклонил предложение Джарги о помощи.

– Я не только фавн, – сказал он. – Считайте меня одним из членов экипажа.

Снег доходил им до колена, однако женщина так и оставалась разутой.

– Особой нужды в экипаже у нас нет, король, и все-таки спасибо за предложение.

Прежде чем повести своих спутников к сходному трапу, Рэп остановился, чтобы бросить последний взгляд на берег.

Увидеть отсюда что-либо определенное он конечно же не мог. Совсем иначе дело обстояло с магическим пространством. Некогда он был способен чувствовать то, что происходит где-нибудь на краю света. Теперь поле его видения до обидного сузилось, однако крышу Красного дворца он все-таки различал… За это время огонь успел перекинуться на две башни. Защитникам пришлось отступить под одну из внутренних силовых оболочек. От ударов атакующей стороны тонкий магический уровень сотрясался подобно скатерти в руках домохозяйки, устроившей генеральную уборку.

На Юге все было тихо…

Он уже хотел было направиться к трапу, как Юг буквально взорвался. Тонкий мир запылал гневливыми огнями. Рэп закачался от немыслимого грохота и боли… Он чувствовал, как рушатся здания – целые кварталы зданий, – он видел погребенных под развалинами людей, пожары, кромешный ужас, смерть…

Смерть!

Распнекс закрутился на месте и громко закричал:

– Гримрикс!

Рэп тут же понял, что означало это пожарище. Юный сторонник не стал прислужником нового господина. Измене он предпочел смерть.

Уже корабль под ним горел:

Глава 2

Новый мир

1

В середине зимы день в Краснегаре – понятие достаточно условное. Светлеет совсем ненадолго, а если на дворе стоит непогода, то местные жители этого даже не замечают. Лица у етунов становятся такими же бледными, как их пепельные волосы; импы – те и вовсе начинают чахнуть. Куда бы ни шли етуны или импы, они постоянно носят с собой фонари – к запаху горящего в очагах торфа примешивается вонь заливаемой в фонари ворвани. Повсюду снуют и скалятся огромные тени, и тому, кто боится теней, в Краснегаре делать решительно нечего.

Огромный зал замка обычно был крайне темным местом, освещенным одним-двумя каминами, находившимися со стороны кухни, в особых же случаях, таких, как королевские дни рождения, он буквально блистал огнями. Так было и сегодня. Пажи зажигали свечи и лампы, на высоком столе сверкали хрусталь и серебро. На вертеле жарилась баранья туша. Примерно через час принц Гэт и принцесса Кейди должны были принимать приглашенных на званый обед гостей. «Для того чтобы отметить начало пятнадцатого года нашей жизни» – так писала Кейди на пригласительных билетах. Пятнадцать звучало куда солиднее, чем четырнадцать.

Она призналась матери, что бал устроил бы ее больше, танцуй ее приятели хоть немного получше. Инос стала объяснять ей, что в этом возрасте мальчики не любят танцевать с девочками, которые выше их ростом, и потому обычное застолье в любом случае являлось бы предпочтительным. «Мальчики смогут натанцеваться и через год» – так решила про себя Кейди.

Все это утро она провела в хлопотах – ни о чем не забыть, отдать нужные распоряжения, все перепроверить… Впрочем, слуги не обращали на принцессу особого внимания. Теперь за инспекцию стола взялась сама Инос.

Полный господин Илинили тихонько стоял в сторонке, ухмыляясь в усы, которые были черны как смоль и вызвали бы зависть у любого моржа. Мажордому вспомнился подобный обед, состоявшийся двадцатью годами ранее… На нем тоже отмечалось пятнадцатилетие… Гости, шокированные тем, что с ними обходятся как с простолюдинами… Он объелся тогда так, что оказался в совершенно дурацком положении…

– Замечательно, – процедила сквозь зубы Инос. – Это еще что такое?

– Бокалы для вина, мама.

– Представь себе, я это знаю. Вы собираетесь пить фруктовый пунш из моих лучших бокалов?

– Но, мама…

– Никакого вина, Кейди.

На лице Кейди появилось трагическое выражение.

– Но я им обещала…

– Прежде нужно было подумать.

Их взгляды встретились – две пары зеленых глаз – глаза мятежника и глаза тирана. Тиран победил.

– А пиво? – спросила Кейди несчастным голоском.

– Никакого пива.

– Так что – выходит, даже… за мое здоровье нельзя выпить? Один тост…

– Фруктовый пунш, – отрезала Инос. Если бы ее дочь знала, чего им стоило сохранить все эти фрукты, которые, кстати сказать, стоили куда дороже вина…

Кейди резко отвернулась, чтобы скрыть от матери свое раздражение. Шлейф нового платья запутался у нее в ногах, и она едва не потеряла равновесие. Платье было подарено ей родителями; что до шкатулки с королевскими драгоценностями, то она явно была взята без спроса.

Илинили поймал на себе взгляд королевы и, понимающе кивнув, вновь усмехнулся в усы – бокалы будут убраны, королева может не волноваться.

– А это твой подарок Гэту? – спросила Инос, указывая на пухлый сверток. – Может, ты его пока спрячешь?

Кейди едва заметно скривилась.

– Прятать подарок от него бессмысленно. Можно было его даже не заворачивать. Он наверняка знает, что там лежит. Я хочу подарить его Гэту еще до прихода гостей.

– Как знаешь, дорогая…

Разумеется, Гэт будет знать о содержимом пакета часа за два до того, как развернет его, но Кейди волновало вовсе не это.