Император и шут, стр. 120

С широко распахнутыми глазами и развевающимися волосами, девушка в страхе взирала на него. Он легко мог коснуться ее, стоило лишь протянуть руку... В мирском пространстве Инос замерла перед порталом.

— Все в порядке, любовь моя, — сообщил Рэп, перебивая очередной приступ мучительного, страстного желания. — Пожалуй, теперь я смогу управлять собой. Но, пожалуйста, избавь меня от муки видеть тебя! Оставайся в замке, пока я не уйду подальше.

Инос молча кивнула, пробежала через комнату к винтовой лестнице и исчезла под щитом, спустившись в свою спальню.

Рэп не осмелился оставаться близ замка и дожидаться отлива. Так же как он перенес себя, собаку и коня из конюшни к воротам, так же он отправил всех теперь на холмы материка.

Скалы, на которых обосновался Краснегар, превратились в туманные темные пятнышки на белесой синеве бескрайнего Зимнего океана. Краснегарский замок стал едва заметной точкой на далеком горизонте.

7

Рэп ехал на юг через холмы. Солнце висело над горизонтом, не согревая землю. Пожухлая, заиндевевшая трава звучно хрустела под копытами Огненного Дракона, а резкие порывы ветра острыми иглами впивались в кожу. Изредка Рэп проскальзывал по черноте магического пространства, перемещая всю компанию через долину на следующий гребень и тем выигрывая несколько часов пути. Сейчас он ждал лишь одного: чтобы его и Инос разделило бы как можно большее расстояние. Однако, по старой привычке не привлекать к себе внимание Хранителей больше, чем необходимо, Рэп поспешал медленно. В любом случае у Четверки наверняка имелись специальные служители, которым поручено неустанно следить за ним.

Вдруг он почувствовал знакомую рябь магического пространства. Инос искала его.

Уходи! — панически крикнул он.

Рэп, это ты? — колыхнулось магическое пространство.

Да, но я еще слишком близко! — Оккультное зрение Рэпа уловило ее слабый образ, а пространство все еще отражало эхо ее голоса и разливало особый, присущий только ей аромат. Страсть с новой силой вскипела в его крови, заставляя его взмокнуть от пота и задрожать от неистового желания. Разве станет иначе, достигни он даже противоположного края земли? В магическом пространстве Инос-колдунья всегда будет поблизости, ибо там нет ни времени, ни расстояний. Так как же ему укротить себя?

Рэп, я лишь хотела сказать, что люблю тебя, — прошелестело эхо.

Я тоже! — поспешно откликнулся Рэп. — Но тебе лучше уйти, Инос. Пожалуйста!

О да! — Слезинки алмазными звездочками срывались с ее ресниц. — Спасибо тебе, Рэп, теперь я знаю, что ты делал и почему.

Его сердце сжалось от острой боли. Не удержавшись, он спросил:

Поняла и согласна? Значит, я поступил правильно?

О да! — подавив рыдание, выдохнула она. — До свидания, Рэп! — исчезая, попрощалась Инос.

После ее исчезновения Рэп попытался успокоиться, но удалось это не сразу. Перед его мысленным взором вставали видения прошлого, и самое яркое — сумасшедшая, импульсивная Инос, без оглядки бросающаяся в пламя спасать его. В пику этому вспомнилось одинокое, ужасное жертвоприношение Раши и ее последний, отчаянный стон, обращенный к Азаку: «Любовь!» — так и оставшийся безответным.

Инос была права — колдуну не заказано жениться, но только не на колдунье. У мага большой выбор — ему подходят и гении. Адепт мог соединить свою судьбу с другим адептом. Однако четыре слова — предел для смертных. Изредка рождались люди, способные контролировать пять слов и не быть сожженными этой гигантской мощью, но любовь для них становилась опасной стезей.

Рэп запретил себе размышлять на столь грустные темы и поехал дальше.

Спеша на юг, Рэп пересекал земли гоблинов и заглянул к Птице Смерти. Жизнь гоблина сложилась именно так, как и предвидел колдун. Маленький Цыпленок получил мужское имя; став Птицей Смерти, бросил вызов своему отцу — вождю Тотема Ворона и взял над ним верх на совете охотников, а затем разочаровал соплеменников, оставив старику жизнь, вместо того чтобы устроить многолюдное кровавое представление. Этот первый шаг стал поворотным в истории этого народа. Одного взгляда хватило Рэпу, чтобы убедиться, что Птица Смерти в качестве вождя Тотема Ворона справляется не хуже, чем Инос в собственном королевстве.

Что ему делать потом, Рэп не знал. Вероятнее всего, его ждали одинокие, бесконечные странствия. Небольшие добрые Дела там, куда забросит судьба, — ничтожные, тщетные попытки вынудить жестокий мир стать хоть чуточку лучше.

Когда-то он обещал вернуться в Краснегар и сдержал свое обещание. Весь прошлый год предстоящий краткий визит служил ему путеводной звездой во тьме тоски и одиночества.

Поделившись с Инос второй парой слов, Рэп кое-как уменьшил жгучую боль, но не избавился от нее полностью. Но что еще хуже, невероятно возросла его страсть к Инос. Неудивительно, что и Калкор, и Прозрачная Вода были безумны. Такой же исход ждет и Рэпа. Вопрос лишь в том, когда он свихнется.

«Дураком я был, дураком и остался. Ну кто меня просил исцелять императора? Зачем, спрашивается, тогда в Круглом зале я пощадил Зиниксо? Но высшим пределом глупости было — сделать Инос колдуньей!» — корил себя Рэп.

Действительно, одно дело, когда два любящих сердца разделяло три волшебных слова, и совсем другое — когда преградой осталось одно. Теперь они оба были в огромной опасности, стоило лишь на миг отвлечься, — место и время роли не играло. Секундная слабость — и желание швырнет их через магическое пространство друг к другу, а его губы шепнут ей последнее слово.

«Куда же мне деться? Что делать?» — гадал Рэп.

Могущества у него было сверх меры. Он по-прежнему оставался обладателем пяти волшебных слов. Его возможности ограничивались лишь его желаниями. Богатство? Пожалуйста. Женщины? Тоже. Стоит ему пожелать, и Андор будет выглядеть по сравнению с ним жалким аскетом, а Тинал или султан — ничтожными нищими. И все же всесильным он не был. Страстно любимая женщина, единственная, которая была нужна ему, оставалась для него недосягаемой.

Никакие опасности ему не грозят и никогда не будут угрожать. Мощь пяти волшебных слов убедила Четверых оставить Рэпа в покое и не досаждать ему своими чарами.

«Так и буду брести я по миру сквозь пространство и время долгие пустые столетия, пока не одряхлею, как Блестящая Вода», — вздыхал Рэп, покачиваясь на Огненном Драконе.

К полудню путник спустился в узкий сухой овраг, по дну которого змеился галечный лед былого ручья. Пологие склоны мягко вздымались к глинистым горбам тускло-однообразных холмов. И конь и собака изнывали от жажды и голода. Рэп решил устроить привал и наколдовать воду и еду. Но ему помешали.

У Рэпа появилось угнетающее предчувствие. Остановив Огненного Дракона, Рэп тревожно огляделся вокруг. Предчувствие жгло его все горячее. Магическое пространство вздрогнуло и начало корчиться, потом замерцало и наконец вспыхнуло нестерпимым блеском.

Божество, сияя ярче солнца, стояло на дне оврага, преграждая Рэпу путь.

Раздосадованный Рэп выругался про себя, но с седла сполз. От многочасовой езды верхом мускулы парня одеревенели, а суставы сгибались чуть ли не со скрипом, когда он опустился на колени и смиренно склонил голову перед величественной фигурой. Божественная мощь, хлеставшая магическое пространство, во много раз превышала возможные для смертного пределы чувствительности, так что фавну пришлось отказаться от ясновидения. Зрение Рэпа тоже не в состоянии было вынести сверкающего блистания, которое, как ни странно, не попадало на холмы и не отбрасывало теней.

Огненный Дракон, освободившись от всадника, неторопливо побрел прочь мирно пастись.

Возвращайся! — оглушительно громыхнул божественный приказ.

— Не желаю! — отрезал Рэп, пристально вглядываясь в пожухлую траву.

Как смеешь ты, смертный, бросать вызов Богам?