Грозные моря, стр. 81

Перед глазами мраморная дорожка – как замерзший канал – к самому помосту. Там должна проходить основная часть церемонии. В центре в глубине помоста стоял трон. На троне победно восседала Раша. Она даже была одета в королевский зеленый цвет, хотя и очень темного оттенка. И вот уже виден сквозь прозрачную чадру красный блеск ее глаз, изумруды и жемчуга, украсившие ее юное тело, малиновые ногти, вцепившиеся в подлокотники трона. В собственных глазах она была олицетворением молодости и красоты. И Инос по праву была такой же.

Традиции Зарка – в угоду ли женской красоте или материнству – давали женщине одну странную поблажку: на свадьбах на трон усаживалась женщина. Если бы была жива жена Азакова деда, то, если бы ей не назначили замену законным образом, это место занимала бы она. Но в этот момент не было законной султанши, поэтому трон должен был пустовать, пока Азак в конце церемонии не посадит на него свою невесту. Но Раша настояла, а Азак не особенно с нею спорил. Ее триумф был полный – старая шлюха сидела на троне Араккарана. Как же она, должно быть, торжествует!

По крайней мере, Раша не стала покушаться на королевскую перевязь, которая сияла сейчас на груди Азака. Он прошел в центр и остановился вполоборота, высокий, суровый, красивый. Дорогой Азак?

Бедный Азак! Ты уверен, что все твои унижения позади? Семь дней и семь ночей он выполнял свою эпитимию. Раша больше не тронет его. Или тронет? Никаких гарантий у Инос не было, обещаний ей никто не давал. Неужели придется делить мужа не только с гаремом матерей королевских отпрысков, но и с этой старой потаскухой?

А сегодня ночью? Кого ей придется заменять? Какие творить молитвы, чтобы помогли ей не разочаровать его в первую брачную ночь? Инос так хотелось его порадовать. Нужно довериться ему – у него, конечно, большой опыт.

Такой красивый, благородный, величественный. И любит ее. Что еще может желать девушка? Земля здесь богаче, чем в Краснегаре. Бог посулил ей счастливый конец...

Вот и ступеньки. Наверху стоит имам, древний, трясущийся и слюнявый. И Кар со своей неистребимой улыбкой на детском лице, верный телохранитель и первый вельможа. И юный принц Кваразак, гордо держащий зеленую подушку, слишком высокий для своего возраста. А на подушке – изящное золотое ожерелье, которое в Зарке означает начало замужней жизни. Инос попыталась было заменить ожерелье кольцом, как принято в Империи, но в Зарке предпочитали ожерелья. Когда Кэйд услышала об ожерелье, она очень расстроилась. Инос постаралась превратить все в шутку: мол, цепь весомее кольца, но обе подумали об одном и том же.

Вся заркианская церемония была гораздо весомее. Инос поднялась на две ступени. Повернулась к Азаку и при помощи Гаттараза опустилась на колени на специальную подушечку.

Умолкла музыка, публика рассаживалась.

Имам с книгой в руках заковылял к Инос. Азак прошел вперед несколько шагов. По одну руку его шел Кар, по другую малыш Кваразак.

Он не видит ее лица. Но неужели он не мог ей улыбнуться? Вон Кар улыбается.

Удивительно, как султан мог шевелиться под тяжестью всех навешанных на него драгоценностей. Один только изумрудный пояс чего стоит. Но пусть все видят: Азак абсолютный монарх в богатейшем государстве.

А Инос никто. Она повторяла это снова и снова.

Постепенно, словно пыль, улегся шум, и воцарилась тишина. Утихли шорохи, замер кашель. Напоследок в тишине одиноко скрипнул чей-то стул.

Имам прочистил горло. И начал.

Ответы Азака – четкие, ясные, как королевские указы. Он обещал многое: заботу, защиту. Любовь.

Теперь настала ее очередь. Инос старалась отвечать спокойно и громко, но не сорваться на крик.

И она пообещала все.

Кваразак вышел вперед с подушкой. Имам благословил ожерелье. А потом мальчик повернулся с подушкой к Азаку, и тот потянулся к ожерелью. Вечернее солнце осветило каждую золотую бусину.

Вдруг ожерелье уплыло из-под пальцев Азака, потому что мальчик обернулся на дверь. Теперь и Азак услышал то, что молодые ушки услышали раньше, и посмотрел туда же, а следом за ним и Кар...

Все тюрбаны в зале повернулись к двери. Что там за странный шум?

Далекий, но все ближе и ближе. Крики. Звон.

Звон мечей?

Азак взглянул на Рашу. Сквозь зеленое прозрачное кружево стало видно, что она нахмурилась.

Она соскочила с трона.

Литой, в завитушках засов разлетелся облаком блестящих осколков.

Двери распахнулись, как от удара чудовищной волны или молнии. А потом, крутанувшись в петлях, врезались в стены с таким грохотом, что у всех в зале во второй раз заложило уши. Под сводами перекатывалось эхо.

Золотое ожерелье соскользнуло на пол. Все взоры были прикованы к дверям.

В дверном проеме появился... круп громадного черного коня.

Часть четырнадцатая

ГОЛОСА И ШУМ

1

На какое-то томительно долгое мгновение все застыли – от Раши и Азака до самой крошечной принцессы. Затаив дыхание, все следили за битвой, кипящей в дверном проходе.

Если этот конь и не был самим Злодеем, то уж точно одним из его братьев. Тем не менее человек, оседлавший его, управлялся с ним так же ловко, как художник со своей кистью. Даже Азак не смог бы так управлять скакуном. Личная королевская стража набрасывалась на пришельца целыми толпами, но человек и конь успешно отбивались и не подпускали их близко. Вокруг всадника... Что это? Серебристый туман? Нет, это мелькает в воздухе его меч. Звон оружия. Конь кружится и цокает копытами по скользкому мрамору; весь он – от кончиков ушей до хвоста – в вихре сражения. Стражники боялись его даже больше, чем всадника.

Зрители повскакали со своих мест; загрохотали опрокидываемые стулья. Те, кто был ближе всех к дверям, проталкивался в глубь зала.

Одному из стражников достался полновесный удар копытом, и он грохнулся об стену. Чакрам просвистел в воздухе, словно смертоносный луч, но предполагаемая жертва отразила его мечом, парировала выпад справа, могучим ударом повергла наземь нападавшего слева и переломила вражеское копье. Тела валялись в беспорядке как снаружи, так и внутри комнаты; они уже начали образовывать кучи. Еще один человек вскрикнул, уронил меч и рухнул навзничь, в то время как конь сбил с ног еще двоих. Всадник увернулся от второго чакрама, и летучая смерть пронеслась над головами сотен людей, собравшихся в зале. Подковы стучали по мрамору...

– Стойте! – Голос Раши прозвучал трубно, словно охотничий рог.

Битва прекратилась. Зрители и участники схватки застыли.

Всадник осторожно вывел коня из гущи своих замерших противников. Убедившись, что они больше не представляют опасности, он повернул коня и направил его вперед. Конь пошел широкой рысью вверх по галерее между сиденьями. По морю людских голов словно рябь пробежала: зрители поворачивали головы, следя за зверюгой. Многие выглядывали из-за колонн.

Всадник вложил меч в ножны, не отерев с него кровь. Потом он провел рукой по лбу.

Конь и вправду оказался Злодеем – огромнейшим из полуночных рысаков. Только Азак имел право садиться на него. Он был гордостью королевских конюшен. Он дрожал, пена покрывала его; он вращал глазами и скалил зубы. Его копыта звенели по скользкому каменному полу, но похожий на оборванца всадник великолепно управлялся с ним. И вот он перед помостом.

Инос не решалась даже взглянуть на Азака, с ужасом ожидая его реакции на такое святотатство. С растущим недоверием она смотрела на незнакомца. Все это было колдовством.