Я, бабушка, Илико и Илларион, стр. 25
– Ты что, думаешь, мне в дороге зарплату выплатят? Говорю, нет денег!
– Разговоры!!
В отделении милиции сидели четыре человека. Увидев меня, дежурный прищурил глаза и спросил:
– Ого, опять попался?
– Что вы, батоно, я впервые в милиции!
– Разговоры!
– Вот такой он мерзавец, начальник! Всю дорогу по матери меня ругал!
– Неправда, батоно! Никого я не ругал!
– Молчать! Вот закончу с ними, потом займусь тобой! – сказал дежурный и обратился к сидевшему на лавке небритому красноносому мужчине: – Сколько раз я должен брать с тебя расписку, а?!
– Ва! Сколько раз скажешь, столько раз напишу. Не буду же сопротивляться!
Носатый встал. Я занял его место. «Мой» милиционер ушел.
– Ладно, ладно… Скажи, какую ты там еще натворил беду?
– Кто? Я? Что ты, начальник! Ты его слушаешь? Он себя педагогом называет! Какой он педагог? Ему даже овчарку нельзя доверить! Педагог!..
– Прошу вас оградить меня от оскорблений этого пьяницы! – привстал высокий, худой мужчина. – Об уровне моей профессиональной подготовки можете запросить отдел народного образования!
– В самом деле, выражайся приличнее! – прикрикнул дежурный на пьяницу.
– Ва! А почему он задевает мою профессию?
– Что вы, он не заикался о вашей профессии, – вмешался я.
– Как это – не заикался! Только что он назвал меня пьяницей!
– О-о, это нехорошо! – сказал я педагогу.
– Молодой человек, вы не можете себе представить что это за тип!
– Сам ты тип! – обиделся носатый.
– Не будем говорить о том, что он избивает свою жену, – продолжал педагог, – это в конце концов его личное дело. Но ведь он беспробудно пьет, орет, шумит. Покоя соседям не дает!
– Это правда? – строго спросил я носатого.
– Что значит – правда? А как бы ты поступил на моем месте? Двадцать лет, понимаешь, двадцать лет этот господин называет меня пьяницей! Ва! Разве я сам этого не знаю? Зачем он мне напоминает? Ты, говорит, хулиган! А что, я без него не знаю? Мало ему этого, так он нашел новое слово: аккредитив… Нет, креп… крен… крендель!..
– Кретин! – подсказал педагог.
– Да, кретин! Ну это еще ничего. Но – аферист!
– Как, неужели вы назвали его аферистом? – спросил я у педагога.
– О, вы его не знаете, молодой человек! Он хоть кого выведет из терпения!.. Извел, измучил соседей!
– Каких соседей? Почему никто, кроме тебя, не жалуется?
– Боятся тебя!
– Не боятся, а любят, уважают!
– Вот, извольте, у меня заявление. Подписано всеми соседями!
– Все они аферисты! Вроде тебя! – Носатый повернулся спиной к дежурному и обратился ко мне: – Давай поговорим, рассудим! Почему человек напивается? С горя! А раз у человека горе – значит, он нервничает! А когда человек нервничает, он кричит. Послушать его – так человеку нельзя в собственном доме ни выпить, ни покричать!.. Что же это получается?
– Нет, почему, выпить, конечно, можно, но…
– Слава богу, наконец-то нашелся один нормальный человек! – обрадовался носатый.
– Да разве он пьет? Он поглощает вино ведрами! Да черт с ним, пусть хоть крысиный яд лопает, но почему должны страдать мы, соседи? Нет, вы только взгляните на него, видите, какой у него красный нос?
– Слышишь, да? При свидетелях оскорбляет! – пожаловался мне носатый.
– Нет, что правда, то правда, нос у тебя в самом деле красный! – сказал я.
– Что же тут такого! Кому какое дело до моего носа? Захочу, выкрашу его в зеленый цвет! Что, запрещено?
– Уважаемый, – обратился ко мне педагог, – разрешите узнать ваше имя…
Я не успел ответить: кулак дежурного со всей силой опустился на стол. Звякнули стекла в окне. В комнате наступила гробовая тишина.
– Как ты смеешь, сопляк, устраивать здесь допрос?! – рявкнул дежурный. – Встань сейчас же и сними фуражку!
– Почему вы сердитесь, батоно? Я же помогаю вам!
– Не нуждаюсь я в твоей помощи! А ты, – обернулся он к носатому, – убирайся отсюда, и чтоб больше не смел беспокоить соседей!
– Сию минуту, начальник! Но у меня просьба одна к вам… Я человек тихий, спокойный, за всю свою жизнь даже мухи не убил… Пусть он не называет меня аферистом!
– Убирайся!
– Иду, иду!
Пьяница направился к двери. Поравнявшись со мной, он нагнулся ко мне:
– Я подожду тебя на улице… Выйдешь – угощу на славу!
– Убирайся, пока я не передумал! – заорал дежурный. Носатый мигом выскользнул из комнаты. Педагог положил свое заявление на стол дежурного, вежливо кивнул головой и вышел. Вдруг дверь с шумом распахнулась и в комнату ворвалась тетя Марта. Изумленный дежурный вскочил, вышел из-за стола и подошел к ней:
– Тетя Марта, в чем дело? Что тебе тут понадобилось?
– Мальчик пропал! Пропал мой мальчик!
Я притаился в своем углу.
– Какой мальчик, тетя Марта?
– Мой квартирант, Зурико Вашаломидзе! Ушел и не вернулся!.. Все больницы, все милиции обегала!.. Словно в воду канул!.. Помоги, сынок, позвони куда-нибудь!.. Если с моим мальчиком случится беда, я сойду с ума!.. Зурикела, дорогой мой мальчик, куда же ты делся?.. Горе мне, несчастной!.. Позвони, позвони, сынок!..
Я молча сидел в углу, прислушивался к причитаниям тети Марты, и сердце мое замирало от радости. Меня ищут, обо мне беспокоятся! Тетя Марта, старая, ворчливая женщина, бегает по городу, разыскивает меня, словно я ей сын или близкий родственник! Я не вытерпел, вышел из своего угла и обнял ее.
– Тетя Марта! Я здесь!
– Боже мой! Откуда ты взялся? Ах ты, бесстыдник! Прохвост! Я всполошила весь город, а он сидит здесь и болтает!.. Негодяй!.. Как ты сюда попал, разбойник? Отвечай!
– Просто так, тетя Марта… Зашел мимоходом…
– За что вы его арестовали, сынок? – спросила она дежурного.
– Не знаю, тетя Марта… Милиционер привел…
– Не знаешь? Что же ты в таком случае знаешь? Зачем тебя здесь посадили? Привели к тебе ребенка, а ты даже не поинтересовался – за что? Да разве он похож на убийцу или грабителя? Или на хулигана?
– Тетя Марта…
– Я тебе покажу тетю!.. А ты, бесстыдник, марш домой! Извинись перед начальником и выкатывайся вон! Я с тобой еще поговорю!..
Тетя Марта вытолкала меня из комнаты. Я успел лишь помахать рукой дежурному, который стоял с разинутым от удивления ртом.
Всю дорогу тетя Марта молчала. Подойдя к своей двери, я повернулся и поцеловал ее в щеку.
– Убирайся, босяк! – сказала она и утерла щеку. Потом прошла в свою комнату и повернула в замке ключ.
Спать я не ложился.
Над древней Нарикала занималась заря…
Шиомгвиме
Председатель профбюро нашего факультета, помимо сбора членских взносов, иногда, перед выборами, устраивал также экскурсии. Экскурсиями у нас обычно назывались коллективные хождения в кино и театры. На сей раз мы собирались в настоящий поход – в монастырь Шиомгвиме.
Тетя Марта снабдила меня четырьмя картофельными котлетами. От выдачи хлеба она воздержалась, сославшись на цивилизованных европейцев, которые, оказывается, картошку и макароны едят без хлеба. Некоторый недостаток в продуктах питания был щедро восполнен всевозможными наставлениями и предостережениями. Во дворе университета мои однокурсники уже ожидали автобуса. Ждать пришлось недолго – всего около часа с небольшим. Мы быстро заняли места, и шофер стал заводить машину. Мотор заклокотал, будто прополаскивал горло, потом чихнул и заглох.
– Эй, парень, иди-ка подсоби! – обратился ко мне водитель.
Я стал перед машиной и начал крутить ручку. Мотор молчал.
– Сойдите все с машины! – распорядился водитель.
Мы сошли. В машине осталась одна лишь Цира.
– А ну давайте подтолкнем! Дружно!
– Раз, два – взяли!..
– Нажимай!
– Пошла!
– Поехали-и-и!
Машина задрожала, мотор чихнул, еще раз чихнул и, наконец, завелся.
– По местам!
Мы снова заняли свои места. Машина тронулась и стала набирать скорость. Путешествие началось…