Боевой Топор [Искупление Путника], стр. 40

Придя к этой утешительной мысли, Джек достал из мешка свиной окорок, хлеб, смородинный пирог и несколько яблок.

— Фарадей, Ир, идите завтракать, — позвал он. Когда все принялись за еду, Джек обратился к Ир:

— Пока мы едим, можешь рассказать Фарадей о священных озерах.

— Одно из них, несомненно, то, к которому мы идем, — сказала Фарадей, перестав жевать.

— Да, дорогая, — ответила Ир, хрустнув яблоком. — А всего священных озер четыре. Мне кажется, часть из них ты и сама можешь назвать.

Фарадей облизала пальцы: ветчина — просто объедение. Интересно, какое топливо используют фермеры для копчения мяса. Дрова? Торф? А может, высушенные коровьи лепешки? Фарадей улыбнулась. В это время Джек выплюнул какую-то жилу. Соединив плевок Джека с наиболее экзотическим видом топлива, девушка рассмеялась. Джек и Ир обменялись недоуменными взглядами.

— Извините, — смущенно произнесла Фарадей. — Я задумалась и не вовремя рассмеялась.

— Ты действительно отвлеклась, — сухо сказала Ир. — Я спрашивала тебя о священных озерах. Мне кажется, ты можешь назвать некоторые из них.

— Одно из них, наверное, Котел-озеро, — медленно ответила Фарадей. — По словам Тимозела, оно необычное, странного золотистого цвета.

Ир кивнула.

— Но есть и другое, которое тебе лучше известно.

Фарадей задумалась, а затем смущенно ответила:

— Разве в Ахаре есть другие таинственные озера? Да и больших озер нет, кроме… Да нет, другого священного озера я не знаю.

— Мне кажется, Фарадей догадалась, — заметил Джек.

— Неужели Чаша?

— Вот именно. Но только за последние несколько сотен лет его чародейные свойства никто не использовал, а вот в стародавние времена воспользоваться помощью озера не гнушались даже служители Сенешаля.

— А какое четвертое священное озеро?

— Оно лежит далеко на севере, — пояснил, улыбнувшись, Джек. — Оно самое красивое. Возможно, тебе доведется его увидеть.

Фарадей повернулась к Ир.

— А почему эти озера священные?

Ир проглотила кусок пирога и, стряхнув со рта крошки, степенно ответила:

— Потому что им поклоняются люди, черпая у них силу, скоро ты увидишь Папоротниковое озеро, которому поклоняются авары, называя его «Матерью».

Фарадей вспомнила, что Веремунд, рассказывая ей об отверженных, называл аваров «лесными жителями», а икарийцев — «людьми Крыла». Оказалось, что икарийцы заслуживают свое диковинное название, ибо, как позже пояснил Джек, они — крылатые люди.

— Икарийцев называют «людьми Крыла», потому что они крылатые люди, — сказала задумчиво Фарадей. — А как выглядят авары, жители леса? У них что, вместо волос листья на голове?

Джек и Ир рассмеялись.

— Нет, дорогая, — ответил Джек, поднимаясь на ноги. — Ты в этом скоро убедишься сама. А сейчас нам пора идти дальше.

Продолжая взбираться в гору, Фарадей вспомнила и о том, что, по уверению Веремунда, авары не только живут в лесу, но и без затруднений разговаривают с деревьями. Фарадей огляделась по сторонам. Деревьев не видно. На склонах гор одни папоротники. Может, деревья растут у озера? Она поежилась. Всю свою жизнь она боялась деревьев и живущих в лесу отверженных. Не так легко преодолеть этот страх.

Вопреки пожеланию Фарадей, Тимозелу снова приснился кошмарный сон, повторивший ужасное сновидение, привидевшееся ему в доме фермеров.

Тимозел опять идет по заснеженному тоннелю, приближаясь к массивной двери, покрытой изморозью. Вот и дверь. Тимозел стучит.

— Входи! — раздается громовой голос.

Рука тянется к ручке и замирает. За дверью раздаются шаги. Она отворяется.

— Нет! — кричит Тимозел.

Дверь исчезает, а вместе с ней и тоннель.

Спустя несколько часов Джек, Фарадей и Ир пробрались между вставшими перед ними скалами и оказались на открытой площадке, усыпанной камнями и галькой. Внизу, в котловине, лежало круглое озеро, в зеленых водах которого отражались вершины гор. Вокруг озера росли огромные папоротники, уступавшие небольшую полоску берега гигантским деревьям. Показав на деревья, Джек сказал:

— У тех деревьев лужайка. Нам туда.

Спускаться к озеру пришлось петляя между древовидными папоротниками, такими высокими, что они возвышались над головой, загораживая небо огромными листьями. Озера теперь не было видно, но на Фарадей, успевшей его рассмотреть, оно не произвело яркого впечатления. К тому же ее смутили деревья, заставив снова вспомнить картины ужасающего видения, завершившегося жуткой сценой гибели Аксиса. Ир уверяла, что Фарадей подружится с лесом, но девушка думала лишь о том, как превозмочь страх перед таинственными деревьями, которыми ее пугали с раннего детства. Возможно, она постепенно привыкнет к ним, а пока она боязливо ежилась, не зная, что ждет ее впереди, и даже веселое щебетание птиц не помогало избавиться от тревожного ожидания.

Спустя час путники, обогнув озеро, увидели впереди лужайку, замеченную с другого берега.

— Это место, особо почитаемое аварами, — благоговейно сказала Ир. — Видишь ли, авары…

— Не стоит пояснять, дорогая, — перебил Джек. — Нам повезло. К берегу идет аварский шаман. Сейчас он выйдет из-за деревьев.

Фарадей замерла: мало ей несносных деревьев, так еще и шаман. А вот и он! Да он не один! Увидев на руках шамана ребенка, Фарадей чуточку успокоилась.

Кошмарное сновидение оставило Тимозела только на время.

Вот он опять перед таинственной дверью. Она медленно отворяется. За ней — человек, закутанный в черный плащ, а в глубине помещения с ледяными стенами и такими же полом и потолком — какое-то страшное человекоподобное существо с птичьим клювом и когтистыми лапами.

Тимозел вскрикнул, и видение стало таять.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Шаман и ребенок

— Откуда взялся этот шаман? — спросила Фарадей, поравнявшись с Ир.

— Тс-с! — Ир приложила палец к губам и подошла к Джеку, не спускавшему глаз с шамана.

Шаман был человеком среднего роста, коренастым и мускулистым. Костюм его состоял из коричневых шерстяных панталон и такой же туники, по оторочке которой бежали друг за другом олени с развесистыми рогами. На широкие плечи шамана ниспадали длинные прямые темно-каштановые волосы. У него была круглая крепкая голова, высокий лоб, длинный с горбинкой нос, тонкие губы и выдающийся вперед подбородок. Но самыми примечательными у шамана были глаза: большие и темные, они походили на бездонные омуты.

Ребенком, которого шаман держал на руках, оказалась девочка, на вид не старше трех лет. Увидев людей, она радостно улыбнулась и неожиданно заворковала.

Шаман открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его опередили Джек с Ир. Молитвенно прикоснувшись к лицу (Ир — обеими руками ко лбу, а Джек, державший посох, — одной рукой к левой брови), они склонились в низком поклоне. Выпрямившись, они с чувством произнесли:

— Мы рады приветствовать тебя, о шаман. Пусть будет вечно ясен твой путь, и да не зарастет для тебя тропа в Священную рощу.

В глазах Джека и Ир мелькнули изумрудно-зеленые огоньки.

Шаман бережно опустил девочку на землю, провел руками по лбу и глазам и в свою очередь поклонился.

— И я рад приветствовать вас, блюстители предсказания, — сказал он степенно. — Однако не скрою: увидев вас, я встревожился. Ваше появление в священном месте аваров подтверждает мои самые худшие опасения. Выходит, я оказался прав, и пророчество о пришествии Разрушителя начинает сбываться. Я не ошибся?

— Ты прав, о шаман, — угрюмо ответил Джек.

Шаман мрачно кивнул и перевел взгляд на оцепеневшую Фарадей, удивлявшуюся в душе, что шаман, хотя и с легким акцентом, говорит на ее родном языке.

— Не удивляйся, Фарадей, — раздался в ее голове голос Джека. — Народы Тенсендора — ахары, авары и икарийцы до сих пор говорят на одном языке.

— Представься шаману, — шепнула Ир.

Фарадей встрепенулась, провела руками по лбу и почтительно поклонилась.