Боевой Топор [Искупление Путника], стр. 21

— Теперь мне кажется, я смогу прочесть этот текст, — сказал удивленно Аксис.

— Тогда читай, — мягко ответил Огден. — Мы слушаем тебя.

Аксис остановился.

— А что такое «Тенсендор»? — спросил он.

— Объясню позже, — ответил Огден, положив руку Аксису на плечо. — Пожалуйста, продолжай.

Аксис снова остановился. Звучавшая в его ушах музыка стала громче, торжественней.

— Продолжай, — послышался словно издалека голос Огдена.

Аксис встрепенулся, когда почувствовал, что ему сжали плечо.

Наступило молчание. Аксис поднял глаза. Звучавшая в его ушах музыка смолкла.

Первым заговорил Тимозел.

— Я почти ничего не понял, — сконфуженно сказал он. — Я, правда, не был силен в учении, больше занимался боевыми искусствами.

— Зато в учении, видно, преуспел Аксис, — пробормотал Гилберт. Он сидел рядом с Аксисом и заглядывал в текст, но так и не смог разобрать ни одного слова. И это он, который многие годы неустанно корпел над книгами! Как же удалось Аксису одолеть эту странную писанину? Раздумья Гилберта прервал Веремунд.

— Тенсендор — прежнее название Ахара, существовавшее в те далекие времена, когда три народа, населявшие это древнее государство, жили в полной гармонии, хотя одни избрали для себя Путь Плуга, другие — Путь Крыла, а третьи — Путь Рога. В пророчестве, которое ты прочел, Аксис, говорится о том, что наступит такое время, когда Горгрил, Разрушитель, собрав на севере свое мерзкое воинство, двинет его на юг, чтобы завоевать Тенсендор, то бишь Ахар.

— Значит, призраки, нападавшие на патрули Магариза, и те существа с ледяными суставами, которые напали на Горкентаун, и есть воины Разрушителя?

Огден кивнул.

— Как можно верить этой чертовой писанине? — возмущенно воскликнул Гилберт. — Это вредная книга. Она несет ересь. Враги ахаров испокон веку — отверженные.

— А мне кажется, к пророчеству стоит прислушаться, — возразил Аксис. — По крайней мере, оно наводит на размышления. Вполне возможно, что мы действительно столкнулись с воинством Горгрила. Но только, — Аксис вопросительно посмотрел на монахов, — если честно признаться, я понял только начало текста, где говорится о Горгриле и об угрозе Ахару с севера, а все остальное, по мне, — загадка.

— Понять любое пророчество подчас затруднительно, — спокойно ответил Огден. — Часто его смысл открывается лишь тогда, когда оно воплощается в жизнь. Но пренебрегать им нельзя. Надо постараться его осмыслить, чтобы извлечь из него руководство к действию.

— Насколько я понял, на Разрушителя может найтись управа в лице Звездного Человека, — неуверенно сказал Тимозел.

— Который связан с разрушителем кровным родством, — добавил, нахмурившись, Веремунд. — Может быть, они братья?

Гилберт иронически рассмеялся.

— Ты хочешь уверить нас не только в существовании Разрушителя, но и его брата. Но если, как говорится в этом смехотворном пророчестве, Разрушителю дали жизнь Рог и Крыло, то этот Разрушитель — отверженный. Тогда его брат тоже может быть только отверженным. Что же они начнут драку между собой? В это трудно поверить, да и факты говорят о противном: гибнут одни ахары, и, я нисколько не сомневаюсь, гибнут от рук отверженных. Все зло именно в них. Но Сенешаль никогда не допустит, чтобы они снова вторглись в Ахар. Никогда!

Веремунд покачал головой, затем поднялся из-за стола и понес в шкаф остатки еды. Возвратившись к столу, он положил руки на плечи Арну и Тимозелу.

— Вы устали после дальней дороги, — мягко сказал монах. — Уже поздно, да и нам с Огденом пора спать. Продолжим разговор завтра утром.

Топороносцы зевнули и потянулись. Оставив Арна и Тимозела, Веремунд похлопал Аксиса по руке, Гилберта — по спине.

— Я устрою вас в комнате на втором этаже.

Аксис почувствовал навалившуюся усталость. Веремунд прав: пора спать.

— Может, все-таки… — начал Гилберт, собираясь отстоять свое суждение о пророчестве, но, внезапно гулко зевнув, пошел на попятный: — В самом деле, клонит ко сну.

— Тогда пойдемте, — ответил Веремунд, улыбаясь. — Я покажу вам вашу комнату.

Через пятнадцать минут, услышав из-за двери ровное дыхание спящих, Веремунд отправился вниз. Огден все еще сидел за столом, всматриваясь в лежавший перед ним фолиант. В комнате стало еще темнее: в камине догорали последние угольки.

— Что скажешь, брат Веремунд? — спросил Огден, оторвавшись от фолианта.

— То, о чем тебе хорошо известно. До сих пор ни один ахар не смог прочесть этот текст, — объяснив брату Гилберту, что ахары, авары и икарийцы говорят на одном языке, Веремунд умолчал о том, что у икарийцев есть и другой язык, на котором объясняются одни посвященные. На этом особенном языке и было составлено предсказание. — А последние строчки текста даже мы не осилили. Язык, на котором они написаны, усложнен и предназначен лишь для глаз икарийцев из числа чародеев.

— Пророчество набирает силу, брат Веремунд, — прошептал Огден.

— Будем держать ухо востро, — ответил Веремунд, пододвигая к себе книгу с пророчеством.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ночь на краю леса

Леди Мерлион давно уже спала крепким сном, а Фарадей все ворочалась и ворочалась с боку на бок на походном матрасе. В конце концов, отчаявшись заснуть в душной палатке, она решила подышать свежим воздухом. Стараясь не разбудить мать, Фарадей осторожно вылезла из постели, надела туфли и плащ, а выбравшись из палатки, накинула на голову капюшон.