Большая пайка, стр. 128

Марк, которому потеря денег отрезала все пути к отступлению, в категоричной форме потребовал от уважаемого партнера немедленно выслать по факсу документы, которые обошлись «Инфокару» и ему лично в сто тридцать тысяч долларов. Угасающий на том конце провода доктор Шенье с тоской в голосе сообщил, что пока что это невозможно, поскольку данные бумаги, в соответствии с нигерийским законодательством, составляются в единственном экземпляре, и в настоящее время они находятся в Центральном банке Нигерии. Впрочем, у доктора Шенье там есть надежные друзья, которые помогут ему получить эти важные документы. Вместе с тем господину Цейтлину совершенно не о чем беспокоиться — теперь уже можно определенно сказать, что шестьдесят миллионов долларов находятся в Лондоне, в отделении банка «Чейз Манхэттен», и чисто техническую операцию по их переводу будет осуществлять специально уполномоченный доктором Шенье человек, который свяжется с Марком в течение нескольких часов.

Специально уполномоченный человек не заставил себя ждать. Еще до конца дня Марк получил факс из Лондона. В нем сообщалось, что адвокатское бюро «Томпсон, Томпсон и Бейкер» готово исполнить поручение общего друга из Лагоса. Фамилию друга из соображений конфиденциальности не называем. Суть поручения тоже не упоминаем. Учитывая, что размер и характер сделки могут привлечь нежелательное внимание, настоятельно рекомендуем игнорировать любые сообщения, в которых не содержится присвоенное отныне Марку кодовое имя «Лорд Монтроз». Искренне ваши.

Томпсон, Томпсон и Бейкер.

Лорд Монтроз вступил с лондонскими адвокатами в оживленную переписку.

Через какое-то время Томпсон, Томпсон и Бейкер сообщили, что операция перешла в решающую фазу, хотя они до сих пор не получили от общего друга некий документ.

Из соображений конфиденциальности документ не называется. Впрочем, это ничему не препятствует. Если лорд Монтроз соблаговолит оплатить прилагаемый счет на шесть тысяч двести одиннадцать фунтов стерлингов, сделка еще до исхода дня будет завершена. Томпсон, Томпсон и Бейкер.

Платить десять тысяч долларов сверх того, что он уже потерял, Марк не собирался, даже если бы эти деньги у него и были. Но вызволение доктора Шенье из зловонной ямы полностью исчерпало все возможности Марка. А рассказывать кому-либо эту историю до получения денег ему категорически не хотелось. Тем более что оснований сомневаться в добропорядочности нигерийского партнера было предостаточно. Раз все дело в какой-то бумажке, пусть председатель чрезвычайной подкомиссии соблаговолит оторвать от стула свою черную задницу и выслать в Лондон требуемый документ.

Разговор с доктором Шенье проходил под смутно знакомый музыкальный фон.

Доктор был весьма рад снова поговорить со своим уважаемым знакомым. Он совершенно уверен в успехе. Совершенно. Да, он знает про документ. Это одна из бумаг, которые переданы в Центральный банк Нигерии. К сожалению, цена этой бумаги известна. И банковские чиновники требуют взятку. Небольшую. Нужны четыре черных костюма. Четыре пары черных ботинок. Носки. Четыре белые рубашки. Четыре скромных галстука для деловых людей. Четыре пары наручных часов «Омега». Четыре карманных калькулятора. Размеры банковских чиновников доктор готов сообщить. Он глубоко скорбит, что не может самостоятельно решить эту простенькую задачу, но в настоящее время не располагает необходимыми средствами вследствие известных господину Цейтлину печальных обстоятельств.

Вся эта информация унылым голосом сообщалась Марку под веселую мелодию, которая звучала на том конце провода и что-то сильно Марку напоминала. Она просто въелась ему в память. Когда Марк вдоволь наорался, проинформировав доктора Шенье на русско-английском языке, что именно он думает о порядках в Нигерии вообще и в их Центральном банке, в частности, то поймал себя на том, что время от времени напевает ее, хотя обстановка вовсе не располагала к веселью. Было совершенно понятно — надо идти к Ларри на поклон. Проще заплатить английским юристам, чем связываться с покупкой носков и рубашек для коррумпированных нигерийских чиновников.

Марк поплелся к Ларри, мурлыча под нос навязчивую мелодию.

Секретарша Ларри попросила немного подождать, пока Ларри закончит телефонный разговор, предложила чаю и, прислушавшись к издаваемым Марком звукам, сказала:

— А я не знала, Марк Наумович, что вы любите Пугачеву.

— Какую еще Пугачеву? — рассеянно спросил Марк.

— Аллу Пугачеву. Певицу. — И секретарша негромко воспроизвела несколько строк из гремевшей в восьмидесятые годы песни «Арлекино».

Марк остолбенело уставился на секретаршу, пытаясь уловить связь между Аллой Пугачевой и военным аудитором Жеромом Шенье, потом хлопнул себя по лбу и пулей вылетел из приемной. Только теперь он осознал масштаб обрушившейся на него катастрофы. Что-то ему попадалось в газетах… примерно полгода назад… про группу жуликов, проходивших когда-то обучение в Москве, чуть ли не в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

Марк вбежал к себе в кабинет и стал лихорадочно копаться в старых подшивках. Есть! В «Известиях», несколько месяцев назад. Красноярский бизнесмен… фамилия изменена… письмо из Нигерии… шестьдесят миллионов долларов… треть ему, за услуги.. приглашение прилететь в Лагос… загадочное исчезновение сразу же после прибытия… списание всех наличных денег со счета красноярской фирмы… появление оборванного бизнесмена в российском консульстве… его вылет на родину экономическим классом под заразительный хохот дипломатов… предупреждение Центрального банка Нигерии о деятельности международной группы аферистов, за которую упомянутый Центральный банк никакой ответственности не несет…

Купили!

Его размышления прервал звонок Ларри.

— Заходил, уважаемый? — поинтересовался Ларри ласковым голосом. — Извини, дорогой, что заставил ждать. Приходи, поболтаем.

Хорошее настроение Ларри всегда служило тревожным симптомом. Марк поплелся на встречу.

— Тут какая-то непонятная история… — В глазах у Ларри появлялись и исчезали желтые искорки. — Мне сейчас Платон позвонил. Сказал, что он говорил со Штойером. Что там произошло с багамским счетом? Ты в курсе?

— В курсе, — признался Марк. — Нас кинули.

— Как это — кинули? Нас?

— Помнишь, я тебе письмо показывал? — дребезжащим от стыда голосом произнес Марк. — Из Нигерии. Мы еще тогда решили, что ничем не рискуем…

— Извини, пожалуйста. — Ларри поднял вверх обе ладони. — Я что-то не очень… Говоришь, мы решили?

— Ну я решил. Короче, нас кинули.

— Ай-яй-яй! Намного?

— Примерно на сто тридцать штук. Ларри искренне расстроился.

— А твои личные деньги там были?

— Были, — сказал Марк. — Примерно половина. Ларри расстроился еще больше.

— Я так и думал, — удрученно проговорил он. — И Платон тоже. Так что же у тебя теперь? Совсем ноль?

— Да нет. У Штойера почти столько же лежит. В Лозанне.

— Что думаешь делать?

— Покрывать убытки, — пожал плечами Марк. — Что же еще? Я виноват. Так что Ронни может переводить лозаннские деньги в общий котел.

— Это очень не правильно, — окончательно огорчился Ларри. — Как ты можешь так говорить?! Мы же друзья. О таком варианте и речи быть не может. Знаешь, как мы сделаем? Мы эти деньги отработаем, Ты пока не трогай лозаннский счет. Пусть Ронни с ним поработает. Тут намечается офигительный бизнес — просто офигительный. Через месяц-два он все бабки отобьет. А тебе… — Ларри нагнулся и выудил откуда-то бумажный конверт, — вот я тебе дам двадцать штук. Тебе же деньги нужны. Жена, семья… Возьми, пожалуйста

Ночные мысли вслух

Это называется бизнес? Это называется глупость. Бизнес — это товар. Потом деньги. Потом снова товар. И так далее. По почте приходит письмо про шестьдесят миллионов. Что должен сделать бизнесмен? Он должен выбросить такое письмо в корзину и заняться делом. А профессор глотает наживку. Начинает переписываться.

Посылать дурацкие факсы. Потом попадает на деньги. Сейчас над ним все африканские обезьяны смеются. Но главное — не это. А что главное? Можем ли мы доверять серьезные дела такому человеку? Мы не можем ему доверять. Не потому, что он нечестный. Он честный. И не потому, что он глупый. Он умный. А потому, что он не бизнесмен. В чем проблема? Проблема в том, что он во все дела будет обязательно лезть. И других профессоров за собой тащить. А это никак нельзя допускать. Но Платон этого не понимает. Он не понимает, что старая дружба и бизнес — разные вещи. Совсем разные. Бизнес делать — это не разговоры разговаривать. Но он поймет. Потом поймет. А сейчас надо эту компанию задвигать. Хорошо, что он деньги взял. Жался, мялся, хотел благородство показать. Но взял. И хорошо, что Платон это правильно понял. Смеялся. Когда человек берет из рук деньги, у него весь гонор потихоньку уходит. Надолго?