Большая пайка, стр. 123

Только глубокой ночью, проходя по уже избавленной от покупателей стоянке, Зиновий Владимирович узнавал, что обласканный им посетитель выбирал машину не один, а с женой, и никаких признаков приближающихся родов в ее фигуре не обнаруживалось, и что, пересмотрев несколько «пятерок», они перешли к «четверкам», потом, само собой, к «восьмеркам», а потом клиент потянул Пашу к стоявшим в укромном месте «девяносто девятым», ткнул пальцем и сказал строго:

— Беру эту!

— Тебе кто разрешил выдавать машины из резерва Ларри?! — вопил трясущийся Зиновий Владимирович, предвидя неминуемую расправу.

— Вы же и разрешили, — отбивался Паша, — вы мне что сказали? Особое внимание — раз, показать машины — два, пусть выберет то, что нужно, — три. А что, не надо было?..

Изощренность клиентов, всеми правдами и не правдами пытавшихся вышибить из «Инфокара» какую-нибудь халяву, превосходила самые изысканные деяния Остапа Ибрагимовича Бендера, Ходжи Насреддина и Жиль Бласа из Сантильяны.

— Заберите, — говорила случайно попавшемуся под руку Сысоеву рыдающая девица, и слезы с ее пушистых ресниц разлетались горизонтально, — заберите у меня эту кровавую машину, я вас умоляю, заберите ее, я ни спать, ни есть не могу…

— Что случилось? — бледнел и волновался Виктор, наливая девице воды.

Девица брякала зубами о стакан и постепенно успокаивалась.

— Вы продали мне машину. Месяц назад.

— Я?

— Нет же, не вы. На вашей стоянке. «Восьмерка», длинное крыло, «мокрый асфальт»

— Так, так. — Виктор кивал головой, пытаясь сообразить, каким образом девице удалось проникнуть в резерв Ларри. — Продолжайте, пожалуйста.

— Вон она стоит, за окном. Посмотрите.

За окном стояла «восьмерка», внешний вид которой однозначно свидетельствовал о недавнем близком контакте с уличным фонарем. Машину окружала кучка интересующихся инфокаровских водителей.

— Дайте, дайте мне сигарету. Спасибо. Я никогда, никогда больше не буду покупать у вас машину. Мне говорили, меня предупреждали, я, дура, не верила.

Теперь я точно знаю, кто вы такие.

— Кто?

— Вы убийцы! — Девушка с ужасом озиралась по сторонам.

— Почему?

— А! Вы не знаете! Не прикидывайтесь, пожалуйста. Бандитское гнездо?

— Да почему же?

— Вы в милиции когда-нибудь ночевали? На вас наручники одевали? Нет? А на меня одевали!

И девушка протягивала Виктору дрожащие руки.

— О! Я все теперь понимаю. Все! — переполнившись негодованием, лепетала она.

— Объяснить можете? В конце-то концов!

— Не притворяйтесь! Вы продали эту машину совсем другому человеку!

— Как-другому?

— Так! Узбекскому крестьянину из Ферганы. Я теперь все знаю. Когда он выехал за ворота, ваши убийцы напали на него, вытащили из машины, всего изуродовали и бросили. А машину вернули на стоянку и продали мне. Что, правда глаза колет?

— И где же сейчас этот крестьянин? — вопрошал сбитый с толку Виктор.

— Ага! Не смогли концы спрятать! Он пришел в себя, дополз до милиции и все-все рассказал. И сразу же умер.

— Что вы говорите?

— То и говорю! А когда я пошла регистрировать машину, они проверили ее по документам, арестовали меня, надели наручники и трое суток держали в камере.

Пойдемте, пойдемте, я сейчас вам все покажу.

Девица тащила Виктора во двор.

— Смотрите, — тыкала она наманикюренным пальцем в резинку уплотнителя на дверце. — Видите, отстает? Это он ногтями хватался, когда его тащили из машины.

Видите? Мне все объяснили в милиции. А это видите? Здесь его головой о капот били. Видите? Убийцы!

Беседа продолжалась уже в кабинете, куда Виктор с огромным трудом уволакивал девицу от начинавшей собираться толпы любопытных.

— Что вы хотите?

— Я уже сказала. Заберите у меня эту кровавую машину. Заберите!

— Погодите минутку. Как это — заберите?

— Вот так! Заберите А мне взамен выдайте любую другую, — Стоп. — До Виктора начинало доходить, — А почему ваша машина в таком состоянии?

— А в каком же еще состоянии она может быть? Когда меня выпустили из милиции, я была совершенно разбита. Я три ночи провела в наручниках, у меня ни руки, ни ноги не слушались. Я не справилась с управлением. Но это неважно!

Заберите у меня эту кровавую машину!

И у девицы начиналась истерика.

— Так, — беспомощно говорил Виктор — Я все понял. Это вам не ко мне.

Пройдите в соседнюю комнату, к юристам. Все напишите. Про крестьянина. Про наручники. Про машину. Все будет очень хорошо. Вам помогут.

Девица пропадала в лабиринтах фирмы, время от времени появлялась снова и наконец исчезала насовсем, но в анналах инфокаровской истории оставалась легенда о невинно убиенном дехканине.

— Стефан Львович? — вопрошал по телефону голос с непонятным акцентом. — Здравствуйте. Говорит шеф-директор московской штаб-квартиры Ассоциации «Двадцать пятый век», моя фамилия — Кротон. У меня деловое предложение.

Девяносто девятые модели. Все цвета. Любая комплектация. Партия от двухсот штук. Со склада в Москве. Берете?

— Беру! — радостно орал в трубку Светлянский, оценивая перспективу создания дефицитного резерва в обход Ларри. — Какая цена?

— Договоримся. Приезжайте в Измайлово на остров. Вас будут ждать.

На острове Светлянский мгновенно понимал, что ему пытаются запарить машины с инфокаровской же стоянки.

— Видишь? — вопрошал его предводитель группы бритоголовых, прибывшей на двух БМВ, и обводил рукой грандиозную панораму автомобилей, выстроившихся за забором из колючей проволоки. — Это все наше. Сколько берешь?

— Все беру, — отвечал Светлянский, интересуясь дальнейшим развитием событий. — Почем?

Называлась цена, долларов на триста превышающая инфокаровскую. Светлянский мрачнел и крутил головой.

— Смотри сюда. — Главарь бритоголовых брал Светлянского за пуговицу. — Сто баксов с машины дам тебе в откат наликом. Уловил? Сделаешь предоплату — еще сто баксов. Здесь пятьсот машин стоит. Сто штук твоих. Уловил? Сделаешь предоплату, конкретно?

Предоплата неизвестным бандитам за собственные автомобили, безусловно, объясняла стотысячный откат.

— А машины можно посмотреть? — интересовался Светлянский.

— Смотри. Тебе чего, плохо видно отсюда?

— Да нет. Внутрь зайти можно? Походить, посмотреть состояние?

— Ты чего, мужик? Не видишь, что ли, новина какая? Прямо с завода.

— А все-таки?

— Тогда давай завтра в это же время. Сегодня стоянка закрыта.

— Так попросим, чтобы открыли, — не сдавался Светлянский. — Ваша же стоянка. Пошли.

И он подходил к тянущейся в струнку охране.

— Все в порядке, Стефан Львович, — докладывал начальник смены. — Никаких происшествий, А господа с вами?

Обернувшись, Светлянский еще успевал разглядеть исчезающие за поворотом габаритные огни БМВ…

Первый наезд

Не все бандиты были столь просты, случались и конфликты. Если Институт, находясь в Москве, еще как-то держался на плаву, сдавая в аренду коммерсантам половину лабораторных помещений, то подмосковный филиал давно уже лежал на боку. Платон, пролетая как-то по Институту, мгновенно подсуетился и предложил ВП избавить его от непосильного и ненужного по нынешним временам бремени. В результате «Инфокару» достался трехэтажный корпус на территории в пять гектаров, окруженной глухим бетонным забором. Стратегическое значение этого объекта для автомобильного бизнеса даже не поддавалось оценке: железная дорога находилась в трех километрах, и вагоны с машинами можно было разгружать тут же, не завозя их в Москву. Было решено создать здесь гигантский накопитель для автомобилей, из которого они будут уходить в розничную продажу на московские и немосковские стоянки. Заведовать накопителем поставили Леню Донских.

Местная шпана, в мирные советские годы промышлявшая грабежами дачных участков и устрашающими пьяными набегами на населенные пункты с единственной целью — набить кому-нибудь морду и показать себя, — с началом борьбы за построение капитализма изменила свои стратегические установки. В лучших традициях юных тимуровцев бравые ребята появлялись на садовых участках ближе к завершению летнего сезона, находили председателя правления и предлагали ему свои услуги по охране территории.