Рассвет любви, стр. 64
— Я люблю тебя… я тоже люблю тебя, Элинор. Позже, когда они в изнеможении лежали на постели, в глубине ее тела вдруг шевельнулся ребенок. Она так вздрогнула, что Брендан перепугался не на шутку.
— Что… что с тобой?
— Вот… послушай. Чувствуешь?
— Твое тело… а что?
— Подожди…
И тут он тоже почувствовал… что-то вдруг шевельнулось под его ладонью…мягко, чуть заметно. Прижав Элинор к себе, он с нежностью поцеловал ее в губы. Наконец они уснули.
На следующее утро, когда Брендан вместе с Ларсом и Грегори собирался уже выехать из крепости поискать в холмах отбившихся от стада овец, Коллум, стоявший на страже, крикнул, что к замку приближается всадник. Спешившись, Брендан вихрем взлетел по ступенькам на самый верх сторожевой башни. Это оказался Гриффин, и Брендан догадался, что гонец привез ему письмо от Брюса.
Он чуть ли не бегом бросился вниз, встретить его у ворот. Въехав во двор, Гриффин соскочил с коня и направился в Брендану.
— Сэр Брендан, Роберт Брюс, эрл Каррикский и Аннандейлский, шлет вам привет.
— Рад видеть тебя, Гриффин. Юноша торопливо понизил голос:
— Послание, что я привез, предназначено лишь вам одному, сэр. Оно не для посторонних глаз, и мой хозяин просил немедленно уничтожить его, как только вы ознакомитесь с его содержанием.
Брендан угрюмо кивнул.
— Спасибо. Ступай в зал, Гриффин.
Войдя в зал, Брендан тут же послал за Джоанной. С того самого дня, когда он увидел ее на лестнице за уборкой, он уже успел убедиться, что этой девушке цены нет. Бывший дворецкий замка исчез вместе с лордом Эбером. Джоанна дала понять Брендану, что ему нужно как можно скорее найти человека, способного взять в свои руки заботу о замке. Он поручил это ей и ни разу не пожалел об этом: работящая, толковая, она знала тут каждый камень и каждого человека. Новое назначение немало польстило ей и слегка испугало — роль управительницы была большой честью для бывшей служанки. Однако Брендан успокоил ее, сказав, что тут они с ней два сапога пара — и у него до сих пор не было ни малейшего опыта управления таким огромным поместьем.
Достаточно было только кликнуть ее, и она тут же примчалась, успев по дороге захватить поднос с ледяным элем и распорядиться, чтобы для уставшего гонца приготовили комнату.
Извинившись перед Гриффином, Брендан подошел к камину и принялся читать.
Опустив обычные приветствия, он сразу перешел к главному.
«Я не сомневаюсь в том, что мне удастся получить аудиенцию юной французской принцессы, которая теперь стала нашей королевой, — писал Брюс, — равно как и в том, что она примет горячее участие в этом деле, поскольку покойный граф, умерший такой страшной смертью, как-никак был одним из ближайших и любимейших соратников ее брата. Уверен, что правда выплывет на свет и справедливость восторжествует. Но всему свое время. Однако до меня доходят слухи, что, несмотря на перемирие, Майлз Фицджеральд, ослушавшись короля, собрал большой отряд. Это тем более прискорбно, что их много больше, чем наших людей, так как войско короля частично распущено. К тому же он явно уверен, что ничем не рискует, ведь Эдуард разве что пожурит его за эту вольность, тем более что он всегда сможет утверждать, что, дескать, мстил исключительно за то унижение, которое ему довелось испытать по вашей вине. Молю Бога, чтобы мое предупреждение не запоздало. Над леди Элинор Клэринской нависла страшная угроза. Остается только надеяться на то, что ей удастся ускользнуть в случае, если замок не выдержит осады и сэр Майлз войдет в него со своими людьми».
Перечитав письмо дважды, Брендан швырнул его в огонь и долго смотрел на пляшущее в камине пламя.
Гриффин сидел за столом, с аппетитом уплетая сочную оленину, что принесла Джоанна.
— Надеюсь, ты меня извинишь? У меня срочное дело.
— Конечно, сэр Брендан.
— Стало быть, Брюс не намерен поспешить мне на помощь?
— Он страшно напуган. Видите ли, он ведь вообще не должен был знать об этом. А его примирение с Эдуардом… оно слишком хрупко…
— Понимаю.
Выйдя из зала, Брендан бросился искать Эрика и остальных, на ходу отдавая необходимые распоряжения.
Вернувшись, он первым делом поинтересовался у Джоанны, не видела ли та Элинор, и рад был услышать, что леди Элинор только что проснулась, приняла ванну и одевается у себя в комнате. Брендан чуть ли не бегом помчался наверх.
Когда он вошел, Элинор причесывалась, водя щеткой по своим золотистым волосам. При виде Брендана лицо ее просияло такой радостью, что он до боли стиснул зубы, чтобы не выдать терзавшего его страха.
— Что-нибудь случилось? — встревожилась она.
— Собирай вещи. Вечером ты уезжаешь.
— Уезжаю? — не веря собственным ушам пробормотала она. — Но…
— Сюда идет Фицджеральд со своими людьми.
— Но ведь сейчас перемирие!
— Он здесь не по приказу короля.
— Но тогда…
— Это его собственный отряд. Держу пари, ему удалось убедить кое-кого из северных баронов присоединиться к нему якобы ради сведения личных счетов. Кто здесь, в приграничье, не страдал от набегов! А поскольку Фицджеральд не глуп, думаю, он явится сюда с целой армией.
— Но крепость…
— Элинор, ему нужна ты.
— Да, конечно, но ведь замок хорошо укреплен. Шотландцы восстановили крепостные стены, у твоих людей достаточно оружия и припасов…
— Взять можно любой замок, так же как проиграть любую битву. Здесь становится опасно.
— Но тогда…
— Ты должна уехать на север.
— Но…
— Я пошлю с тобой Коллума и Хагара. Поедут также Марго и Ларе с Брайди.
— Куда?
— У моих родственников владения под Стерлингом. Там тебе ничто не будет угрожать.
Элинор вся задрожала.
— Я не хочу никуда ехать. Это было бы ошибкой. Я останусь с тобой, Брендан.
— Ты поедешь!
— Фицджеральду ни за что не взять приступом эти стены…
— Ради всего святого, Элинор, поверь, мне нелегко далось это решение. Ты должна уехать. Ты не имеешь права рисковать жизнью ребенка.
Вся похолодев, она опустила голову.
— Я не хочу уезжать, — повторила Элинор.
— Но ты должна!
— Стало быть, ты готов силой заставить меня уехать?
— Миледи, я собственноручно привяжу вас к седлу! — прорычал Брендан.
Она повернулась к нему спиной.
— Как прикажете, сэр, — помолчав, ледяным тоном процедила Элинор.
— И еще одно… — Что?
— Теперь у тебя больше не осталось выбора. Ты станешь моей женой, Элинор.
— Когда? — замирающим голосом спросила Элинор, обернувшись. Глаза ее сияли. В них были и радость, и гнев, и… как ему показалось, страх. — Ты отсылаешь меня прочь, — срывающимся голосом сказала она. — А что, если наша разлука будет долгой? Что, если ты погибнешь? Что тогда? Так что же ты скажешь, Брендан? Молчишь… Итак, когда же наша свадьба?
— Прямо сейчас, — объявил он. — Отец Дафф ждет внизу.
Глава 20
— Не отсылай меня, — взмолилась Элинор. Но даже если Брендан и слышал, он и ухом не повел. — Брендан, прошу тебя, может, ты слишком торопишься…
— Не слишком, — жестко отрезал он. Глаза их встретились. — Если я погибну, ребенок будет носить мое имя…
— Если ты погибнешь, я останусь одна, в стране, где очень многие никогда не смогут простить мне того, что случилось при Фолкерке.
— Сейчас уже нет времени спорить, Элинор…
— Тогда не отсылай меня!
— Я должен.
Он вытащил ее из комнаты, и Элинор оцепенела: внизу, у камина, стоял отец Дафф. Большой зал был забит до отказа. В толпе перед ней мелькнули знакомые лица Коллума, Лайама, Эрика, Грегори, де Лонгвиля и остальных. Судя по всему, все собирались в спешке — ей бросилось в глаза, что большинство выглядели так, словно готовились к сражению: кто был одет в кольчугу, кто в кожаную куртку с нашитыми на груди металлическими бляхами, наброшенную поверх туники с семейным гербом. Была тут и Марго; поспешно протолкавшись вперед, она обняла Элинор и расцеловала ее в обе щеки.