Опаленные сердца, стр. 25
Энн нырнула в постель и чуть не подскочила, когда он ее коснулся.
– Не можешь справиться с несколькими крючками, любовь моя? А я-то думал…
– Это не повод для беспокойства.
Она отодвинулась подальше, но, к ее удивлению, он встал с кровати, подошел к окну и, раздвинув тяжелые шторы, выглянул на улицу.
В лунном свете бронзовое тело Йена казалось отлитым из металла. Глядя ему в спину, она торопливо раздевалась, чтобы покончить с этим до того, как он обернется. Энн лихорадочно схватила ночную рубашку, но Йен уже стоял рядом. Он бесшумно лег на кровать и взялся за ворот ее рубашки.
– Что это такое?
– Я думала…
– Наш брак еще далек от совершенства, но зачем же делать шаг назад?
– Хорошо. – Энн начала стягивать рубашку. Она не понимала, чего от него ждать, зачем он играет с нею, как кошка с мышкой, и раздраженно сказала: – Если у тебя что-то не ладится, вини себя, а не других. Ты сам настоял на этом браке.
– Не отрицаю. Но я был совершенно честен с тобой. Никаких условий.
– Какие условия ты имеешь в виду? Ты чего-то недополучил?
– Тебя.
– Не понимаю, о чем ты, – холодно сказала она. – Я нахожусь с тобой в этой комнате, которая была раньше моей. Теперь ты в ней такой же хозяин, как и я. Я лежу обнаженной рядом с обнаженным мужчиной, чего никогда не делала до нашей свадьбы, Я тебе не отказываю…
– Но ты не идешь ко мне сама.
– Я не могу, – прошептала она. – Но я тебе не отказываю…
– Отказываешь! Ты отворачиваешься от меня, возводишь между нами какие-то барьеры.
– Я не…
– Тогда поговорим о тебе, Энн.
Черт бы его побрал! Он все-таки вывел ее из себя.
– Что ты хочешь знать?
– Хочу знать, что ты замышляешь.
– Ничего.
– Расскажи мне об Эдди. Она покачала головой.
– Думаю, я не скажу тебе ничего нового. Он был хорошим человеком. Со своими недостатками и со своими достоинствами.
– Он знал о твоих планах? Нет, зададим вопрос иначе: ты рассказала ему о своем прошлом? Ты рассказала ему о своих делах?
– Прекрати! – закричала она. – Ничем особенным я не занимаюсь. Мне не о чем было рассказывать. Он знал, что мои родители давно умерли. Их убили, и я не хочу об этом говорить, мне больно говорить об этом, ясно?
– Энн, – он положил ей руку на плечо, и она попыталась высвободиться. Но он не хотел ее отпускать.
– Убирайся!
– Энн, прошлое давно кануло в вечность, не надо распространять его на меня.
– Хватит! – закричала она.
Но он только крепче сжал ее плечо. Энн касалась его обнаженного тела, и вместе с желанием бежать она почувствовала желание прильнуть к нему.
– Пожалуйста… – начала она.
– Хорошо, никаких вопросов о прошлом. По крайней мере, сегодня. Взгляни на меня.
Она подняла глаза.
– Ну?
– А теперь слушай, любовь моя, и слушай внимательно. Ты можешь управлять салуном. Ты можешь управлять многим другим. Но мною ты управлять не будешь, ясно?
– Что? – испугалась она.
Выходит, Далси права, и он все знает. Слышал их разговор в кладовой? Он же повторяет ее слова. Я с ним справлюсь!
– Мною ты управлять не будешь, – повторил Йен.
«Он все слышал. Но каким образом? Ведь они с Далей были в кладовой одни!» – удивлялась про себя Энн.
– Ты можешь заставить жену уступить, – воскликнула она, – можешь трясти меня, бить меня, таскать меня за волосы, но ты никогдане заставишь меня отдать тебе то, чего я сама не захочуотдать. А сегодня я не хочу!
– Не хочешь?
– Да, не хочу.
Он вдруг отпустил ее. Но не успела Энн облегченно вздохнуть, как неведомая сила подняла ее в воздух, а затем швырнула обратно на кровать. Его лицо оказалось совсем рядом, в темных глазах горела ярость.
– Ты заставляешь меня применять силу.
– Ублюдок! Не смей…
– Но ведь я могу получить это лишь таким способом?
Энн отталкивала его изо всех сил. Не обращая внимания на сопротивление, он грубо целовал ее, впиваясь в губы, и она почувствовала соленый вкус крови. Его руки властно ласкали ее тело, раздвигали бедра.
Энн пришла в ярость. Ей хотелось отхлестать его по щекам, убить на месте, но ее вдруг пронзило нечто сладостно-дикое, мучительное, неодолимое. Она хотела его.
– Ты отдашь мне это?
– Йен…
– Ты отдашь мне это?
– Будь ты проклят.
– Ты отдашь мне это?
Энн закрыла глаза. «Нет!» хотелось ей выплюнуть ему в лицо, однако у нее уже не было сил, а он только того и ждал. Она закричала, но не от боли. К своему ужасу, она почувствовала, что страстно прижимается к нему, неистово устремляется ему навстречу, жаждет поглотить его. Онаслышала дикий, призывный шепот, узнавала свой голос, произносила слова, которые никогда не срывались с ее губ, слышала крики и мольбы. Уже не чувствуя стыда, она ласкала его тело.
Энн казалось, что ее мольбы длятся целую вечность, что она больше не вынесет этой сладкой муки, этой агонии наслаждения. Но внезапно и ночь, и луна, и весь мир будто взорвались. Потом Энн ощутила, как содрогается ее тело снова и снова, а внутри разливается неизведанное до сих пор блаженство.
Постепенно все вернулось на свои места: их комната, белые простыни на кровати, тиканье часов, серебристый лунный свет, льющийся в окно с раздвинутыми тяжелыми шторами.
Энн молчала. Ей хотелось удержать испытанные ощущения. А она-то думала, что сегодняшняя ночь будет похожа на вчерашнюю и не принесет ей ничего особенного! Только бы Йен не выпускал ее из своих объятий. Может, он больше не сердится на нее.
Но она этого так и не узнала. Он тихо лежал рядом, потом вдруг вскочил с кровати, быстро оделся. И ушел.
Энн осталась одна.
Глава 12
День начинался скверно.
Макшейн вернулся на рассвете, когда измученная бессонницей Энн уже встала, так что ему не пришлось будить ее.
Они отправились на ранчо Бенништона вместе с Далси, близнецами Игерами и Ангусом Донахью. Приехав одними из первых, сразу взялись за дело. Энн с Далси готовили кофе и завтрак для прибывающих горожан, а мужчины присоединились к Грейнджеру, чтобы обсудить план работ. К девяти часам утра большая часть добровольцев уже была на месте, в их числе и шериф Бикфорд.
Многие мужчины приехали с женами, которые любезно беседовали с Энн и Далси, хотя Энн знала, что за ее спиной они сплетничают и злословят о ней. Она не обращала на это внимания, но воинственная Далси не упускала случая задеть лицемерок. У миссие Тарлтон она поинтересовалась, зажил ли синяк на бедре ее мужа, миссис Дамфри посоветовала уделять мужу побольще внимания в постели, если она хочет, чтобы мистер Дамфри чаще бывал дома. Миссис Хеннесон, жене президента городского банка, Далси порекомендовала толкать супруга по ночам в бок, чтобы он не храпел.
– Далси, перестань.
Энн налила себе кофе и улыбнулась мрачной, как туча, миссис Хеннесси, которая, не найдя слов для достойного ответа, молча испепеляла Далси взглядом.
– Миссис Хеннесси, сегодня Анри особенно удались пшеничные лепешки, пожалуйста, попробуйте, – обратилась Энн к гневной матроне.
Та взяла кружку с кофе и, издав нечто среднее между рыком собаки и шипением кошки, удалилась.
– Ты перессоришь всех мужей с их женами, и беднягам под страхом смерти запретят ходить в салун. Зачем тебе понадобилось говорить, что ее муж был твоим клиентом?
– Но я никогда не спала с ее мужем.
– Тогда зачем…
– Затем, что эта курица слишком много себе позволяет. Я слышала, как она говорила, что нас не следует пускать в порядочное общество!
– Далси, по-моему, тебе нужно сменить профессию. Обращать внимание на сплетни при твоем ремесле – только портить себе нервы.
– Я немного устала.
– Если ты устала от того, чем занимаешься, пора найти что-то другое.
– Тебе без меня не обойтись, – покачала головой Далси.
– Но ты можешь работать на кухне, подавать клиентам еду и спиртное в салуне. У тебя нет необходимости…