Обрученная с ветром, стр. 26
Он внезапно потянулся к ней, притягивая ее в свои объятия. Она дико сопротивлялась, но он крепко держал ее, пальцы его вплелись в ее волосы, пригибая к нему ее голову. Возглас протеста сорвался с ее губ, но тут же заглох под его страстным поцелуем. Он разжал губами ее губы, весь ее рот. Она попыталась вывернуться. Он крепко держал ее. Он вторгался и похищал ее сладость, желание жгло его насквозь. Она пыталась наброситься на него с кулаками; он притянул ее ближе. Он целовал ее до тех пор, пока она не задохнулась, пока не почувствовал, как она дико дрожит под его руками, пока ее руки не замерли. Только тогда отнял он свои губы, тихо шепча:
— Я не причинил вам боли!
— Говорю вам, это было зелье! — в отчаянии воскликнула она.
— Не думаю. В вас есть огонь, волнующий и горячий. И я думаю, что смогу дотронуться до него, найти его, поддержать его, как бы вы ни уверяли, что презираете меня.
— Говорю вам…
— Миледи, у меня есть идея, — сказал он очень тихо, глядя на нее, чуть откинув назад голову.
— Какая? — спросила она.
Он отпустил руки, освобождая ее, и отвернулся, отходя в сторону. Потом повернулся к ней.
— Почему бы нам не узнать, что было из-за зелья, а что — нет?
Она не ответила. Она стояла совершенно неподвижно, отвечая на его взгляд, обрамленная светом от огня. Его охватил трепет. Он прикасался к легким рыжим огонькам в ее волосах, заставляя их мерцать на ее плечах и спине, словно водопад из текущего пламени. Прекрасная дочь простолюдина. Его захомутали. Виновна она или нет? Имеет ли это значение? Он горел. Весь. Горело его горло, горели его чресла, он сотрясался от жара. От желания. Может быть, это гнев. Может быть, это желание. Может, и то, и другое, и нечто большее.
Он пересек комнату и подошел к ней. Она могла бы попытаться убежать. Промчаться по комнате, убегая от его прикосновения.
Но она стояла неподвижно. Грудь ее вздымалась, подбородок слегка приподнялся.
Он остановился перед ней. Не дотрагиваясь до нее. Ожидая. Он нее пахло так же сладко, как от розы, в честь которой получила она свое имя. Ее грудь поднималась и опускалась в быстром завораживающем ритме.
И она встретилась с ним взглядом. Изумрудным, горячим, вызывающим. Она дрожала.
— Только ли в вине было волшебство? Может быть, оно существует в чем-то еще? Давайте узнаем, хорошо?
Он потянулся к ней и крепко обнял. Она вскрикнула, удивленная, тело ее окаменело.
— Роза Вудбайн! — хрипло выговорил он ее имя у самых ее губ. — Вы теперь моя жена. Что за парочка! Мы — хозяева своей судьбы! И все же сегодня, леди, хозяином буду я! Но, клянусь, я сделаю все, что в моих проклятых силах, чтобы быть нежным!
Он поднял ее на руки и положил на свадебное ложе.
ГЛАВА VII
Не успела она очутиться в его объятиях, как он снова ощутил странное волшебство. Что в ней делало желание сильнее мысли или чувства? Он не знал, и его это не заботило. Он опустил ее на мягкую постель, пораженный своей реакцией на ощущение ее в своих объятиях. Но независимо от того, помнила она или нет что-либо о ночи, проведенной с ним вместе, она явно не хотела повторения. Наполовину придавленная им, она извивалась, чтобы избавиться от его тяжести.
От каждого ее движения в нем возникали немыслимые новые ощущения.
— Роза!
Он поймал ее руки. Переплел с ее пальцами свои пальцы и прижал к кровати около ее головы. Она встретила его взгляд. В его глазах все еще был гнев. И что-то еще. Что-то, чего Роза Вудбайн всегда так сильно старалась не показывать. Неловкость, неудобство… страх?
Он улыбнулся, обхватил ее ногами и нагнулся, чтобы снова прильнуть к ее губам. Рот его захватил их прежде, чем она сумела отвернуться. Он не позволял ей шевельнуться, но поцелуи его были нежными, медленными, возбуждающими. Он оторвался от ее губ. В изумруде ее глаз было что-то неистовое.
Она помнит.
— Почему вы боретесь со мной?
— Это не настоящий брак! — с вызовом сказала она.
— Сам король присутствовал при нем, — напомнил он. Он изогнул бровь, печально улыбаясь. — Что же вы думали? Что вы сможете выйти за меня замуж и снова поступать по-своему?
Она посмотрела на него, потом произнесла со спокойным достоинством:
— Вы все еще любите леди Анну.
У него вырвался нетерпеливый возглас. Анна. На долгие минуты он действительно забыл о ней. Роза смогла сделать это с ним. Роза может сражаться с ним, как тигрица, и все же ее шелковистая кожа, ее запах, ощущение ее тела под ним могут вынудить его забыть обо всем. Анна! Он закрыл глаза. Она потеряна для него. Она обвенчана с Джемисоном, и король решил, что этот союз законен.
Что ж, к черту короля. Во имя одной своей чести он собирается непременно найти Анну и Джемисона. И услышит из ее собственных уст, что она примирилась со своим замужеством.
Позже. Но не сегодня. Видит Бог, он глубоко дорожит Анной. Но сейчас он ничего не может сделать.
И у него есть своя жена.
Его пальцы еще теснее сплелись с ее пальцами. Он снова встретился с ней взглядом.
— Лежите спокойно, — приказал он.
Она облизнула губы, качая головой.
— Так наш брак настоящий, — в отчаянии прошептала она. — Вы все же уедете, чтобы искать Анну. Вы будете гоняться за Джемисоном, пока не найдете его. Вы будете неосторожны из-за своего гнева. Он вероломен и вполне сможет найти возможность убить вас. Тогда…
— Тогда вы будете очень богатой вдовой.
— Или, возможно, вы убьете его. И тогда королю придется повесить вас, или, благодаря вашему положению, он сумеет устроить, чтобы вашу голову милосердно отрубил хороший палач!
— В любом случае вы будете очень богатой вдовой.
— Но вы все еще влюблены в леди Анну! — в замешательстве сказала она.
Женщины! Они — непонятные существа, а больше всех — эта свободомыслящая маленькая колонистка.
Он поднялся и, подойдя к огню, ухватился за каминную полку. Его плечи сжались и напряглись. Он следил за перебегающими языками пламени, потом оперся плечом о мрамор.
С того момента, как он впервые увидел Анну с ее бледной и воздушной красотой, он заключил, что женится на ней. А теперь эта девочка стала его женой. Может, она и не участвовала в игре, которую с ним сыграли.
А может, участвовала.
Это не имеет значения.
— Будь я проклят, — заявил он, заговорив тихо, вначале как-то овладев своим голосом, — если я не буду спать с женщиной, навязанной мне в жены! — последние слова он проревел, забыв о всяком владении собой, отскочил от камина и ринулся к Розе.
Она сидела, напряженная и взвинченная, словно лошадь, которая сейчас понесет.
Он снова грубо выругался, сбросив длинный камзол на пол, затем шагнул к кровати, сдергивая через голову рубашку.
Он никогда не предполагал, что его брачная ночь будет такой. Даже когда Карл попросил его жениться на Розе. Он действительно не задумывал далеко наперед, но ему никогда не приходило в голову, что придется вынуждать женщину, ставшую его женой, лечь с ним в постель.
Ему следует быть с ней ласковым, нежным.
Но было уже слишком поздно. Она следила за его приближением, затем отскочила на другую сторону кровати.
— Если вы будете настаивать, клянусь, я позабочусь, чтобы вы заплатили за это! — кричала она. И так величественно! Право, ей следовало родиться герцогиней. Она могла говорить с невероятным превосходством, когда ей хотелось. И тем самым она заставила его забыть о своих самых лучших намерениях.
— Я уже заплатил, миледи. И получу сейчас товар, благодарю вас! — резко ответил он. — Ведь вы, в конце концов, дочь торговца, не так ли?
Она, побледнев, ахнула. Он пожалел о своих словах, но они уже были произнесены.
— Чтоб вам гореть в аду! — яростно ответила она, потом повернулась и побежала.
Куда, черт побери, она собирается бежать? Это не имеет значения. Отсюда она не выберется.
Состязания не состоялись. Он действительно был в исключительном настроении и погнался за ней с удивительной скоростью, мощным движением оторвал ее от пола и бросил на постель быстро и нетерпеливо. Приподнявшись, она тяжело дышала, пока он методично стягивал башмаки и брюки. Ее взгляд встретился с его взглядом, опустился вдоль его тела, потом снова поднялся. Щеки ее залились нежной малиновой краской. Он знал, что она понесет снова, если ей не помешает преграда из его тела. Он слышал скрип ее зубов, когда снова взгромождался на нее. Она поднялась навстречу ему, в глазах сверкали слезы. Руки ее с дикой яростью уперлись в его обнаженную грудь.