Неповторимая любовь, стр. 40
— Слоан, прекрати издеваться!..
Не договорив, она ахнула: пол ушел у нее из-под ног, она повалилась на кровать. Слоан придавил ее всем телом, вжимая в мягкий матрас. Сабрина почувствовала себя беспомощной. Обхватив ладонями ее голову, Слоан уставился ей в глаза.
— Мы женаты. Мне нравится пламя, которое постепенно разгорается в тебе, хотя ты всеми силами пытаешься потушить его. Ты нужна мне потому, что стала для меня наваждением. Нет, я с тобой не расстанусь.
— Неужели ты демонстрируешь такую пылкую страсть каждой любовнице? — прошептала она, раздраженная муками ревности.
— Я никогда не испытывал такой страсти. И кроме того, можешь быть уверена: в этой постели никогда не было моих любовниц.
Сабрина закрыла глаза, желая поверить ему. Сила собственных чувств вызвала у нее прилив негодования. Она злилась на себя, потому что, к собственному стыду, поняла, что действительно хочет жить здесь, спать рядом с ним.
Он не коснулся ее губ.
Она почувствовала, как его губы прижались к бьющейся жилке на шее, а руки распахнули пеньюар. Она лежала неподвижно, изо всех сил борясь с желанием.
Полотенце соскользнуло с его бедер. Сабрина ощутила грубоватую кожу его ног, давление чресел. Он приоткрыл губы, лаская ее тело.
Сабрина не осмеливалась дышать.
Его пальцы пробежали по ее груди, бедрам, ногам. Она не открывала глаз, сохраняя неподвижность. Он сознался в своем прошлом, это прошлое вторглось в их настоящее, и Сабрина не могла притворяться, что не чувствует злости и боли. Да и как она могла поверить человеку, который женился на ней лишь потому, что она ждала от него ребенка?
Слоан провел языком по ее груди, дразня сосок. В это время пальцы продолжали путешествовать по ее телу. Он покрывал поцелуями грудь и живот. Прикусив губу, Сабрина лежала неподвижно, крепко зажмурив глаза. Ладонь Слоана легла на ее живот, медленно двинулась вниз… Сабрина раздвинула ноги и внутренне сжалась, но…
Слоан принялся целовать ее колено, икру, щиколотку, осыпая легчайшими прикосновениями пальцев внутреннюю поверхность бедра. За пальцами последовали губы. Сабрина напряглась, ощущая жжение в глубине чресел, пока наконец пламя его ласки не обрушилось на нее, отняв волю.
Протестующим жестом Сабрина запустила пальцы в волосы Слоана, провела по его плечам, но не издала ни звука, извиваясь в диком желании, смешанном с отчаянием.
Он запечатал ей рот поцелуем в бешеном и сладком порыве, под стать ускоренному ритму движений. Сабрина сжимала его плечи, поглаживала спину, касалась рук.
Одновременно она и удерживала, и отталкивала его, и льнула к нему всем телом.
Ей хотелось приглушить безумное пламя, сжигающее ее, и вместе с тем она жаждала продолжения, мечтала достичь ошеломляющей вершины. Сабрина и не подозревала о существовании таких ощущений…
Несмотря на все старания сдержаться, она вскрикнула и забилась в экстазе. Ее судорожная дрожь вызвала яростный взрыв, и Слоан излился в нее, словно омывая солнечным сиянием.
Осторожным движением руки он отвел волосы с ее лба, заглядывая в глаза. Их губы соприкоснулись, в темных глубинах его глаз отразилась нежность. С замиранием сердца Сабрина ждала ласковых слов утешений или обещаний.
— Ты невероятно упряма, — произнес он. — Но я благодарен Богу за то, что… под толщей льда бушует пламя.
Сабрина нахмурилась, а он тихо засмеялся. Этот смех привел Сабрину в ярость. В порыве бешенства она ударила кулаками Слоана в грудь, но лишь позабавила его.
— Неужели я оскорбил тебя? — иронично поинтересовался он.
— Да, это оскорбительно — чувствовать себя игрушкой для твоей забавы, ублюдок! — выпалила она. Неловкий удар ее ладони угодил в челюсть Слоана, и на миг Сабрина сжалась, ожидая возмездия.
Он только потер челюсть, словно удивляясь ее силе и быстро усваивая урок.
Насмешка в его глазах угасла.
— Такой уж я человек, — серьезно произнес он.
Он поднялся, забыв про сброшенное полотенце. Не оглядываясь, Слоан снял с вешалки у постели синий шерстяной халат, завернулся в него и направился в другую комнату.
— Слоан! — Сабрина изумилась, услышав собственный возглас. Он повернулся. — Прости.
— За удар?
— Нет, ты заслужил его. Прости за то, что я сказала. Он еле заметно улыбнулся и склонил голову.
— Мне тоже очень жаль, — серьезно отозвался он. Сабрина села на постели, покусывая нижнюю губу и удивляясь нелепому чувству опустошенности. Он сожалел, но о чем? О том, что родился полукровкой? О том, что предался с ней любви? Или о поспешном браке?
Сабрина легла, уткнувшись лицом в подушку. Неожиданно слезы начали жечь ей глаза. Она перестала понимать себя, не знала, чего хочет.
Но в эту минуту ей недоставало только одного — тепла Слоана.
Это тепло она ощущала совсем недавно, но оттолкнула его. Теперь он вправе искать утешения на стороне.
Сабрина напоминала себе, что мечтает о разводе и возвращении на Восток. Ей хотелось смеяться и танцевать, чувствовать себя беззаботной, бывать на балах, поступать как вздумается. Ее вовсе не прельщала жизнь среди военных и индейцев. Она боялась… за Слоана.
Закрыв глаза, она вытянулась на постели. Гордость не позволила ей встать и подойти к мужу.
Сидя за столом, Слоан сложил ладони в молитвенном жесте и коснулся пальцами подбородка.
Он должен был отпустить ее, но не мог.
Он мог вернуться к ней, мог прикоснуться.
А может, он обманывал себя? Может, Сабрина будет вечно желать свободы? И каждый раз ему придется овладевать ею силой?
Слоан провел ладонью по волосам, ощутив небывалую усталость.
Только не это! Он просто не мог с ней расстаться. Еще не время!
Отмахнувшись от тягостных раздумий, Слоан вернулся к разбору почты. Тревога, вызванная известиями из одного письма, вновь охватила его.
Глава 12
Пребывая в замешательстве и мучаясь сомнениями, Сабрина весь следующий день разбирала вещи Слоана в шкафах и распаковывала свой скудный багаж. В качестве домашнего туалета она выбрала мягкое голубое платье из шерсти с льняной нижней юбкой. Одевшись, Сабрина расчесала и уложила волосы в строгую прическу, помня о том, что рано или поздно станет объектом для сплетен.
На закате в дверь постучали. Открыв ее, Сабрина увидела, что снегопад прекратился.
— Добрый вечер, миссис Трелони. Я Сисси. Мы познакомились в доме вашей сестры, на вечеринке.
Сабрина сразу вспомнила Сисси — жеманную, вечно хихикающую особу. Несмотря на недовольство, Сабрина любезно улыбнулась:
— Прошу вас, входите.
— Нет, я пришла за вами. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам, пока мужчины играют в войну и возятся с картами? Мэгги Кэлхун, сестра Тома и полковника Кастера, задумала чудесный ужин. Мы выпьем хереса и поболтаем. Будем надеяться, наши кавалеры подоспеют прежде, чем жареные фазаны остынут!
— Это очень любезно с вашей стороны, но…
— О, не отказывайтесь! — перебила Сисси. — Прошу вас, пойдемте со мной! Конечно, все мы любим посплетничать, но нас связывают прочные узы. У всех нас одна беда: провожая своих мужчин, мы не в состоянии предсказать, вернутся они домой или нет. Быть женой или сестрой офицера нелегко. Мы вовсе не так вульгарны, как может показаться, честное слово. — Она вдруг усмехнулась. — И потом, вряд ли мы станем сплетничать о вас в вашем присутствии!
— Это верно.
Сабрина невольно улыбнулась, вспомнив о том, что давно отказалась от привычки горевать и жалеть себя. Она взяла себе за правило идти прямо по жизни, невзирая на препятствия.
И кроме того, если среди обитательниц форта у нее есть недруги, надо знать их в лицо.
— Спасибо вам за приглашение. Я иду с вами, только наброшу плащ и, пожалуй, оставлю записку майору Трелони…
— Не беспокойтесь, он поймет, где вас искать.
По пути Сисси указывала Сабрине на строения форта и объясняла, для чего они предназначены.
— Разумеется, офицерам отведено лучшее жилье. Правда, казармы выглядят грубовато, их не сравнить с особняками Востока, но…