Неистовый рыцарь, стр. 25
— Наверное, потому, что мой муж и сыновья служат нормандскому королю Англии, а это не всегда нравится другим, — быстро сказала Фаллон и взяла Аллору за руки. — Я рада, что познакомилась с вами заранее. А теперь вам пора идти. Внизу вас ждет отец Дамьен. Вас будет венчать саксонский священник, очень близкий друг нашей семьи — пусть это хоть немного утешит вас в сложившихся обстоятельствах, когда все делается с такой поспешностью, а вы находитесь далеко от родного дома. Да Хранит вас Бог, моя дорогая! И добро пожаловать в нашу семью. Мы вам очень рады.
Она снова улыбнулась, слегка сжала руки Аллоры и удалилась, шурша юбками. Аллора, замерев на месте, смотрела ей вслед.
Она так крепко сжала кулачки, что ногти полукружиями врезались в ладони. Сейчас она ненавидела дядюшку. И почему это он всегда так стремится воевать? Ведь его уже схватили, когда он помогал английским мятежникам на их стороне границе. А теперь…
Остальная часть дня прошла словно в тумане. Отец доставил ее в башню, и ради него она постаралась выглядеть безмятежной и уверенной в себе. Исповедуясь, она думала, что не может быть ада страшнее, чем тот, который устроили на земле люди, а если так: то не обречена ли она теперь гореть в нем? Она сказала себе, что пока еще ничего дурного не совершила и ей не в чем каяться. Однако, посмотрев на священника, она почувствовала, что своим проницательным взглядом он видит ее насквозь. У него были белые как снег волосы и зоркие, как у орла, глаза. Даже когда он отпускал ей грехи, она чувствовала его настороженность.
И возможно, он знает, что она затеяла.
Ей отвели в башне комнату, где можно было подождать, пока закончатся последние приготовления. Она шагала из угла в угол, словно посаженный в клетку зверь. Наконец дверь открылась и она увидела на пороге отца.
Сердце у Аллоры часто-часто забилось. Она посмотрела во встревоженные глаза отца, увидела измученное, осунувшееся лицо, дороже которого не было для нее на свете. Будь что будет, но она сделает все, лишь бы снять с его плеч заботы, из-за которых покрылось морщинами и состарилось такое любимое лицо.
— Пора, — сказал он упавшим голосом.
Она заставила себя улыбнуться уверенной улыбкой.
— Мы все уже почти свободны! — сказала она, целуя его в щеку.
— Ты не боишься?
Она покачала головой и решительно взяла его под руку.
— Мы непокоренные, — напомнила она ему. — И я не боюсь ничего!
Нет, она лжет, лжет! Сердце ее заколотилось с бешеной скоростью. Ей еще никогда в жизни не было так страшно.
Глава 8
Аллора вышла из комнаты рука об руку с отцом, и они пошли по коридору. Вдоль стен, как всегда, стояли стражники Вильгельма. Войдя в часовню, Аллора с удивлением обнаружила, что там полно народу. При их появлении гул толпы сразу замер, и она увидела своего жениха, ожидающего ее у алтаря. Рядом с ним стоял король — он был свидетелем. Но она видела только его. Он стоял с непокрытой головой, черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены — все-таки не так коротко, как обычно носили норманны. Одежда золотисто-желтого и ярко-синего цветов семейства д’Анлу, на ногах надеты очень высокие сапоги почти такого же черного цвета, как волосы. Его широкоплечая фигура выглядела весьма внушительно. Синие глаза встретились с ней взглядом, и она словно услышала предупреждающий ее внутренний голос: «Если ты согласишься на брак, значит, готова стать его женой. Если ты согласилась…»
Она окинула его взглядом с головы до ног, обратив внимание на руки: крупные, с длинными пальцами и чистыми, коротко подстриженными ногтями. Она почти почувствовала их… Вокруг своего горла.
Нет, она не сможет этого сделать. Не сможет. Он ее предупреждал: если что-нибудь пойдет не так…
Ей захотелось сбежать. Умчаться со всех ног подальше отсюда, пока не поздно.
Но куда ей бежать? Некуда. Совсем некуда.
Усилием воли она уняла дрожь в пальцах, лежавших на локте отца. А вот и священник, отец Дамьен, смотрит проницательными глазами, тоже ждет ее у алтаря. Звонким голосом он вопросил, кто пришел, чтобы отдать Аллору в жены Брету, и отец вывел ее вперед и ответил дрожащим от волнения голосом, что он, ее отец, пришел, чтобы отдать ее в жены.
Потом вложил ее руку в руку Брета д’Анлу, И снова Аллору охватила паника. Она едва удержалась, чтобы не убежать, не вскрикнуть. Прикоснувшаяся к ней рука казалась очень горячей, в ней чувствовалась сила, мощь.
Она ощущала на себе его взгляд, но не могла даже заставить себя посмотреть в его сторону. Опустилась на колени рядом с ним, услышала слова священника над их головами, голос Брета, дающего свои обеты спокойно и уверенно. Священник задал ей те же вопросы. Она не то что говорить, дышать не могла и снова испугалась, что сейчас лишится чувств…
Его пальцы предостерегающе сжали руку, да так больно, что она чуть не вскрикнула. Невнятно промямлив обязательные слова, она прищурила глаза и посмотрела на него недобрым взглядом.
Он ответил ей жестким вопросительным взглядом и, наверное, не слышал, как и она, того, что монотонно продолжал говорить священник. Нет, все-таки слышал, потому что вдруг взял ее руку и надел на палец кольцо. Оно плотно охватило палец, и у нее затрепетало сердце.
Кольцо теперь не снять! Она не сможет избавиться от этой проклятой штуковины!
— Что случилось? — шепотом спросил он, низко наклонив голову, словно был погружен в молитву.
— Жмет!
— Ах, леди, брак — такая вещь, что обязательно потребуется подгонка по размеру, так сказать, притирка.
— Было бы, наверное, лучше, если б вы женились на своей разлюбезной ежихе, — прошептала она сквозь стиснутые зубы.
— Думаю, наш союз и так будет тесный.
— Убирайтесь ко всем чертям!
— Я тоже люблю вас, миледи.
— Будете в аду, так и любите, милорд! — Она в испуге прикрыла рот рукой, боясь, как бы ее слова не услышал кто-нибудь из гостей. Священник, читавший молитву, вдруг замолчал и поглядел на них, вопросительно выгнув бровь.
— У вас какая-нибудь проблема, милорд и миледи?
— Нет, отец, у нас все в порядке. Продолжайте, пожалуйста, — ответил Брет звонким голосом.
У Аллоры кружилась голова. Она напомнила себе, что ей следует быть очаровательной чтобы, избави Бог, никто не заподозрил, что она отнюдь не покорившаяся судьбе невеста.
Она получила причастие, отпила из чаши первой и увидела, как его губы прикоснулись точно к тому месту, которого только что касались ее губы. У нее защемило сердце. Одно дело — нарушить согласие с Вильгельмом, и совсем другое — нарушить обещания, данные перед Богом, даже если король и мнил себя тем и другим одновременно.
Потом Брет, поддерживая ее за плечи, помог подняться. В глазах его мелькнул насмешливый огонек, губы тронула улыбка.
Она очутилась в его крепких объятиях, плотно прижатая к его телу. Губы по-хозяйски уверенно прижались к ее губам. Обхватив пальцами затылок, он поддерживал ее голову, пока длился супружеский поцелуй, от которого, казалось, огонь опалил ее сердце и душу, затруднив дыхание, чуть не лишив жизни. Ей хотелось вырваться из его объятий, возненавидеть его. Она не хотела чувствовать тепло, разливающееся по телу, и слабость, от которой бросило в дрожь. Она ощутила в его объятиях обещание продолжения, намек на нечто большее, манящее…
Вокруг раздавались поощрительные возгласы, поздравления. Она услышала звуки лютни, и Руперт, один из королевских музыкантов, высокий, худой, воскликнул:
— Вот это был поцелуй, уважаемые лорды и леди!
Гости, настроенные как следует поразвлечься, готовы были ухватиться за любой повод.
— С хорошим началом! — крикнул кто-то, непостижимым образом превратив безобидные слова в не вполне приличный намек на продолжение.
— Настоящий поцелуй норманна, поцелуй завоевателя, — снова прокомментировал Руперт.
Аллора насторожилась, и жар в крови быстро поутих. Ее прижатое к Брету тело напряглось и замерло. Он наконец оторвал губы от ее губ и пристально взглянул на нее. У нее защипало глаза от близких слез.