Удар судьбы, стр. 59
Антонина успокаивающе улыбнулась, почти безмятежно. Это выражение было тяжело поддерживать. Она вела яростную схватку — не против хихиканья, против раскатов смеха.
«Какая чушь! Неужели ты думаешь, девочка, что можешь обмануть меня! Ты не боишься. Ты просто не можешь дождаться, когда он тебя трахнет. И все».
Но снова ей на помощь пришел материнский инстинкт.
— Расслабься, Рукайя. Забудь то, что ты могла слышать. Большинство мужчин, верь или не верь, не забираются на своих жен подобно тому, как бык залезает на телку. Вначале они разговаривают.
«По крайней мере, некоторые. Эон будет».
Глаза Рукайи пронзали ее подобно тому, как ученик смотрит на пророка.
Черт побери. Антонина рассмеялась.
— Расслабься, я сказала!
Она высвободила одну руку и погладила девушку по щеке. Веселость ушла под напряженностью взгляда Рукайи. Она наполовину боялась, наполовину надеялась, наполовину горела готовностью, наполовину проявляла любопытство, наполовину…
«Слишком много половинок. В девушке одновременно бурлит слишком много эмоций».
— Поверь мне, Рукайя, — сказала Антонина мягко. — Когда время придет, Эон будет очень нежен. Но оно может не прийти так быстро, как ты думаешь. Может, сегодня ночью не придет вообще.
Рот Рукайи широко раскрылся.
Рука Антонины перешла со щеки на роскошные длинные черные волосы девушки. Все еще поглаживая, она продолжала:
— Вспомни, девочка, он недавно потерял наложниц, которых сильно любил. Ему тоже будет трудно, когда вы останетесь одни. Он вспомнит о них и ему станет грустно. И он сам будет нервничать. Конечно, он не девственник…
Она с трудом подавила смешок. «И это если мягко выразиться!»
— …но он все равно молодой человек. Не намного старше тебя. Вначале, я думаю, он просто захочет поговорить.
Медленно рот Рукайи закрылся. Девушка какое-то время обдумывала слова Антонины, римлянка продолжала гладить ее волосы. Слова и поглаживания начали ее успокаивать.
— Я знаю, как это делать, — объявила Рукайя. — Я хорошо умею разговаривать.
На следующее утро за завтраком Гармат снова начал ворчать.
— О чем ты думала, Антонина?
Старый советник сидел рядом с ней, на почетном месте у центра огромного стола. С другой ее стороны сидел Усанас. Конечно, два места во главе стола были оставлены для царя царей и новой царицы. Судя по бою барабанов, они как раз собирались появиться.
— О чем ты думала? — повторил он. — Я только что обнаружил, что девушка умеет читать, вдобавок ко всему прочему. Прекрасно. Два книжных червя. Вероятно, они провели всю ночь, обсуждая философию. — Он грустно покачал головой. — Династия обречена. Не будет никаких наследников.
Эон и Рукайя вошли в зал и заняли свои места. Усанас один раз взглянул на их лица и объявил очевидное.
— Ты — глупый старый хрен, Гармат. А Антонина все равно гений.
«Да, гений, — счастливо подумала она. — Настоящий гений. Определенно».
Глава 22
Персия.
Лето 532 года н.э.
— Похоже, он один, — сказал Дамодара, прищурившись на крошечную фигуру на удалении. Господин из малва склонил голову, вопросительно глядя на высокого раджпута, который стоял рядом с ним. — Я прав? Ты видишь лучше меня?
Рана Шанга кивнул.
— Да. Он один.
Царь раджпутов наблюдал за тем, как всадник направляет к ним коня. Переговоры были назначены на самом открытом участке, который смогли найти следопыты Шанги в этой части горной системы Загрос. Но унылая, засушливая местность все равно была усыпана камнями и изрезана небольшими канавами.
— Это не просто так, господин Дамодара. — Темные глаза Шанги наполнились теплотой и восхищением. — Он таким образом говорит нам, что верит в нашу честь.
Дамодара быстро, внимательно взглянул на Шангу. На мгновение ему стало завидно. Дамодара был из малва. Практичен. Он не разделял кодекс чести Шанги. Даже его прозаическую римскую версию, которой обладал Велисарий. Но Дамодара понимал этот кодекс. Он понимал его очень хорошо. И обнаружил, как и часто раньше, что, не чувствуя никакой подобной уверенности перед лицом хаоса жизни, сожалеет об этом.
Дамодара ни в чем не был уверен. Он по натуре являлся скептиком — с тех пор как себя помнил. Он даже не верил в новых богов, которые правили его судьбой.
Он не сомневался в их существовании. Дамодара провел определенное время один на один с Линком, как и Шанга, а царь раджпутов был единственным человеком вне династии малва, кого допустили к Линку. Дамодару, как и Шангу, переносили в видения о будущем человечества. Он видел новых богов и судьбу, которую они принесли.
Нет, Дамодара не сомневался в этих богах. Он даже не сомневался в их идеальности. Он просто сомневался в их определенности. Дамодара не верил в судьбу и предопределенность, и определенные шаги времени.
Теперь Велисарий находился достаточно близко, чтобы Дамодара четко его разглядел. Вот в это Дамодара верил. В это и в реальность раджпута, который стоял рядом с ним в тени шатра. Он верил в наездников, которые ехали по каменистой местности под лучами утреннего солнца. Он верил в солнце и скалы, и прохладный бриз. Он верил в пищу, которая лежала на тарелках в центре низкого столика в шатре. Он верил в вино в кубках рядом с едой и верил в сам кубок.
Ничто из этих вещей не считалось идеальным. Даже на солнце временами появляются пятна. И он сам был очень далек от уверенности в будущем, за исключением последующих нескольких часов. Но все вещи, о которых он подумал, тем не менее оставались реальны.
Дамодара был из малва, а значит, практичен. Тем не менее он обнаружил, как и многие практичные люди до него, что оставаться практичным гораздо труднее, чем кажется. Поэтому на мгновение он позавидовал уверенности Шанги.
Но только на мгновение. Ему на помощь пришел юмор. Дамодара обладал хорошим чувством юмора. Практичным людям оно требуется.
— Ну, мы не можем этого допустить! — объявил он. — У командующего должен быть телохранитель.
Дамодара повернул голову и что-то прошептал Нарсесу. Евнух кивнул и передал послание молодому раджпуту, который прислуживал им в шатре. Мгновение спустя юноша вспрыгнул на коня и поскакал к лагерю раджпутов, находящемуся на небольшом удалении.
Наконец Велисарий остановил коня перед маленьким шатром, в котором будут проходить переговоры. Там он обнаружил, что ему предоставят телохранителя.
Валентин помог ему спешиться. На катафракге не было доспехов, за исключением легкого шлема раджпутов, и у него на перевязи висел меч. И, конечно, ножи и кинжалы. Велисарий увидел три, засунутые за широкий пояс. Он не сомневался, что еще есть по крайней мере столько же, спрятанные где-то. Большинство людей подсчитывают богатство в монетах. Валентин считал богатство в лезвиях.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Велисарий. Узкое лицо Валентина еще больше заострилось.
— Не очень хорошо, если честно. Но по крайней мере у меня в глазах больше не двоится. Голова все еще болит, чаще болит, чем не болит, да и силы все не восстановились.
Валентин бросил взгляд на малва, сидящих в открытом шатре. Они находились вне пределов слышимости. Дамодара вежливо позволил Валентину одному встретить Велисария.
— Я сделаю все, что смогу, — прошептал Валентин. — Если возникнут проблемы. Но должен тебя предупредить: я не такой, как раньше. По крайней мере, пока.
Велисарий улыбнулся.
— Не будет проблем. А если и возникнут, то нас защитит Шанга. — Валентин скорчил гримасу.
— Мне жалко этих несчастных ублюдков. Этот человек — демон, — он осторожно коснулся маленького шлема на голове. — Я не хотел бы повторения поединка, говорю тебе с уверенностью. Только если он будет связан, а я вооружен гранатами.
И снова Валентин бросил взгляд на врагов в шатре. Однако на этот раз скорее взгляд уважения, чем подозрительности.
— Ко мне хорошо относятся, полководец. Если хочешь знать правду, то носятся, как со знатным господином. Несколько раз сам Шанга приходил меня навестить. Даже Дамодара. — На лице Валентина появилось веселое выражение. — Этот маленький толстячок на самом деле — дружелюбный тип. Странно для малва. Даже есть чувство юмора. И неплохое.