Прорыв, стр. 35
— Все равно я убью тебя.
— Погоди, может, ты еще передумаешь. — Пират устроился поудобнее, голова бесчувственного Харриса свесилась на другую сторону. — Когда следователи начнут проверять компьютерный бортовой журнал, они обнаружат, что с помощью твоего бортового компьютера со станции Кассикс похищены секретные файлы, содержащие информацию о всех перспективных видах вооружения, которые тут разрабатываются. Трибунал Флота приговорит тебя к высшей мере наказания. Мальчик, я нужен тебе живой. Правда, если ты знаешь, как стереть записи в твоем бортовом журнале и не оставить при этом следов, тогда ты можешь спокойно пристрелить меня.
Это был нокаут. У Дженсена едва не подкосились ноги. Он не знал, как взломать сложную защиту компьютерного журнала, чтобы стереть в нем записи. И тем более не смог бы преодолеть компьютерную защиту станции Кассикс, дабы выкрасть секреты, но суд никогда не поверит ему. От такой несправедливости досада Дженсена удвоилась.
— Что же ты молчишь, малыш? — нетерпеливо спросил Мак Джеймс. — Ты понял, зачем я все это затеял?
— Ты послал другого пирата с его шайкой, чтобы они раздобыли секретное оружие у директора Кассикса, а сам в это время вел параллельную игру, натравливая меня на террористов. Ты использовал и их, и меня как прикрытие. Ты получил гораздо больше, чем рассчитывал получить от своего сообщника.
На несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. Наконец заскрипел голос Джеймса:
— Каждый стремится к тому, к чему склонна его натура. Ты мечтаешь о быстрой карьере, а капитан Горлов любил рисковать. Но он переоценил свои шансы, и это погубило его. Ты тоже можешь погубить себя непродуманными действиями. Лучше прислушайся к голосу разума. Мы слетаем к моему «Марити», там я перепишу информацию из твоего компьютера в мой, и сотру из бортового журнала все компрометирующие тебя записи. Потом твой пилот очухается и доставит тебя к адмиралу Исааку Мейеру. А тот вручит вам столь честно заслуженные награды и повысит в звании.
Дрожащей рукой лейтенант навел пистолет на высунувшуюся из-за Харриса голову космического пирата. Единственный выстрел мог бы вернуть Дженсену самоуважение, но похоронил бы его карьеру. Лицо его исказилось болью и страстным желанием увидеть пирата поверженным, окровавленным, мертвым. Но Дженсен был загнан в угол. И он принял решение.
Журналисты включили видеокамеры. Адмирал взял новенькие медали, слегка прокашлялся и начал краткую речь на торжественной церемонии награждения:
— Каждый стремится к тому, к чему склонна его натура. Пусть всем послужит хорошим примером доблесть и инициатива бойцов нашего Флота…
Дженсен замер по стойке смирно, когда адмирал приколол ему на грудь почетную медаль. Как и Мак Джеймс, Дженсен не любил рисковать и всегда трезво оценивал свои шансы. Он знал, что с новыми возможностями на новой ступеньке служебной лестницы ему будет легче переиграть опытного пирата в будущих схватках. Дуэль умов продолжалась. Ободренный высокой наградой и повышением в звании, капитан-лейтенант Флота Дженсен твердо пообещал себе, что следующую партию он обязательно выиграет.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Ястребиный Коготь улетал все дальше, и прекрасный голубой мир исчезал в космической тьме. Где-то далеко тихо, играла военная музыка.
«Еще один потерянный мир вернулся в Альянс», — подпевал он, довольный собой. За последний час Ястреб победил продажных политиканов, выиграл сражение у двух халианских крейсеров и в довершение всего возглавил мятеж местного населения. Коррумпированное правительство планеты вынуждено было вступить в члены Альянса, а он еще раз продемонстрировал, что так поступает каждая здравомыслящая планета.
Музыка то нарастала, то затихала в унисон с криками ликующей толпы новых граждан Альянса.
Роберт Шекли. ХАЗАРА
Когда Бродский угодил в рекрутский набор на Пердидо, его послали на форпост хорьков — планету Цель, которая два года тому назад была захвачена специальным подразделением с Пердидо, поддержанным мощью остального флота. Но ко времени вербовки Бродского бои давно закончились, и бить там оставалось только баклуши, каковому занятию он, собственно говоря, и предавался с немалым успехом.
Но однажды к нему подошел сержант из его подразделения и объявил:
— Вас хочет видеть командир роты.
Бродский как раз наблюдал за двумя сверчками, в свою очередь наблюдающими друг за другом. Пока он торчал на Цели, волей-неволей многое узнал о насекомых и прочей мелкой живности. Как ни странно, наблюдая за ними достаточно внимательно, можно заметить такие нюансы в их поведении, о которых не написано ни в каких книгах, — так называемые индивидуальные различия. Несмотря на отсутствие разума, поведение насекомых было не до конца предсказуемо.
— А зачем я понадобился командиру? — спросил Бродский.
— Он, несомненно, сообщит вам об этом лично, — ответил сержант. — Так идете вы или нет?
— Придется, — вздохнул Бродский.
— Неужели вы не можете ответить просто: — Так точно, сержант, как все нормальные люди?
— Мог бы, — сказал Бродский, — но я, наверное, ненормальный.
Бродский был высоким, неуклюжим и неловким. Координация движений у него оставляла желать лучшего. Зато коэффициент интеллектуальности был около 185 — уровень гения — но Бродский, казалось, не испытывал желания где-либо его применять, чем бросал вызов своему командиру, Джеймсу Келли, выходцу с планеты Катаджиния — 2, расположенной в восточном звездном секторе CJ.
Капитан Келли начал разговор любезно, но не без сарказма.
— А, вот наконец и наш доморощенный философ.
— Вы оказываете мне слишком большую честь, капитан, — ответил Бродский. — Я простой искатель истины.
— И потому все время нарушаете строй?
— Я вовсе не бунтовщик. Это получается непроизвольно, — попытался оправдаться Бродский.
— То есть подсознательно?
— Вероятно. И позвольте заметить, капитан, что человека нельзя обвинять за неосознанные поступки, в которых он, по определению, не отдает, да и не может отдавать себе отчета.
— Если бы вы хотя бы замечали, что совершаете их, — вздохнул капитан.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Бродский. Он смотрел в окно, испытывая сильное желание оказаться подальше отсюда.
— Вам бы в одну из старых армий, Бродский. Знаете, как поступали тогда с солдатами, которые нарушали строй?
— Неужели бранили? — попробовал догадаться Бродский.
— Много хуже. Их били.
— Не понимаю, — сказал Бродский. — Каким образом при помощи битья можно предотвратить нарушения в строю?
— Никаким. Теперь мы это понимаем. Но в старину считали, что наказаниями можно исправить поведение.
— Странная точка зрения, — отметил Бродский.
— И совершенно ненаучная. Но вы себе не представляете, Бродский, с каким удовольствием я избил бы вас. Замучили вы меня дальше некуда.
— Сэр, если ваше настроение от этого поднимется, — ответил Бродский, — то можете безо всяких колебаний ударить меня. Я не буду на вас в обиде и никому не расскажу об этом эпизоде.
— Увы, я не могу давать волю своим чувствам, как это делали командиры старых времен, и бить вас не стану, а как бы хотелось! Напротив, я собираюсь поощрить вас. Это более современно, не правда ли?
— Не уверен, что поощрение ненавистной вам манеры поведения — такая уж хорошая идея, — ответил Бродский. — Более того, у меня такое ощущение — можете назвать его предвидением — что ваше поощрение мне не понравится.
— Называйте это хоть предвидением, — сказал капитан, — хоть свиным хрящиком — дело ваше. Но никакая сила в мире, не говоря уже о ваших просьбах, не сможет помешать мне поощрить вас за вашу омерзительную и бездарную службу в моем подразделении.
— Не слишком-то вы печетесь о своем подразделении, — ответил Бродский. — Ну ладно, раз уж вы решили поощрить, то делайте это побыстрее. Надеюсь вы не отправите меня в трехдневное увольнение в ближайший захудалый городишко, чтобы дать мне возможность напиться в стельку на глазах у этих язвительных двухметровых птиц?