Танцовщица, стр. 62

Понимая, что надо уйти, потому что каждое мгновение в одной комнате с Вивианом разрушает ее сегодняшнее «я», Лейла резко отвернулась от группы людей, поздравлявших их с Францем. К ней немедленно кинулся Саттон Блайз, явно обрадовавшийся предложению выйти из зала. Обняв ее, темноволосый

капитан повел по коридору в пустую комнату, заставленную полками с книгами.

Оказавшись там, Лейла попыталась объясниться.

— Простите меня, но в зале было так много людей и очень душно.

— Между прочим, — ответил он, внимательно смотря ей в лицо, — песня проявила твой огонь и страстность, о которых я упоминал ранее. Герр Миттельхейтер, должно быть, необычайно одарен, если ему удалось вызвать такую реакцию в переполненной комнате.

Блайз самодовольно улыбнулся.

— Однако, есть и другие мужчины, не менее способные, особенно в подходящих условиях.

Приподняв пальцем ее голову за подбородок, он спросил:

— Должен ли я извиниться перед бароном? Ты отработала свой ужин, а большего они и не ожидали. И остаток ночи наш, моя дорогая.

Лейла уже успокоилась настолько, чтобы понимать, что ей говорит Саттон Блайз. Высвободившись, она отошла назад.

— Безусловно, вы можете извиниться перед бароном, капитан, но затем я бы попросила отвезти меня в мой номер.

— Не спорю. Ваши комнаты еще удобнее. Пытаясь отойти как можно дальше, Лейла подумала, что недооценила этого мужчину.

— Вы ошибаетесь, сэр.

Криво улыбаясь, Блайз покачал головой.

— Никаких ошибок, милая. Ты прочитала мою записку, и ты ответила, надев бриллианты. Пришло время выполнять свою часть соглашения…

Испытывая все большее и большее отвращение, Лейла резко оборвала его:

— Нет никакого соглашения. Я не продаюсь за пару бриллиантов или за что-то другое. Подарок — это только подарок, он не обещает никакой выгоды.

Его губы сжались в прямую линию.

— О нет, мисс, слишком поздно для подобной игры. Вы прекрасно понимали, куда ведут наши отношения. Я не такой человек, чтобы долго ходить вокруг да около. Я хочу тебя, и ты вознаградишь меня за мое восхищение.

Прежде чем он смог приблизиться, Лейла трясущимися руками сняла цепочку и протянула ему.

— Мне казалось, что это подарок, а вы, очевидно, сочли камни предварительной оплатой за услуги, которые я никогда не оказываю. Возьмите их назад, и будем считать, что мы поступили по-честному друг с другом.

— По-честному? — повторил он презрительно. — Странно слышать это от женщины вашего сорта!

Шагнув вперед, Лейла засунула цепочку в карман его форменного кителя, заметив со спокойствием, которого на самом деле не чувствовала:

— Вы явно неправильно оценили, что я за женщина, капитан Блайз. В ваше оправдание могу сказать, что мужчины часто делают подобную ошибку.

Его губы скривились.

— Стоило ожидать чего-то подобного. А что еще они должны думать, когда дама принимает дорогие подарки, которые мужчина никогда не подарит своей жене?

Чувствуя, что больше не в состоянии продолжать эту сцену, Лейла сообщила ему ледяным голосом:

— Дорогой подарок был возвращен. А сейчас, пожалуйста, уходите, прежде чем попытки выглядеть джентльменом не будут перечеркнуты вашим неприличным поведением.

Бросив на нее последний презрительный взгляд, Блайз вышел, с силой захлопнув за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Лейла обессилено упала в ближайшее кресло, пытаясь восстановить душевное равновесие, которое, как она поклялась, ни один мужчина не сможет нарушить.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она услышала тихие хлопки сзади. Резко повернувшись, она увидела Вивиана, прислонившегося к двери, ведущей на веранду. Его аплодисменты были медленными и насмешливыми, он смотрел на нее с выражением, сильно напомнившим ей тот ужасный день в октябре.

— Браво, моя дорогая. Как только мужчина получает свои бриллианты назад, его тут же выбрасывают. Намного более цивилизованный путь, так как галантный капитан Блайз вряд ли продолжит преследовать тебя, как это делали некоторые дураки, и нет необходимости знакомить его со своим мужем. Или, может быть, эту деталь сценария ты также изменила?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Оставшуюся часть вечера Вивиан действовал, словно человек в конце долгого путешествия. Только его путь вел в прошлое, а не просто из Кейптауна в Кимберли. Как Лейла оказалась здесь? Население мира составляет несколько миллиардов; какая злая судьба забросила их одновременно в этот дом, в этот город, в эту страну так далеко от родины?

Сознательно опоздав на вечер, он и так был » взволнован новостями, которые ему сообщила мать. А потом голос из комнаты наверху заставил похолодеть, и он слепо бросился за ним, ибо этот голос доносился из губ, которые когда-то он целовал с такой страстью. В бледно-желтом платье, с высоко поднятыми волосами, Лейла была все той же девушкой, что подошла к нему в первый вечер, решив поблагодарить за букет, который, как она думала, был от его респектабельного братца.

Безусловно, она удивилась не меньше его, но контролировала себя настолько хорошо, что в переполненной комнате только он один заметил ее волнение. И это не могло не подтвердить лишний раз правдивость написанных ею когда-то слов. Он был тогда непреодолимым препятствием на ее пути к сегодняшнему успеху и славе. Убежав на веранду, чтобы немного успокоиться, Вивиан стал свидетелем ее разговора с кем-то в соседней комнате. Ему не стоило входить туда. В ответ на гневную тираду, призванную уничтожить и ранить девушку, Лейла молча вышла, заставив страдать его самого.

Вивиан все еще пребывал в этом состоянии, когда его нашла Маргарет Вейси-Хантер, чье молчание по поводу его опоздания казалось более красноречивым, чем самый сердитый выговор. Будучи представлен хозяину и вероятному отчиму, Вивиан невзлюбил того сразу же и сейчас изо всех сил пытался скрыть этот факт. Гости разошлись, и они остались втроем в доме, построенном по индивидуальному заказу для человека, вложившего немалые деньги в бриллианты и нажившего на этом огромное состояние. Начальный капитал был плодом работы семейного завода по изготовлению фарфора в его родной Германии.

Гюнтер фон Гроссладен оказался властным и деспотичным человеком. С растущим недовольством Вивиан замечал все больше и больше сходных черт между человеком, которым так сейчас восхищалась его мать, и старым лордом Бранклиффом. Жесткость немца хорошо маскировалась под внешне мягкими манерами, но не было сомнений в его намерении диктовать свою волю по любому вопросу. А Маргарет Вейси-Хантер была или покорена его внушительной внешностью, или относилась к тому типу женщин, что воспринимают мужское господство как нечто неизбежное, может быть, даже наслаждаясь им. Вивиан вырос, считая, что его мать стала несчастной жертвой мужчин семейства Вейси-Хантер. Неужели это была ошибка?

В эту ночь, все еще находясь под впечатлением от встречи с Лейлой, Вивиан с трудом участвовал в общем разговоре. Сидя в маленьком салоне, где, как ему казалось, стены поднимаются и опускаются словно в поезде. Вивиан слушал, как барон быстро разделывается с вопросами его, Вивиана, карьеры. Затем, уверенно улыбаясь, он занялся и самой важной проблемой.

— Маргарет так редко встречалась с вами, с тех пор как вы уехали учиться, что по-прежнему представляет вас, майор, маленьким мальчиком. Так трогательно, но так глупо. Мужчина тридцати двух лет, в расцвете военной карьеры и с преданной женой едва ли заслуживает такого отношения. Вы не согласны?

— Неважно, с чем мы с вами согласны или не согласны, — ответил Вивиан осторожно. — Мама должна принять решение.

Ледяные глаза барона сузились.

— Имеете в виду, что вы по-прежнему будете цепляться за фартук матери?

— Мне кажется, я никогда за него не цеплялся, — бросил Вивиан сухо, пытаясь собраться с мыслями. — То, что я хочу сохранить, так это близкие отношения с моей мамой, которые и позволяют мне говорить от ее имени.

Барон, слегка нахмурившись, повернулся к Маргарет.