Денискины рассказы, стр. 22
– Конечно, выучил. А как же!
– Ну вот, исправь это ужасное впечатление, которое ты произвел чтением стихов Некрасова. Назови мне самую большую реку Америки, и я тебя отпущу.
Вот когда мне стало худо. Даже живот заболел, честное слово. В классе была удивительная тишина. Все смотрели на меня. А я смотрел в потолок. И думал, что сейчас уже наверняка я умру. До свидания, все! И в эту секунду я увидел, что в левом последнем ряду Петька Горбушкин показывает мне какую-то длинную газетную ленту, и на ней что-то намалевано чернилами, толсто намалевано, наверное, он пальцем писал. И я стал вглядываться в эти буквы и наконец прочел первую половину.
А тут Раиса Ивановна снова:
– Ну, Кораблев? Какая же главная река в Америке?
У меня сразу же появилась уверенность, и я сказал:
– Миси-писи.
Дальше я не буду рассказывать. Хватит. И хотя Раиса Ивановна смеялась до слез, но двойку она мне влепила будь здоров. И я теперь дал клятву, что буду учить уроки всегда. До глубокой старости.
Зеленчатые леопарды
Мы сидели с Мишкой и Аленкой на песке около домоуправления и строили площадку для запуска космического корабля. Мы уже вырыли яму и уложили ее кирпичом и стеклышками, а в центре оставили пустое место для ракеты. Я принес ведро и положил в него аппаратуру.
Мишка сказал:
– Надо вырыть боковой ход – под ракету, чтоб, когда она будет взлетать, газ бы вышел по этому ходу.
И мы стали опять рыть и копать и довольно быстро устали, потому что там было много камней.
Аленка сказала:
– Я устала! Перекур!
А Мишка сказал:
– Правильно.
И мы стали отдыхать.
В это время из второго парадного вышел Костик. Он был такой худой, прямо невозможно узнать. И бледный, нисколечко не загорел. Он подошел к нам и говорит:
– Здорово, ребята!
Мы все сказали:
– Здорово, Костик!
Он тихонько сел рядом с нами.
Я сказал:
– Ты что, Костик, такой худущий? Вылитый Кощей…
Он сказал:
– Да это у меня корь была.
Аленка подняла голову:
– А теперь ты выздоровел?
– Да, – сказал Костик, – я теперь совершенно выздоровел.
Мишка отодвинулся от Костика и сказал:
– Заразный небось?
А Костик улыбнулся:
– Нет, что ты, не бойся. Я не заразный. Вчера доктор сказал, что я уже могу общаться с детским коллективом.
Мишка придвинулся обратно, а я спросил:
– А когда болел, больно было?
– Нет, – ответил Костик, – не больно. Скучно очень. А так ничего. Мне картинки переводные дарили, я их все время переводил, надоело до смерти.
Аленка сказала:
– Да, болеть хорошо! Когда болеешь, всегда что-нибудь дарят.
Мишка сказал:
– Так ведь и когда здоровый, тоже дарят. В день рождения или когда елка.
Я сказал:
– Еще дарят, когда в другой класс переходишь с пятерками.
Мишка сказал:
– Мне не дарят. Одни тройки! А вот когда корь, все равно ничего особенного не дарят, потому что потом все игрушки надо сжигать. Плохая болезнь корь, никуда не годится.
Костик спросил:
– А разве бывают хорошие болезни?
– Ого, – сказал я, – сколько хочешь! Ветрянка, например. Очень хорошая, интересная болезнь. Я когда болел, мне все тело, каждую болячку отдельно зеленкой мазали. Я был похож на леопарда. Что, плохо разве?
– Конечно, хорошо, – сказал Костик.
Аленка посмотрела на меня и сказала:
– Когда лишаи, тоже очень красивая болезнь.
Но Мишка только засмеялся:
– Сказала тоже – «красивая»! Намажут два-три пятнышка, вот и вся красота. Нет, лишаи – это мелочь. Я лучше всего люблю грипп. Когда грипп, чаю дают с малиновым вареньем. Ешь сколько хочешь, просто не верится. Один раз я, больной, целую банку съел. Мама даже удивилась: «Смотрите, говорит, у мальчика грипп, температура тридцать восемь, а такой аппетит». А бабушка сказала: «Грипп разный бывает, это у него такая новая форма, дайте ему еще, это у него организм требует». И мне дали еще, но я больше не смог есть, такая жалость… Это грипп, наверно, на меня так плохо действовал.
Тут Мишка подперся кулаком и задумался, а я сказал:
– Грипп, конечно, хорошая болезнь, но с гландами не сравнить, куда там!
– А что? – сказал Костик.
– А то, – сказал я, – что, когда гланды вырезают, мороженого дают потом, для заморозки. Это почище твоего варенья!
Аленка сказала:
– А гланды от чего заводятся?
Я сказал:
– От насморка. Они в носу вырастают, как грибы, потому что сырость.
Мишка вздохнул и сказал:
– Насморк – болезнь ерундовая. Каплют чего-то в нос, еще хуже течет.
Я сказал:
– Зато керосин можно пить. Не слышно запаха.
– А зачем пить керосин?
Я сказал:
– Ну не пить, так в рот набирать. Вот фокусник наберет полный рот, а потом палку зажженную возьмет в руки и на нее как брызнет! Получается очень красивый огненный фонтан. Конечно, фокусник секрет знает. Без секрета не берись, ничего не получится.
– В цирке лягушек глотают, – сказала Аленка.
– И крокодилов тоже! – добавил Мишка.
Я прямо покатился от хохота. Надо же такое выдумать. Ведь всем известно, что крокодил сделан из панциря, как же его есть?
Я сказал:
– Ты, Мишка, видно, с ума сошел! Как ты будешь есть крокодила, когда он жесткий. Его нипочем нельзя прожевать.
– Вареного-то? – сказал Мишка.
– Как же! Станет тебе крокодил вариться! – закричал я на Мишку.
– Он же зубастый, – сказала Аленка, и видно было, что она уже испугалась.
А Костик добавил:
– Он сам же ест что ни день укротителей этих.
Аленка сказала:
– Ну да? – И глаза у нее стали как белые пуговицы.
Костик только сплюнул в сторону.
Аленка скривила губы:
– Говорили про хорошее – про гриба и про лишаев, а теперь про крокодилов. Я их боюсь…
Мишка сказал:
– Про болезни уже все переговорили. Кашель, например. Что в нем толку? Разве вот что в школу не ходить…
– И то хлеб, – сказал Костик. – А вообще вы правильно говорили: когда болеешь, все тебя больше любят.
– Ласкают, – сказал Мишка, – гладят… Я заметил: когда болеешь, все можно выпросить. Игру какую хочешь, или ружье, или паяльник.
Я сказал:
– Конечно. Нужно только, чтобы болезнь была пострашнее. Вот если ногу сломаешь или шею, тогда чего хочешь купят.
Аленка сказала:
– И велосипед?!
А Костик хмыкнул:
– А зачем велосипед, если нога сломана?
– Так ведь она прирастет! – сказал я.
Костик сказал:
– Верно!
Я сказал:
– А куда же она денется! Да, Мишка?
Мишка кивнул головой, и тут Аленка натянула платье на колени и спросила:
– А почему это, если вот, например, пожжешься, или шишку набьешь, или там синяк, то, наоборот, бывает, что тебе еще и наподдадут. Почему это так бывает?
– Несправедливость! – сказал я и стукнул ногой по ведру, где у нас лежала аппаратура.
Костик спросил:
– А это что такое вы здесь затеяли?
Я сказал:
– Площадка для запуска космического корабля!
Костик прямо закричал:
– Так что же вы молчите! Черти полосатые! Прекратите разговоры. Давайте скорей строить!!!
И мы прекратили разговоры и стали строить.
Удивительный день
Несколько дней тому назад мы начали строить площадку для запуска космического корабля и вот до сих пор не кончили, а я сначала думал, что раз-два-три – и у нас сразу все будет готово. Но дело как-то не клеилось, а все потому, что мы не знали, какая она должна быть, эта площадка.
У нас не было плана.
Тогда я пошел домой. Взял листок бумажки и нарисовал на нем, что куда: где вход, где выход, где одеваться, где космонавта провожают и где кнопку нажимать. Это все получилось у меня очень здорово, особенно кнопка. А когда я нарисовал площадку, я заодно пририсовал к ней и ракету. И первую ступеньку, и вторую, и кабину космонавта, где он будет вести научные наблюдения, и отдельный закуток, где он будет обедать, и я даже придумал, где ему умываться, и изобрел для этого самовыдвигающиеся ведра, чтобы он в них собирал дождевую воду.