Маска Ра, стр. 38
Шуфой схватил его за руку.
– Когда я шел за вами, хозяин, я видел, как в Фивы вернулся отряд боевых колесниц или то, что от него осталось. Все лошади были загнанные, а возничие в пыли и крови. Я слышал, как поговаривали о какой-то ужасной беде на севере!
Амеротк направился в ту сторону, откуда доносился шум, а следом за ним – Шуфой. Они покинули пристань и узкими улочками вышли на большую площадь перед одним из храмов, где многолюдная толпа обступила трех молодых офицеров. По знакам различия Амеротк определил, что они из полка Исиды. Решительно протолкавшись вперед, Амеротк схватил офицера за руку, тот собирался оттолкнуть его, но Амеротк показал кольцо.
– Я – Амеротк, главный судья Зала Двух Истин!
Что здесь случилось?
Офицер отошел с ним подальше от остальных, к лавке, в стене которой торчал смоляной факел.
– Вы, я вижу, на самом деле господин Амеротк, поклонился офицер.
– Да, это я, но что случилось?
– Вы будете нужны во дворце, – ответил офицер. – Я и мои спутники возвращаемся в полк. Огромная армия Митанни пересекла Синай. Они угрожают Египту.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Четыре отборные части египетской армии: полки Осириса, Исиды, Гора и Амона-Ра двигались колонной на север по восточному берегу Нила. Каждый полк имел серебряный знак различия и знамя, которые теперь поблекли от туч серо-белой пыли взбитых множеством ног.
Уже две недели армия двигалась на север быстрым маршем. Писцы записывали каждый пройденный «итер», равнявшийся шести с половиной милям. Велся строгий учет провизии и воды, которые распределялись в расчете на «итер». Но, несмотря на такой строгий порядок, людей мучили голод и жажда. Пешие воины бросали завистливые взгляды налево, где флотилия, состоявшая из галер, рассекала воды Нила золочеными носами, вырезанными в виде зверей с оскаленными зубами. На палубах блестели бронзой доспехов воины с полным вооружением. Гребцы по команде мерно работали веслами. Рядом прохаживались офицеры. Ветер стих, и теперь было важно, чтобы суда не отстали от пеших полков, поскольку в своих трюмах они везли воду, оружие и провиант. Ко всему прочему, флот обеспечивал защиту войску с левого фланга.
Воины Митанни преуспели в военной хитрости, разведать об их действиях удавалось немного, и поэтому не исключалась вероятность того, что они уже переправились на правый берег с намерением выйти во фланг египтян. Но ситуация могла оказаться и того хуже. Если верить скудным сведениям, которые удалось добыть, воины Митанни успели захватить военные галеры и направлялись вниз по Нилу, собираясь опустошить прибрежные края.
Однако армия сохраняла боевой дух. С реки доносилась приглушенная воинственная песнь гребцов – грозный вызов невидимому пока врагу:
Песня звучала то громче, то тише. Амеротк шел справа от своей фаланги и тоже жадными глазами смотрел на реку. Сделав маленький глоток из своего запаса воды, он достал из заплечного мешка маленькую палитру и обновил сурьмяные круги вокруг глаз: надежную защиту от ветра и пыли. Он вернул краску на место и устало зашагал дальше.
Немного спасал от солнца белый головной убор, обшитый красной тесьмой – знаком офицерского звания. Но мучило пересохшее горло, и просили отдыха натруженные, покрытые мозолями ноги.
Но, несмотря ни на что, ему приходилось держаться бодро, как надлежало старшему офицеру. На него должны равняться солдаты. Он знал, что те ворчуны из числа новобранцев зорко следят за ним, выискивая признаки усталости и слабости воли в своем знатном начальнике.
– Когда привал, господин офицер? – послышался голос из строя.
– Когда стемнеет, – крикнул в ответ Амеротк. Шагайте веселее! Ходьба укрепляет бедра. Вернетесь в Фивы, женщины ахнут, глядя на вас.
– у меня им будет на что посмотреть, кроме этого, – снова отозвался тот же голос. – Еще немного без женщин, и у меня появится третья нога!
Непристойная реплика вызвала в рядах волну смешков и новые шуточки на тот же счет. Амеротк зашагал бодрее. Над ними, расправив большие крылья, парили стервятники. В войске их называли «фараоновы куры». Они будут терпеливо следовать за длинной колонной, дожидаясь поживы, но солдаты не держали зла на этих птиц. Они даже считали их знаком удачи, хотя стервятники и питались падалью.
Прищурившись, Амеротк взглянул направо, где в тучах пыли громыхали тысячи колесниц. Каждому полку придавалось для поддержки по пятьсот колесниц. Среди этой массы двигался и его отряд, состоявший из двухсот пятидесяти колесниц. Амеротк был командиром отряда колесниц и возглавлял войсковую часть, имевшую прозвище «Ганчие Гора». Его колесницей управлял возничий. Ехать на колеснице было бы легче, но при этом снизилась бы скорость движения колонны и сильнее бы устали лошади. Сама по себе легкая, каждая колесница была нагружена луком, колчаном со стрелами и дротиками. На случай внезапной атаки лошади должны были сохранять как можно больше сил.
Далеко к северу и к востоку двигалась линия дозорных, набранных из числа кочевников. Главнокомандующий Омендап не очень на них полагался. Настоящей защитой от неожиданной атаки являлись колесницы: стена из бронзы повозок и конских тел стала бы при появлении воинов Митанни прикрытием, за которым походная колонна могла бы перестроиться для боя.
Амеротк взглянул на небо. В Фивах день только перевалил за полдень. Поход продолжался уже две недели. Остались позади Абидос и Мемфис, и теперь они двигались вдоль Нила в поисках митаннийцев, которые, как считали разведчики, сосредоточились где-то на северо-востоке. В полках ходили слухи о том, что святилища Амона-Ра разграблены и сожжены, а отдохнувшее войско Митанни поджидает египетскую армию. Они рассчитывали разгромить египтян, и тогда благодатная нильская долина, оставшись беззащитной, стала бы для них легкой добычей.
Амеротк подбадривал себя надеждой, что Омендап окажется прав и они захватят врага врасплох. На продолжительных ночных совещаниях Омендап стоял на том, что митаннийцы не ожидают такое огромное войско, которое удалось собрать писцам Дома Битвы. Вместе со служителями военного Дома они трудились, не зная сна и отдыха, чтобы собрать оружие, провиант, повозки, ослов и все необходимое для войска в походе и сражении. Амеротк с грустной иронией говорил себе, что можно было бы посчитать переменой к лучшему, если бы им удалось поразить митаннийцев своим числом и внезапным появлением. Лазутчики, вернувшиеся в Фивы, донесли, что огромная вражеская армия пересекла Синайскую пустыню, держась вдали от Пути Гора и маленького гарнизона, который его защищал. Свой переход митаннийцы совершили очень скрытно, и теперь в их руках оказался как сам Путь, так и расположенные в пустыне рудники, где добывалось золото, серебро и бирюза.
Где-то впереди заревели полковые трубы, чтобы взбодрить марширующее войско. Разные подразделения откликнулись разноголосым хором приветственных выкриков и восклицаний, а вслед за этим они обычно затягивали песни друг о друге, густо пересыпанные непристойностями.
Каждый батальон имел свое название: «Ревущий нубийский бык», «Свирепая пантера фараона». Каждая часть ревностно заботил ась о своей репутации и использовала время долгого перехода для обмена беззлобными шутками. Вдоль колонны к офицерам во главе ее проскакали на взмыленных конях разведчики. Амеротк проводил их взглядом, Мысленно возвращаясь к той жуткой ночи, когда Шуфой спас его от ужасной смерти в Долине царей. На полпути к дому их перехватили пажи из дворца и сообщили, что ему необходимо вернуться с ними в Дом Миллиона Лет. Шуфой отправился с посланием к Норфрет, а сам Амеротк поспешил во дворец. В зале, где заседал совет, его встретили криком и шумом. Скрытые до этого времени противоречия и раздоры разом вышли наружу. Писцы Дома Битвы и Военного Дома ожесточенно обменивались взаимными претензиями, но единодушно бросали обвинения в адрес Дома Тайны, которая проявила полное бессилие и не смогла вовремя обнаружить страшную опасность, грозившую царству. Не лучше вели себя и советники Хатусу. Сетос и Сененмут не скупились на колкости в адрес Рахимера, в то время как визирь при поддержке Бейлетоса и жрецов не оставался в долгу и открыто возлагал вину на Хатусу.