Сердце дикаря, стр. 24
Сквозь раскрытую дверь она слышала, как сердитый голос выкрикивал ее имя.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Леди Кэролайн! Леди Кэролайн!
Кэролайн обернулась на звук голоса, почувствовав прикосновение чьих-то нежных пальцев к своей руке. Она оторвала взгляд от узкой тропинки, уходившей вглубь густого соснового леса, и увидела подле себя молодую женщину с грустными серыми глазами на миловидном лице. Это она столь поспешно вбежала сегодня в гостиную на зов старика, вспомнила Кэролайн.
— Он зовет вас, миледи, — смущенно проговорила женщина, словно стесняясь резкого, капризного голоса свекра, доносившегося из дома. Она робко улыбнулась и погладила Кэролайн по плечу.
— Вы хорошо себя чувствуете?
«Что я могу на это ответить?» — горестно подумала Кэролайн. Она невольно оглянулась назад, надеясь и моля Бога о том, чтобы все случившееся оказалось досадной ошибкой, чтобы Волк прискакал за ней в облаке пыли и с улыбкой объяснил, что заставило его уехать столь поспешно.
Но никакого облака пыли не было и в помине — кругом стояли молчаливые сосны, и из глубины леса доносилось пение пересмешника.
— Он никогда не остается здесь надолго. — Кэролайн с вымученной улыбкой снова повернулась к своей собеседнице.
— Он приезжает лишь изредка и, если отца нет дома, порой задерживается, чтобы поболтать со мной. — Женщина тряхнула головой, и непокорная прядь каштановых волос выбилась из-под ее чепца. — Он не в ладах со старшим мистером Маккейдом. Идемте же! — Она взяла Кэролайн за руку и повела ее в дом. — Сейчас я покажу вам вашу комнату, а потом принесу вам туда чашку крепкого чая. Вам ведь надо подкрепиться!
Добродушная женщина, которую, как теперь вспомнила Кэролайн, звали Мэри, стояла рука об руку с ней под грозным взором Роберта Маккейда. Ему удалось встать на ноги, и мясистое лицо его стало багровым от напряжения. Опираясь на тяжелую палку, он перевел дух и недовольным тоном спросил:
— Что это, черт побери, взбрело вам в голову? Почему вы ринулись отсюда, точно вас ошпарили?
Кэролайн не смогла придумать подходящего ответа и промолчала, что, по-видимому, разозлило старика еще пуще.
— Дьявольщина! — проревел он. — Вы, поди, привыкли у себя в Англии, что перед вами раскланиваются и рассыпаются в любезностях?! Но в этом доме я — король! — Он слегка наклонился вперед и сощурил глаза. — И вы будете делать то, что я велю!
Кэролайн снова промолчала, и лицо старика буквально почернело от гнева.
— Эй, девчонка! Вы что, глухая?! Неужто же я ухлопал этакую прорву деньжищ, чтобы заполучить ущербную жену?!!
— Уверяю вас, Роберт, со слухом у нее все в порядке. Но ведь девушка устала! Она проделала такой долгий путь!
Роберт метнул в сторону Мэри взгляд, не предвещавший ничего хорошего, и тихо, с угрозой проговорил:
— Я, кажется, не просил вас вмешиваться, Мэри!
— Но она совершенно права, — произнесла Кэролайн, почувствовав, как напряглась рука Мэри, сжимавшая ее локоть. Она распрямила плечи и вскинула голову, сказав себе, что, несмотря ни на какие превратности судьбы, она остается леди Кэролайн Симмонс — обесчещенной, без гроша в кармане, но все же аристократкой, которая ни при каких обстоятельствах не должна ронять своего достоинства. — Я и в самом деле очень утомлена. — Она повернулась к Мэри, успев краем глаза заметить выражение полной растерянности на лице Роберта. — Будьте любезны, проводите меня в мою комнату.
Но удивление хозяина дома, вызванное тем пренебрежением, которое явно выказала к его персоне юная англичанка, длилось недолго. Не успели Кэролайн и Мэри дойти до середины коридора, примыкавшего к гостиной, как вслед им загремел его раздраженный голос:
— Не очень-то рассиживайтесь там! Я желаю, чтобы вы спустились к обеду. Вы слышите меня?!
— Да такие вопли и глухой расслышал бы, — пробормотала Мэри, поднимаясь впереди Кэролайн по узкой деревянной лестнице. — Но он вовсе не такой скверный человек, каким кажется, — добавила она, останавливаясь на верхней площадке, чтобы перевести дух. — Просто не любит, чтобы ему в чем-то отказывали.
Кэролайн промолчала. Она чувствовала, что ее последние силы были потрачены на противостояние этому человеку. Их не хватило бы даже на это, доведись ей защищать лишь одну себя. Но то, что противный старик принялся кричать на робкую Мэри, придало ей отваги.
— Я очень надеюсь, что вам здесь будет спокойно и уютно, — проговорила Мэри, входя вместе с Кэролайн в небольшую светлую комнату. — У меня оставалась лишь эта материя, и она, по правде говоря, больше годится для платьев, но я подумала, что со свежими занавесками комната будет выглядеть лучше.
— Они просто замечательные! — горячо отозвалась Кэролайн, дивясь тому, что голос ее прозвучал совершенно спокойно и естественно, тогда как в груди ее бушевало пламя. — Мне здесь очень нравится. — Она провела рукой по стеганому покрывалу на кровати. Оно было сшито из того же бледно-желтого материала, что и оконные шторы. — Но мне, право, неловко, что мой приезд доставил вам столько хлопот!
Мэри улыбнулась и сложила руки на округлом животе.
— За шитьем время летело незаметно. Логана нет, и я... Словом, мне бывает очень одиноко. — Она положила руку на плечо Кэролайн и застенчиво проговорила: — Я очень рада вашему приезду, — и, внезапно нахмурившись, с тревогой спросила: — Вы действительно чувствуете себя нормально? Уж больно холодные у вас руки! И лицо совсем бледное! — Она сжала пальцы Кэролайн и ласково заглянула ей в глаза. — Не бойтесь! Все не так плохо, как вам может показаться.
Кэролайн отвернулась, чтобы Мэри не увидела слез, блеснувших в ее глазах, и сделала вид, что рассматривает шторы.
— Вы очень добры. Но не могли бы вы ненадолго оставить меня одну?
— О да, конечно! Я сейчас велю внести сюда ваши вещи. Отдыхайте, дорогая!
Услыхав стук закрывшейся двери, Кэролайн с трудом преодолела искушение позвать Мэри назад. Одиночество вдруг испугало ее. Ее стали терзать мысли, которые до этого ей удавалось отгонять прочь.
Кэролайн устало опустилась на стул у окна. Она попыталась понять причину поступков Волка, но никакие разумные объяснения его жестоких действий не приходили ей в голову. Он покинул ее по доброй воле, никто его к этому не принуждал.
Но ведь и ее никто не заставлял отдаваться ему прошлой ночью. Он ничего не обещал ей. Она сама все решила за него и за себя... Закрыв глаза, Кэролайн откинулась на спинку стула.
Боже, как глупо! Какой бесконечно глупой и наивной девчонкой она оказалась!
Ведь еще совсем маленькой девочкой она осознала простую истину — надеяться следует лишь на самое себя. И вдруг позволила себе позабыть этот, казалось, навсегда затверженный урок — ради красивого лица и крепких мускулов. Ради глаз, которые говорили, вернее лгали, о столь многом!
Осознание того, что она оказалась далеко не первой и, к сожалению, отнюдь не последней женщиной, поддавшейся страсти и затем жестоко обманутой, не принесло Кэролайн облегчения. К стыду своему, сидя теперь у окна и предаваясь этим горестным размышлениям, внутренним слухом она продолжала слышать топот копыт могучего коня, навсегда уносившего от нее жестокого возлюбленного. Как могла она так ошибиться в нем?!
Но время шло, и, когда Мэри осторожно постучала в дверь, сообщив, что обед подан, перед ней предстала уже совсем другая Кэролайн — лишившаяся иллюзий, разом повзрослевшая молодая женщина с горькой складкой у рта.
— Я не хотела беспокоить вас, но Роберт сказал... — Мэри не закончила фразы.
— Я понимаю, — отозвалась Кэролайн, разглаживая складку на своей юбке.
— Вы отдохнули хоть немного? Ваше лицо все еще очень бледное...
— Я чувствую себя вполне сносно, — улыбнулась Кэролайн, не желая огорчать милую женщину. — Давайте сойдем вниз. — Она взяла Мэри за руку и бесстрашно двинулась навстречу своему мрачному будущему.
— Не вижу причин откладывать событие. Особы в священном сане заглядывают к нам нечасто.