Мастер Миража, стр. 89

Этот самый Ниниан почти по-детски зажмурился, когда электроды коснулись его кожи, но посредственных способностей сенса никогда недостает на то, чтобы подавить болевой шок. Ниниан понимал, что едва ли можете рассчитывать на пощаду. В тот день я полностью отбросил догмы этики, и к вечеру мы узнали все.

Встреча с консулом выпала на неурочный час, он внимательно слушал, потом неспешно перебирал на столе документы, словно затягивая время, и, в конце концов, угрюмо заявил:

– Я не верю. Не верю в подобную галиматью. Этот Ниниан под пытками мог показать все, что угодно. Вы перестарались, советник.

– Ниниан вывалил правду – у него не оставалось сил выдумывать изощренную ложь. Ральф сейчас начеку, он выстраивает постоянные пути – то ли в Лимб, то ли в Оркус. Должно быть, там, за чертой настоящей жизни, он не чувствует себя калекой.

– И вы искренне считаете, что голая абстракция, бестелесный мир посмертия существует?

– А вы не верите в его существование?

Дезет неловко замолчал, и я понял, что точно задел его больную струну. О том, что Стриж в компании Ральфа некогда побывал за чертой, давно ходили упорные слухи. Болтуны боялись, трусы содрогались, но полностью никто так и не угомонился – никогда. Скорее всего, потусторонний опыт не прошел даром для диктатора луддитов.

– Не знаю, Бейтс, – хмуро ответил он, и в этот момент я был уверен, что Дезет со мною предельно искренен. – Жизнь есть жизнь, а смерть есть распад жизни. Спуститься в ад и отнять у старухи с косой ее добычу – это здорово, я восхищен Валентианом, который изредка мог устроить даже такое. Но уж лучше умереть, чем жить наполовину. Дорога в Лимб – не то место, где можно бесконечно долго болтаться на перроне.

Я осекся, мгновенно сообразив, на что намекает Стриж, и тревога за собственную жизнь пронизала меня насквозь.

Мне вспомнилось, как несколько месяцев назад угасала красавица Джулия Симониан. Говорили, что она по ошибке приняла слишком большую дозу снотворного, но ни тогда, ни теперь я не сомневался, что это была попытка самоубийства. Дезет наедине просил о чем-то Валентиана, и тот вмешался – наверное, впервые в жизни не убивая, а излечивая. Едва ли Ральф тем самым платил долги за собственное спасение, он-то искренне ненавидел уготованный ему удел калеки.

Шаткость моего личного положения обнаружилась во всей красе. Я понял – Стриж может, ради спокойствия в Консулярии, избавиться от меня, советника Бейтса, но никогда не поднимет руку на героя Валентиана, на Ральфа-спасителя. «Не поднимет первым», – добавил я в душе и замер перед озлобленным консулом, ожидая приговора. Таймер на браслете отщелкивал секунды, и сердце суматошно обгоняло этот счет. Алекс усмехнулся, как только разглядел мой плохо прикрытый ужас.

– Вы интриган, Миша, – только и сказал он. – Убирайтесь с миром, я не собираюсь мстить друзьям за свои собственные старые ошибки.

– Мне следует подать в отставку?

– Подавайте, но вашу отставку я не приму. Хочу, чтобы вы сами исправили то, что натворили.

Я попрощался и, не медля, ушел, понимая: консул только что приговорил меня к жизни.

Итак, чистая победа досталась Ральфу. Арестованного Ниниана пришлось отпустить, он немного пришел в себя от шока и удалился, искренне и яро меня ненавидя, но я к тому времени уже привык стойко выносить плевки дураков. Пришлось затаиться. Когда враг предупрежден, остается только верить, что рано или поздно истина предстанет во всей красе и, конечно, восторжествует.

По ночам мне снился Оркус – иногда. Под лучами призрачного потустороннего солнца сверкала его циклопическая, ржавая, словно высохшая кровь, воронка.

Дописано позднее

Я перехожу к последней странице затянувшейся истории, которая, должно быть, очень скоро разрешится трагическим финалом. О заговоре Ральфа и Крайфа мы узнали, когда мятеж валентианцев уже нельзя было ни предотвратить, ни раздавить в зародыше – донесение из Мемфиса опоздало всего на несколько часов. Сейчас, в тот самый момент, когда я пишу свои последние строки, загородная резиденция, в которой остались наши семьи, блокирована верными Валентиану людьми. Из укрепленного здания Тайного Комитета я не вижу даже плоской крыши виллы, только неряшливые клочья серого тумана – слишком вязкого, грязного и густого для теплого утра поздней весны. Может быть, туманом кто-то управляет. Не знаю. Наверное, это Цертус или сам Оркус, кто их там разберет. Консул Дезет рядом со мной, мы больше не спорим, все уже сказано, доказано, определено, и скорая открытая схватка с Валентианом решит остальное. Дописываю свой дневник, пристроив на колене потрепанную тетрадь в кожаном переплете – все-таки я почти стал луддитом и ни за что не доверю уязвимую хрупкость прощальных слов Системе. Перед штурмом суну эти записки в укромное место, если меня не станет, кто-нибудь их да прочтет – если не благожелательные глаза друга, то пусть это будут солнце, время или само разрушение.

Мы верили в целесообразность и сделали все, что могли.

Глава 25

РАЛЬФ

7011 год, весна, Северо-Восточные территории, Арбел

Прямо по коридору, словно приземистый трон, медленно катилось кресло. Две девушки в крестьянской одежде аккуратно толкали коляску. На сиденье, твердо выпрямив спину, замер смуглый человек.

Полдесятка излучателей едва ли не уткнулись ему в грудь, но на обрюзгшем лице Валентиана нельзя было различить даже слабый признак испуга. Он словно бы нехотя оттолкнул рукой чересчур приблизившийся ствол. Хозяин оружия, гвардеец консульской охраны, вздрогнул, но все-таки не выстрелил – Марк тут же запрезирал разгильдяя, зрелище, с его точки зрения, отдавало абсурдом.

Валентиан обвел присутствующих тяжелым взглядом, Беренгар прикусил губу, чтобы не сорвалось привычное ругательство ивейдера – после Валентианова рассматривания ему захотелось умыться.

– Чего ты хочешь, Ральф? – спросила леди Джу.

Кажется, женщина не дрогнула, но Беренгар скептически оценивал шансы сострадательницы против ментальных навыков Ральфа. Неожиданно Валентиан доброжелательно улыбнулся. Возможно, его улыбка была даже искренней, постороннему она показалась бы почти светлой, если бы не мрачное выражение темных глаз.

«У него губы улыбаются, в то время как зрачки ищут Цель».

Валентиан погасил улыбку, и тени снова залегли на его сероватом, страшном лице.

– Я явился, чтобы договориться, – почти по-дружески ответил он. – Если не возражаешь, мы можем побеседовать наедине, я не хочу нервировать телохранителей своим присутствием. Твои люди храбрятся, но знают, что их технические побрякушки против меня бессильны, если бы я окончательно решился… Так ты согласна говорить наедине?

– Нет.

– Как хочешь. Можешь забрать свою девчонку и каленусийского парня в свидетели.

Ральф махнул рукой в сторону Короля. Нина, видимо, преодолела робость, она стояла рядом с сострадательницей. В точеной фигурке сочетались хрупкость полудетского облика и сбалансированная готовность бойца-псионика, и только ауру ее не мог разглядеть ошеломленный Беренгар.

– Хорошо. Я сделаю то, что ты требуешь, Ральф Валентиан, – спокойно сказала леди Джу. – Нина и Вэл пойдут со мной. Но запомни как следует – если ты явился сюда как убийца (которым оставался всегда), то берегись. Ты прав – мне не уцелеть в ментальной драке с первым псиоником Северо-Востока, но моего ресурса еще хватит, чтобы прихватить тебя в дорогу. Великая Пустота не откажется проглотить того, кто изменил и Разуму, и Лимбу.

– Мне не страшны твои угрозы, Джу.

Девушки уже вкатывали кресло Валентиана в пустую библиотеку. Король шагнул туда вслед за Ниной. Марк, воспользовавшись замешательством, протиснулся вслед за ними, не обращая никакого внимания на яростные взгляды командира гвардейцев. Силой удерживать Беренгара не решились, должно быть, телохранители консула не хотели устраивать потасовку перед лицом ненавистного Ральфа Валентиана. Сержант махнул рукой, кто-то дотронулся до прозрачного забрала пси-защиты и сымитировал постукивание по лбу.