Центурион, стр. 67
– Они нужны мне.
Птеродактиль безнадежно покачал головой.
– Она исчезла в ночь после приема. Пришла туда с тем самым мальчиком, которого…
– Убили?
– Нет. Он жив – пока. Лежит в клинике. Он единственный, кто мог бы пролить свет, но, поверьте, это безнадежно – мальчик стал растением. Больше никто ничего не знает, не помнит, ни видел, с кем она ушла. Разве что…
Стриж навострил уши.
– …наверное, я не должен делать того, что сделаю сейчас. Но… Спросите-ка лучше обо всем Хэри Майера.
– Пси-философа?
Птеродактиль молча кивнул.
– За ним что-то конкретное?
– Конкретное? О нет. Так – слухи, сплетни, его повышенный интерес к общементальной проблеме, широкий и сомнительный круг знакомств. Есть вероятность, и ненулевая, что он и вовсе здесь не причем.
– Адрес?
Милорад, поколебавшись, назвал. Дезет встал.
– Прощайте, профессор. Я искренне желаю вам долгих дней и покоя.
– Прощайте, нахальный незнакомец, я желаю вам удачи.
Стриж осторожно затворил дверь, легко вышел под редкие, неяркие, тревожно мерцающие вечерние звезды.
* * *
Центральная Клиника Параду светилась в наступающей темноте сотнями окон. Дезет улыбнулся серой, как осторожная маленькая мышка, медсестре.
– Вы родственник? – только и сказала она.
– Старый друг, – не моргнув глазом ответил Стриж.
Девушка решительно покачала головой.
– Пациент не в том состоянии…
Стриж умоляюще посмотрел в ее блеклые, чуть покрасневшие в уголках глаза.
– Я ехал издалека, провел в пути двое суток. Этот человек – мой лучший друг. Как знать – вдруг ему станет лучше? Я не прощу себе, если не сделаю для него все… Пожалуйста. Прошу вас.
Он замялся, исчерпав слова. Девушка вздохнула. В ней, пожалуй, было нечто от сострадалистки – слабый ментальный дар?
– Ладно, идите. Только быстро. Я не хочу получить из-за вас нагоняй. Вот, возьмите…
Стриж, нацепив для маскировки куцый халатик, прошел коридорами в просторную тихую палату. Низкая кровать стояла у стены, трубка капельницы как змея оплетала руку лежащего неподвижно человека. Пухлые щеки, бледная кожа лица, начисто выбритая, перевязанная голова.
– О, Разум. Это почти мальчишка.
Юноша не шевелился.
– Диззи, ты меня слышишь?
Стрижу показалось, что веки раненого чуть заметно дрогнули.
– Диззи, я друг Джу. Я прилетел специально, чтобы помочь ей. Мне нужна информация. Ты меня слышишь?
Веки чуть приподнялись и снова опустились. “Да”.
– Ты можешь говорить?
Веки остались неподвижными. “Нет”.
– Ты видел, как похитили Джу в тот самый вечер?
Веки неопределенно затрепетали. “Я неправильно поставил вопрос” – осенило иллирианца. “Он же мог не видеть, но, тем не менее – знать. Откуда? Например, догадался. Она могла сказать ему об опасности.”
– Ты знаешь, кто напал на нее?
На этот раз ответ был однозначным. “Да.”
– Прошу тебя, Диззи, помоги мне. Сейчас я буду назвать имена. Если имя – то самое, дай мне знать.
Стриж называл наугад – имена вымышленные и реальные, в том числе имя профессора Милорада. Веки Диззи оставались сомкнутыми. При имени “Хэри Майер” они заметно приподнялись.
– Значит, Майер.
“Да.”
Стриж посидел еще с минуту, собрался с мыслями. Потом осторожно дотронулся до бессильно лежащей, холодной, почти мертвой руки.
– Спасибо, друг. Чуда не обещаю, но, поверь, я сделаю все, что смогу.
По щеке раненого медленно скатилась длинная прозрачная капля.
Стриж вышел, твердо решив не оборачиваться.
* * *
Ночь оказалась теплой, он провел ее остаток на морском берегу – появляться в отеле было рискованно.
Пахло гниющими водорослями. Стриж сидел на обросшем длинной зеленью валуне, швырял плоские камешки в сонное, темно-зеленое море. Потом спал в кем-то забытом на пляже шезлонге. Тусклое утро бросило на морскую гладь отблеск перламутровой чешуи.
Дезет встал, поднял сумку и слегка влажную куртку, стряхнул прилипшие песчинки и зашагал вдоль берега – туда, где нежно белели башенки хорошо охраняемых фешенебельных вилл. Набежавшие волны лизали берег, расплываясь тонкой кружевной пленкой пены.
Утром спят сторожевые псы и редеют патрули безопасности, утро помогло иллирианцу найти дорогу, он ловко перемахнул через пару ажурных заборчиков, на ходу отметив обильно замаскированные декором, бессильные против него датчики дорогих, усовершенствованных пси-сторожей.
– Вы меня не ждали? Отлично. А вот и я!..
Глава XX
Абрис проблемы
7006 год, Каленусийская Конфедерация
Фантом отодвинул прочь пульт Системы, встал, прошелся, стряхивая напряжение.
– Итак, Стриж обошел нас на первом же повороте.
– Пока.
– Я кое-что взвесил за эти дни. Вы знаете, Аналитик, наша Система порочна изначально. Конфедерация сплошь оплетена сетью технического пси-наблюдения. Десять процентов граждан – сенсы, каждый из них ежечасно колеблется между желанием применить свои возможности и страхом сократить собственную жизнь. Это несчастные люди… остальные девять десятых населения им смертельно завидуют. Сенс-врач – редкое явление, сенс?преступник – самое рядовое. Но и это не самое страшное. Мы разучились думать. Мы привыкли полагаться на то, что человек давно перестал быть вещью в себе. Души наши давно уже не потемки – Система считывает пусть не мысли, нечто более интимное – эмоции, настроения, побуждения – тонкие идеи! В итоге мы захлебываемся в море умственных фекалий. Старые методы сыска давно отброшены – зачем просчитывать мотивы людей, если их можно прочитать?
– Но…
– Оставьте. Вы сами знаете, что это – правда. Мы не пытаемся разбираться в побуждениях, мы считаем, что человек прозрачен изначально. И вот – представьте – мы сталкиваемся с единственным в своем роде совершенно непрозрачным экземпляром. Его нельзя прочитать, его нельзя заморочить, его можно только понять, а этого мы давно уже не умеем.
– Нельзя понять – можно нейтрализовать.
– Как нашли “маячок”?
– Обычным образом, шеф, по пеленгу. Это оказалась бродячее животное. Собака укусила двух людей из группы Зенита. Я отправил их в госпиталь – несчастная тварь наверняка носитель сонмища любопытных вирусов.
Фантом устало опустился в кресло.
– Ладно. Двое покусанных, один агент, выставленный на посмешище в аэропорту, Стрижа и след простыл…
– Я запросил Систему.
– Я тоже.
– Мой запрос, шеф, в отличие от вашего, существенно использовал мою интуицию. Я люблю комбинировать возможности личного пси с техническими достижениями…
– Я отлично знаю, как вы скромны.
– Спасибо, шеф. Так вот… До сих пор мы метали сеть наугад, пора максимально сузить поиски.
– Резонно. И как вы предлагаете это сделать?
– Цель… Цель приезда, пожалуй, слегка просматривается. Этакий контур, некая область возможностей.
– Какая?
– Судите сами. Последние четыре года на территории Каленусии он контактировал с очень ограниченным кругом людей. Комендант Милорад отпадает – этот на месте, в Форт-Харай. Наш славный Септимус, скорее всего, безнадежно мертв. Иеремия Фалиан враг Дезета по определению и тоже на месте – сектант у себя в деревне. Остается Джулия Симониан, врач экспедиции. Я запросил данные – она едва ли не накануне его приезда пропала без вести.
– Вы думаете?..
– Да. Иллирианец причастен к ее исчезновению. Его приезд спланирован, скорее всего, заранее – это игры Оттона. Мое твердое мнение – стоит поискать в Параду. Сенс, побывавший в Аномалии – ценность. Хотя бы просто как объект исследования. Если Симониан жива, вывезти ее так быстро иллирианцы не успеют. У нас есть все шансы успеть вмешаться и получить ответ.
– Звучит убедительно. Даже если вы ошибаетесь, гипотеза выглядит многообещающей. Я отдам приказ скорректировать поиск.
– И еще…
– Да?
– Похищение иллирианскими агентами наших граждан – это не то, что неправильный переход улицы. Мы теперь получаем формальный повод для любых – любых! – жестких мер. Вы довольны, шеф?