Темное прошлое, стр. 7
Дверь вдруг распахнулась, с силой ударившись о стену.
Изумленная Саманта поднялась, сжимая руки Эммелин и Генриетты.
В дверном проеме стоял мужчина. Высокий, крупный и… знакомый. Темные волосы, коротко подстриженные над ушами, выступающие скулы. Чуть выдающийся вперед квадратный подбородок. Нос, пожалуй, чуть длинноват…
Окинув взглядом комнату, мужчина остановил его по очереди на каждой девочке.
Все молча смотрели на него.
– Здравствуй, папа, – сказала Агнес, выступая вперед.
Теперь Саманта поняла, почему голос и манеры девочки показались ей знакомыми. Она была копией своего отца – та же решительность и то же высокомерие.
И тут же Саманта вспомнила, где уже видела все это раньше.
Полковник Грегори оказался не кем иным, как тем самым всадником, которого она встретила вчера в лесу.
4.
При свете дня полковник выглядел еще более привлекательным – и еще более опасным, – чем в темноте. Он был одет в черное. Черный шерстяной костюм. Черные сапоги, начищенные до зеркального блеска. Белая рубашка, отглаженная и, как видно, накрахмаленная до хруста. И черный шейный платок, завязанный с армейской аккуратностью. Все это безукоризненно сидело на полковнике.
Мистер Грегори был из тех мужчин, вид которых способен заставить женщину обернуться. Саманта не могла отвести от него глаз, и от этого ей стало вдруг как-то не по себе. Она хотела высказать ему все, что думает по поводу мужчин, бросающих женщин на темной дороге. И в то же время ей хотелось стать незаметной, слиться со стеной и смотреть, смотреть на него. Саманта чувствовала, что у нее задрожали колени и какое-то странное ощущение возникло вдруг внизу живота. Она не понимала, что с ней происходит, но ей совсем не нравилось происходящее.
Гораздо проще было понять гнев и ярость.
Полковник посмотрел на Кайлу, вытиравшую нос рукавом, на Мару, которая терла одной ногой о другую, и скомандовал:
– Построиться!
Девочки поспешно повиновались. Они стояли по стойке «смирно», как послушные маленькие солдатики, расправив плечи и выставив вперед подбородки.
Полковник Грегори приблизился к Агнес, повернулся направо и прошел вдоль строя. Остановившись, он велел Эммелин поправить фартук. Затем полковник подошел к Маре.
– Что это за странный хлюпающий звук? – спросил он.
– Какой звук? – недоумение отразилось на лице девочки.
– О, подожди-ка. – Он наклонился, так что глаза его оказались на уровне глаз дочери. – Ага, я понял, это твои сапоги сосут ваксу с моих.
Мара посмотрела на свои сапоги, покрытые слоем пыли, затем на обувь отца, начищенную до блеска.
Глядя, как глаза девочки наполняются слезами, Саманта не выдержала:
– А вы сами чистите свои сапоги, полковник? – громко спросила она.
Обернувшись, мистер Грегори посмотрел на нее взглядом, полным раздражения.
– Я – офицер. Разумеется, нет.
– Вот и Мара не чистит, – с самым что ни на есть жизнерадостным видом заявила новая гувернантка. – У вас есть кое-что общее.
Саманта услышала несколько сдавленных смешков с той стороны, где стояли девочки.
Мара как-то сразу расслабилась, словно с плеч ее сняли тяжесть.
Но полковнику эта сцена вовсе не показалась забавной. Он сердито произнес своим густым басом:
– Мисс Прендрегаст! Посылая за новой гувернанткой, я рассчитывал, что она будет подчиняться данным ей указаниям с большим усердием.
– Я учту это в будущем, сэр.
«Чертов солдафон», – подумала про себя Саманта.
– В будущем мне не хотелось бы вновь увидеть, как вы пытаетесь вступить в сговор с моими детьми, подкупая их несбыточными обещаниями, какими-то там платьями, которые вы надеетесь у меня выклянчить.
Так он все слышал! Глядя прямо в глаза полковнику, Саманта спросила:
– Так к кому же я могу обратиться по поводу одежды?
Багровый румянец вдруг залил щеки полковника, но он тут же справился с собой и сказал, глядя прямо в глаза Саманте:
– Если надо будет заказать одежду, приказ должен исходить от меня. А я пока не собираюсь отдавать подобного приказа.
Агнес встала рядом с отцом и с видом победительницы посмотрела на Саманту.
– Я говорила мисс Прендрегаст, что она должна немедленно отправиться к тебе, но она настаивала на том, чтобы сначала зайти к нам.
Пораженная способностью старшей дочери полковника врать, не моргнув глазом, Саманта изумленно подняла брови, затем, прищурившись, посмотрела на Агнее.
Девочка вспыхнула.
Полковник Грегори внимательно наблюдал за этой молчаливой дуэлью.
– Понятно, – сказал он и махнул рукой остальным детям. – Вольно.
Девочки, вздохнув, разбились на три группки, при этом Генриетта не упустила возможности ткнуть Агнес в бок.
А полковник Грегори переключил внимание на Саманту. И, глядя на стоявшего перед ней мужчину, девушка вновь оказалась во власти самых противоречивых, незнакомых ей прежде чувств. Адорна сказала бы про этого мужчину, что он величествен и неприступен, как царящие вокруг горы.
Саманта, пожалуй, согласилась бы с этим и добавила от себя, что он кажется жестким и неумолимым. У него был волевой подбородок, а небольшие уши были прижаты к голове, словно их долго тренировали находиться на своем месте. На губах полковника застыла улыбка, но по глазам можно было ясно прочесть, что он невысоко ставит женщину, которая впадает в панику, оказавшись после заката в лесу.
Саманта поежилась. Ночь в лесу в этой дикой местности. Она осталась жива лишь по счастливой случайности. Гнев вдруг охватил Саманту. Ведь вчера ночью полковник не захотел потратить даже нескольких слов, чтобы успокоить ее и сказать, что скоро придет помощь.
– Что ж, – заявила Саманта, уперев руки в бока и оглядывая полковника с ног до головы. – По крайней мере, теперь я понимаю, почему за мной так быстро приехал экипаж.
Полковник и не подумал извиниться за свое неподобающее поведение. Вместо этого он также оглядел Саманту, задержавшись взглядом на кружевных оборках, украшавших лиф и подол платья.
– Странный наряд для гувернантки, – заметил он.
Вчера ночью Саманте не удалось заглянуть ему в глаза, зато сейчас ей представилась такая возможность. Глаза были голубыми, ясными и яркими, но холодными, как лед на зимнем озере, а прямые черные брови придавали лицу угрюмое выражение. Однако перед ней стоял вовсе не пожилой вояка. Полковник Грегори был мужчиной в расцвете сил, настоящим красавцем. И такого, конечно, не впечатлить облаком розового шифона. Неудивительно, что Кларинда предложила ей надеть строгое платье из зеленой саржи.
Эммелин подбежала к отцу и обняла его за ногу.
– Папа…
– Эммелин? – полковник положил ладонь на головку девчушки.
– Мисс Прендрегаст нравится всем. Она так нам сказала.
– Вот как? – полковник удостоил Саманту снисходительным взглядом. – Что ж, надеюсь, и вам она тоже понравится.
– И тебе, папа! Она и тебе понравится!
– Непременно… если у нее имеются подобающие рекомендации и она продемонстрирует, что способна жить в деревне и учить детей должным образом.
Эммелин с сомнением посмотрела на Саманту.
– Лучше уж пусть продемонстрирует…
На секунду глаза полковника расширились, и Саманте показалось, что он вот-вот рассмеется.
Но ничего такого не произошло, и Саманта решила, что ошиблась.
Полковник осторожно оторвал от себя Эммелин и подтолкнул ее в сторону Вивьен.
– Прошу вас следовать за мной, мисс Прендрегаст, – пригласил он.
Полковник и не подумал пропустить ее вперед. Саманте вдруг захотелось громко выругаться. Она едва подавила в себе это желание. Оглянувшись, девушка увидела, что за ней внимательно наблюдают шесть пар глаз. О нет, она не доставит им удовольствия видеть свою слабость и отчаяние.
Полковник спустился по лестнице и направился к широким двойным дверям, ведущим в глубь дома. Они вошли в огромный холл высотой в два этажа. Внушительных размеров колонны служили опорой для открытой галереи, тянувшейся вдоль стен и нависавшей над холлом. Звук шагов гулким эхом разносился по мраморному полу, стены отливали лазурью и золотом, а над головами сверкала тысячью огней хрустальная люстра. В холл выходило несколько дверей. Некоторые были приоткрыты, и Саманта успела различить за ними библиотеку, комнату для игр и бальную залу. Полковник Грегори подвел ее к одной из дверей и посторонился, пропуская вперед.