Непокорная невеста, стр. 53
— Еще бы, вы ведь все равно не признаетесь, — презрительно скривилась Изабелла.
— Были ли произнесены слова брачного обета на ступенях церкви? — спросил Раймонд.
Джулиана набрала полную грудь воздуха и громко объявила:
— Нет, не были.
Раймонд обнял ее за плечо:
— Тогда обручению — грош цена.
— Ничего подобного! — быстро сказал Жоффруа. — Обручение — шаг почти столь же серьезный, как замужество. Поэтому мы можем объявить твою нынешнюю женитьбу недействительной.
— Нет, не можете, — отрезал Раймонд.
Джулиана крепко стиснула ему руку и яростно воскликнула:
— Отменить наш брак? Это невозможно!
Жоффруа благостно улыбнулся:
— Еще как возможно, милая. Недаром же папа римский — наш родственник.
Джулиана на миг окаменела. Она несколько раз глубоко вздохнула, потом, приняв какое-то решение, спокойно улыбнулась и сказала мужу:
— Не смей их убивать. Но выставить их за ворота я тебе позволяю.
16
Джулиана, прикрыв рукой глаза от яркого зимнего солнца, смотрела сверху, как граф и графиня в сопровождении свиты удаляются по извилистой дороге, двигаясь по направлению к горизонту. Путь их лежал к побережью, где они намеревались сесть на корабль и переправиться на континент. Ни малейших угрызений совести Джулиана не испытывала. Раймонд же и вовсе довольно потирал руки.
— Можно задать тебе вопрос? — спросила она.
— Конечно, — улыбчиво ответил он.
— Ты и в самом деле приходишься родственником его святейшеству?
Раймонд горестно вздохнул:
— Пророк Мохаммед — мой дядя, Карл Великий — мой брат, святой Фома Аквинский — мой крестный отец, а апостол Иоанн — мой лучший друг.
Джулиана рассмеялась.
— Позволь и я задам тебе вопрос, — сказал, он. — Какие это кровные узы связывают тебя с сэром Джозефом?
Джулиана сразу забыла про папу римского. Сцепив руки за спиной, она виновато сказала:
— Как, разве ты не знал? Он — мой дядя.
— Нет, не знал, — передразнил ее Раймонд. — Почему ты мне сама об этом не сказала?
— Ну… о таком родстве не принято говорить вслух. — Она смущенно рассмеялась. — Он — сын моего деда от простой крестьянки.
— Так он бастард?
— Конечно. Иначе он унаследовал бы эти земли.
Раймонд внимательно смотрел на нее.
— Так-так. Сэр Джозеф — твой дядя… Это значит, что он не мог рассчитывать на тебе жениться.
— Конечно, этого еще не хватало! — возмущенно вскричала она.
— Однако после смерти твоего отца сэр Джозеф фактически стал здесь хозяином.
Она передернулась от отвращения.
— Не говори так. Мне страшно оо этом вспоминать. Но когда король известил меня, что намерен сделать меня женой… — Она запнулась.
— Ну говори же.
— Одного своего придворного…
— Очень тактично сказано, — одобрил Раймонд.
— Сэр Джозеф поддержал меня, когда я решила противиться королевской воле.
— Твой старший рыцарь был готов пойти против короля? И ты поверила, что он действует в твоих интересах?
— Но я же не знала…
— Понятно. В общем, твоему дяде есть за что ответить.
— Он очень стыдится своего рождения, хотя на самом деле ничего постыдного здесь нет. Сто лет назад Англию завоевал Вильгельм, который тоже был бастардом.
— Знаю, — буркнул Раймонд. — Он тоже приходится мне кузеном.
Джулиана открыла было рот, но промолчала. Она так и не поняла, серьезно говорит Раймонд или шутит: Раймонд смотрел на нее с улыбкой. Потом приподнял так, что их лица оказались на одном уровне. Джулиана стала брыкаться, но не слишком сильно, чтобы не сделать ему больно.
— Нам предстоит много поработать, чтобы обзавестись законным наследником. Достаточно ли ответственно относитесь вы к этой задаче, миледи?
— Опусти меня, — с достоинством приказала она, и Раймонд повиновался, но взамен так стиснул ее в объятиях, что Джулиана тут же смягчилась.
Он погладил ее по шее и предложил:
— Пойдем в кровать.
— Среди бела дня?
— Наконец-то рассмотрю тебя как следует.
— У меня много дел.
— Дела подождут.
— А зодчий?
— Какой еще зодчий?
— Настоящий, — пояснила она. — Ты только послушай.
Раймонд прислушался. Издалека доносились пронзительные вопли Папиоля, кричавшего что-то по-французски.
— Ну что еще нужно этому полоумному? — устало вздохнул Раймонд.
— Не знаю. Придется выяснить.
Во двор, отчаянно ругаясь, вбежали Папиоль и Тости. Оба энергично размахивали руками.
Строитель скороговоркой выпалил по-французски:
— Милорд, этот идиот окончательно сошел с ума. Вы знаете, чего он хочет?
— Что он такое говорит? — спросил разгоряченный Тости. — Пора бы уже научиться разговаривать по-людски.
Тут Папиоль внезапно продемонстрировал некоторое знание английского языка — во всяком-случае, понимание.
— Тупоумный англичанин, — прошипел он. — Французский — это единственный цивилизованный язык в мире, а мы, жители Пуату, — самый культурный народ на свете.
Тут выяснилось, что и Тости кое-что по-французски кумекает. Отчаянно коверкая слова, он спросил:
— Так ты понимаешь по-английски или нет?
Папиоль воздел палец и торжественно объявил:
— Ни слова!
Удовлетворенно улыбнувшись, Тости констатировал:
— Так кто тупее, ты или я?
Раймонд согнулся пополам от хохота. Папиоль задыхался от ярости, а Тости приплясывал на месте.
— Все, достаточно, — сердито сказала Джулиана. — Речь идет о стене моего замка, так что прекратите этот балаган. Дело-то нешуточное.
Раймонд посерьезнел.
— Леди Джулиана права. В чем дело, мастер Папиоль?
Приняв вид оскорбленного достоинства, Папиоль пожаловался:
— Этот балбес все испортил, милорд. Даже не спросив моего позволения, он распорядился прекратить земляные работы.
Тости лишь безмолвно возвел глаза к небу.
— Вообще-то это был мой приказ… — смущенно пробормотал Раймонд, но Папиоль не расслышал.
— Да еще имеет наглость утверждать, что это вы так приказали!
Увидев смущение Раймонда, Папиоль зачастил:
— Милорд, это совершенно невозможно! Для того чтобы стена была крепкой, она должна стоять на твердом фундаменте, а наша траншея недостаточно глубока, она не доходит до скалы. Я же говорил, весной рыть было бы гораздо легче…
— Ничего, до весны мы закончим, — перебил его Раймонд.
— Милорд, выслушайте же меня!
— Нет, это вы слушайте. — Раймонд угрожающе навис над французом. — Кажется, вы говорили, что зимой рыть нельзя. Но мы рыли, и довольно успешно. Затем вы утверждали, что зимой нам не привезут строительный камень, а камень привезли. Почему же я должен верить вам теперь, когда вы уже два раза ошиблись?
Папиоль заломил руки:
— Возможно, я раньше был не прав, милорд, но сейчас ошибки быть не может.
— А что будет? — спросила Джулиана.
Папиоль взглянул на нее:
— Стена без крепкого фундамента не устоит.
— То есть она рассыплется? — скептически осведомился Раймонд.
— Не сразу, милорд, но непременно развалится. — Папиоль упал на колени, вскинул руки к небу. — Умоляю вас, милорд, поверьте мне. — А когда Раймонд отвернулся, он подполз на коленях к Джулиане. — Миледи, хорошей стены не получится. Она непременно развалится — или во время осады, или сама по себе.
Джулиана обеспокоенно посмотрела на Раймонда:
— Послушай, он как-никак настоящий строитель.
Раймонд упрямо сложил руки на груди:
— Это твой замок. Поступай как знаешь.
На самом деле он ничуть не был обижен. Но кто-то должен был принять решение. Раймонд был уверен, что в строительстве крепостей необходимы усовершенствования. Почему бы не попробовать строить так, как прежде никто не строил? Но для этого нужна поддержка Джулианы.
Она перешла через мост, заглянула в траншею.
— Эта стена очень важна. Я хочу, чтобы она была шириной в двенадцать шагов, с башнями по краям и крепкими зубцами.