Хроноагент, стр. 63

Ребята сидят за столом и смотрят в угол, где было мое место. Нары аккуратно застелены одеялом. К подушке прислонены две фотографии: моя и Ольги. В ногах почему-то лежат Ольгины туфельки и шарфик.

Я быстро пересчитываю ребят. Все на месте, кроме меня. Значит, бой закончился удачно… Удачно! Ничего себе!

В центре сидит Сергей и рисует на моей гитаре сороковую звездочку.

— Вот и все, — говорит он, кончив рисовать. — Вот и все, что от них осталось. От него — гитара да унты, от нее — туфельки и шарфик.

— Недожили, недолюбили, даже ушли одинаково, и могил не осталось, — подает голос Геннадий Шорохов. Сергей трогает струны:

— Он кричал напоследок, в самолете сгорая: “Ты живи! Ты дотянешь!” — доносилось сквозь гул. Мы летали под богом, возле самого рая, он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул. Встретил летчика сухо райский аэродром…

“Да нет, на сухую встречу не похоже”, — думаю я, покосившись на столик. А разговор в избе между тем продолжается. Сергей встает и поднимает кружку:

— А помнишь, как они с Волковым теорией боя занимались? Академики! За такое, кроме Героя, надо еще и Ленинскую премию давать!

Пока Сергей говорит, я против воли шагаю к столику и наливаю себе полстакана. Вернувшись к компьютеру, я замечаю, что Магистр и Елена последовали моему примеру.

— Дай я скажу, кацо, — говорит Мидодашвили. — Мало они были друг с другом, ты, Гена, хорошо сказал, правильно: “Недолюбили”. Дай им бог, чтобы был тот свет, и встретились они на том свете, и были бы вместе навсегда.

— Плохо, ребята, берегли мы наших комэсков. Волкова потеряли, теперь вот Андрея… — говорит Мараджабов. — А какие вояки были! Нет, Серега, хоть бог троицу и любит, но тебя мы до конца войны сохраним. Это я обещаю.

Кружки опрокидываются. Мы молча присоединяемся. Магистр выключает компьютер и тихо говорит:

— Мир праху Андрея Злобина. Вот ты и поприсутствовал на собственных поминках. Клянусь, я здесь ни при чем. Наблюдение шло в реальном времени, Элен, подтверди.

— Совершенно верно. Какое-то дикое совпадение… — Вид у нее потрясенный.

— Как ты сказал? “Мир праху твоему, Андрей Злобин”. Так, Злобин погиб, Коршунов погиб, кто же я теперь такой?

— А сам решай, кем быть. Я предлагаю тебе стать хроноагентом. Ты считаешь, что это преступно, что быть хроноагентом — значит вмешиваться в историю, лишать народы права самим решать свою судьбу… А мы считаем, что хроноагент для реальных фаз — что-то вроде ангела-хранителя. Вот и храни их, и неси им удачу. Что может быть лучше?

— Дай мне подумать, не дави.

— Магистр, хватит, в самом деле, на сегодня. Андрею необходим отдых.

— Твои слова — закон, о несравненная! — провозглашает Магистр и, спохватившись, добавляет: — В данном случае.

Он опять наливает в стаканы сиреневой шипучки, которая, как я понял, хорошо прочищает мозги после перебора. На этот раз я пью ее без опаски. Потом задумчиво говорю:

— Значит, я теперь — дважды Герой. Ну, Магистр, держись, хоть на этом отыграюсь. Буду теперь пирожки в буфете брать без очереди.

Магистр странно смотрит на меня. Конечно, он же не знает ни Штирлица, ни анекдотов про него. Наверное, у него сложилось мнение, что я уже “готов”.

— Займись Андрэ, — говорит он Елене. — Вы с ним свободны на пять наших суток.

— Хорошо.

Елена подходит к компьютеру.

— Андрей, где бы ты хотел жить? Я имею в виду не одноразовый ночлег, а постоянное жилище: какое тебя больше всего привлекает, где ты будешь чувствовать себя лучше всего?

— Ну, если вы действительно такие всемогущие… Тогда лучше всего я бы чувствовал себя в деревянном доме, среди русского леса, на берегу реки или озера.

Елена склоняется к клавиатуре:

— Сейчас посмотрим, что у нас есть на эту тему… Пожалуйста.

На одном дисплее возникает изображение уединенно двухэтажного бревенчатого дома на лесной поляне, а на другом — план: опушка леса, дом и рядом лесное озеро.

— Пойдет?

— А не слишком роскошно?

— Не надо ложной скромности. Прекрасно, зарегистрируем коттедж за Школяром Дельта-1 из группы Магистра Альфа-14, в миру — Андреем Коршуновым.

На дисплее высвечиваются наборы цифр и букв. Елена нажимает клавишу, и из-под процессорного блока вылезает пластиковая карточка с рядами символов. Елена протягивает мне.

— Ну, пошли к тебе домой.

— А далеко это?

— Время его знает. Какая разница. До свидания, Магистр.

Тот машет рукой в ответ. Он уже сидит за столом и разглядывает какую-то карту. Елена подходит к желтой дверце стенного шкафа и, открыв ее, приглашает:

— Заходи.

Обалдев от такого приглашения, я вхожу следом за ней в помещение вроде кабины лифта с рядом клавиш на противоположной стене. Елена закрывает дверь, потом она берет мою карточку и набирает на клавиатуре какой-то код. Стена с клавиатурой открывается, и мы с Еленой выходим в соседнее помещение.

Глава 4

Это — просторный холл или большая комната с двумя окнами. У стены стоит четырехдисплейный компьютер (я уже начинаю понимать, что это атрибут каждого помещения). Диван, четыре кресла, два стола, какие-то шкафы, не очень громоздкие, и… камин. Помещение резко отличается от соседней комнаты еще и тем, что оно не выдержано в тонах синей части спектра и стены выполнены под структуру бревен. Это помещение имеет более жилой вид, чем комнат Магистра.

— Куда дальше?

— Никуда. Мы уже у тебя. Нравится?

— То есть как это у меня? Мы же никуда не уходили.

— О Время! Я забыла сказать тебе, — она поворачивается к желтой дверце, — это — нуль-Т. Мы входим в кабину, набираем код той кабины, в которую нам надо попасть, открываем дверь и выходим в месте назначения.

— Нуль-Т?

— Да, нуль-транспортировка. Мгновенное перемещение в пространстве.

— Понятно, читал в фантастике. Нас разлагают на волны и передают в другую…

— Вот глупости! Стала бы я разлагаться! Нет, принцип здесь другой. Нуль-Т — это нуль пространства. Происходит мгновенная свертка пространства, как бы перегиб листа бумаги, и мы оказываемся в нужной точке. Технические подробности мне неизвестны. Если интересно, можешь обратиться в техническую службу.

— Но, наверное, затраты энергии колоссальные?

— Ничего подобного, так думали в твое время. А лет через сто поняли, что трехмерное пространство — вещь весьма неустойчивая. Надо только знать, с какой стороны на него воздействовать.

— Понятно, что ничего не понятно, но эффект налицо. Примем это так, как есть. Понятно также, что это мое место обитания.

Я еще раз осматриваюсь. Н-да!

— Слушай, Елена…

— Можешь называть меня Леной, Леночкой, Ленкой. Словом, как нравится. Елена — это слишком официально.

— Хорошо, Лена, я вот что хочу спросить. Если я соглашусь на предложение Магистра, сколько мне будут платить. Сколько мне понадобится лет, чтобы отработать все это?

Елена недоуменно смотрит на меня и вдруг смеется:

— Вот ты о чем, а я сначала не поняла. Платить тебе не будут ничего. Все это предоставляется тебе наравне с другими обитателями Монастыря в вечное и безраздельное пользование. Деньги здесь не в ходу.

— То есть как не в ходу?

— А так. Все, что тебе нужно, ты можешь получить по линии доставки или с помощью синтезатора…

— А если мне понадобится, к примеру, автомобиль?

— А зачем он тебе? Какой смысл часами ехать в автомобиле, когда можно мгновенно перенестись с помощью нуль-Т?

— У вас что, получается, — коммунизм?

— Что-то вроде этого. Но учти, за каждую услугу придется отрабатывать по двадцать пять, а то и тридцать часов в сутки и практически без выходных. То, что Магистр дал нам пять суток отдыха, — случай небывалый.