Хроноагент, стр. 22

— Чему это я диву даюсь? — раздается голос Гучкина.

— Я про Ольгу Ивановну, как она оперирует.

— Грамотный хирург, опыта ей набраться, и цены не будет, — коротко хвалит Ольгу Гучкин. — Давай, Андрей Иванович, закурим.

Санитар прикуривает папиросу и вставляет Гучкину в зубы. Тот затягивается пару раз и говорит мне:

— Шел бы ты к себе, старшой. Раньше четырех мы не управимся, и Ольга к тому времени будет, мягко говоря, никакая. Да и тебе с рассветом наверняка в бой идти. Долго ли до беды. А отпустить я ее, при всем к вам обоим расположении, никак не могу. Раненые ждать не могут. Увиделись, и хорошо. А так, что зря друг друга травить. Пошлет вам бог нелетную погоду или к нам раненых не завезут, обязательно дам тебе знать.

Гучкин прав, и я даже не хочу возражать.

— Сейчас она закончит, попрощаюсь и пойду.

— Ни пуха ни пера тебе, старшой. Всегда рад буду тебя видеть, только не в качестве пациента. Не сердись.

— Не буду.

Санитар уходит вместе с Гучкиным, и я остаюсь один. На этот раз Ольги нет долго. На крыльцо выходит еще один хирург, курит, как и Гучкин, с помощью санитара и с любопытством на меня поглядывает, вопросами, впрочем, не донимает.

Я успеваю выкурить три папиросы, когда наконец выходит Ольга. Обнимаю ее за плечи и говорю:

— Я, пожалуй, пойду, не буду тебя отвлекать. Работы у тебя невпроворот. Это не свидание, а одно расстройство получается. Найдем время, встретимся без суеты.

— Правильно, Андрюша, я сама сейчас хотела тебе это предложить. Передай привет Сереже. И береги себя.

— Интересно, — усмехаюсь я, — как ты себе это представляешь?

Ольга безнадежно машет рукой.

— Ну, не подставляйся им, будь всегда сильнее их…. Ну, ты понял.

— Понял.

Мы целуемся, и Ольга убегает в операционную. Я снова закуриваю и выхожу на дорогу к аэродрому. Да, свидание получилось неудачным. Что ж, на то она и война, чтобы вмешиваться в нормальную человеческую жизнь и ломать её. К аэродрому подхожу уже в полной темноте. Из-за деревьев появляется часовой.

— Это вы, товарищ старший лейтенант? Вас поздравить следует.

— Это с чем же?

— Орденом вас наградили, Красного Знамени! Майор Жучков сегодня приказ получил, а завтра комдив прилетит, вручать будет.

— Это неплохо! Спасибо за весть.

Эскадрилья уже спит. “Яки” стоят, готовые к завтрашней работе. Забираюсь в палатку, и мне снится Ольга, то в своем зеленом купальнике, то совсем без него.

Глава 10

Утром я сравниваю счет нашей эскадрильи с “Нибелунгами”.

Мы с Сергеем сопровождаем на “пятачок” “Ли-2”. Убедившись, что он нормально сел, разворачиваемся и идем домой. Когда до аэродрома остается минут пятнадцать полета, я слышу вызов с наземного пункта наведения:

— “Сохатый-27”! Я — “Обзор-4”. Укажите ваше место!

— “Обзор-4”! Я — “Сохатый-27”, нахожусь в квадрате 14-И.

— “Сохатый-27”! В вашем квадрате шесть “мессеров” треплют четверку “ишачков”. Помогите!

— Понял, “Обзор-4”, иду!

Набираем высоту и осматриваемся.

— Вон они, Андрей! Слева! — слышу голос Сергея.

Шестерка немцев долбит со всех сторон маленьких тупорылых “ишачков”. Те отчаянно крутятся, уходя из-под огня, и огрызаются из последних сил.

— Ну, хулиганы! На маленьких насели. Сергей! Атакуем ближайшую пару. Я бью ведущего, ты бери ведомого.

— Понял. Пошли!

У нас запас высоты метров триста. Увлеченные боем, предвкушающие легкую победу, немецкие летчики не замечают нас. Это дорого им обходится.

Бью почти в упор. “Мессер” несколько секунд летит прежним курсом, потом из-под фюзеляжа валит густой дым, выбивается пламя, и он проваливается вниз. Успеваю заметить золотую корону на хвосте. “Нибелунг”!

Я подошел слишком близко, и ведомый успевает меня заметить. Он пытается помешать мне, но, атакованный Сергеем, шарахается в сторону и уходит из-под огня.

Остальных “Нибелунгов” как ветром сдуло. Оставшись впятером против шести, среди которых еще и две “Молнии”, они быстро теряют боевой пыл. Я не преследую их. “Ишачкам” за нами не угнаться, а драться вдвоем против пяти “Нибелунгов” мне тоже что-то не хочется.

Подхожу поближе к “ишачкам”. Да, досталось им основательно, как еще в воздухе держатся? У ведущего — рваные пробоины в плоскостях и хвостовом оперении. Видимо, снаряды “мессеров” не раз находили свою цель. У других вид не лучше.

Бросать их нельзя, они станут легкой добычей. Покачиваю крыльями и сигналю ведущему рукой: “Следуй за мной!” Он согласно кивает и пристраивается к нам. Остальные “ишачки” идут за нами.

Зарулив на стоянку и заглушив мотор, говорю Крошкину:

— Рисуй еще одного. Только рисуй не звездочку, а желтую корону.

— Завалил? — радостно спрашивает Иван.

— Угу. Даже чирикнуть не успел.

От приземлившегося “ишачка” ко мне идет коренастый летчик.

— Майор Власенко, командир второй эскадрильи 32-го истребительного полка, — представляется он.

— Старший лейтенант Злобин, командир звена 129-го истребительного.

— Ну, спасибо, старшой! От души! Если бы не ваша помощь, гореть бы нам сейчас всем четверым на берегах Березины. Главное, что обидно, в первом же вылете попались. Только вчера из-под Мурома перелетели. Хорошо еще до аэродрома нас довел, а то они нас так закружили, что я всякую ориентировку потерял. Местность-то еще не изучил.

— Да, вляпались вы капитально. Эти бы вас не отпустили.

— Что это за звери такие были? Я вроде тоже не цыпленок, но эти волки мне оказались не по зубам.

— “Нибелунги”. Спецэскадра СС. В прошлом году они разбили в дым полк английских асов. Теперь вот их против нас бросили. Но они и другими не брезгуют.

— А вы что за звери?

Майор подходит к “Яку” и дивится.

— Ничего себе! И молнии, и лось! Ребятки, гляньте, куда мы попали! — говорит он своим летчикам.

Он заходит с другой стороны, где Иван пририсовывает к ряду звездочек желтую корону, и раскрывает от удивления рот.

— Старшой, это все ты нащелкал?

— Нет, они сами при виде меня попадали, — смеюсь я.

— Гляньте-ка, ребятки, — говорит майор. — Кто там болтал, что немецкие летчики непобедимые, что драться с ними невозможно? Вот! Наглядный пример: умеючи и ведьму бьют. Еще месяца не прошло, а он уже тринадцатого свалил. Вот как воевать надо!

Он смотрит на машину Сергея, и глаза у него округляются. Переводит взгляд на другие “Яки” и качает головой.

— Батюшки-светы! Куда же мы попали? Старшой, объясни мне, неразумному, что вы за звери такие?

— 44-я истребительная дивизия полковника Строева, — коротко отвечаю я.

— Понятно, что ничего не понятно, — качает головой майор Власенко. — Ясно одно: вы здесь не лыком шиты. Не то, что мои птенчики. У меня почти все — вчерашние курсанты, да и техника не чета вашей. Моторы на “ишачках” новые, да что толку: вооружение не заменили. Четыре ШКАССа! Что ими против “мессеров” сделаешь?

Теперь уже моя очередь качать головой.

— Конечно, без пушек и тяжелых пулеметов много не навоюешь.

— Вот я и говорю. На убой нас сюда прислали. Еще одна такая встреча с этими “Нибелунгами”, и… даже я ничего не смогу сделать. Не будешь же всякий раз вас на помощь звать.

— Это ты брось, майор! Скажешь тоже — “на убой”. Ты хоть при них свои эмоции сдерживай, — киваю я на молодых летчиков.

— Ты, конечно, прав, старшой, погорячился я. Но ведь обидно до зеленых соплей! Когда моторы меняли, могли вместо этих трещоток пушки или БС поставить?

— Могли, да, видно, кто-то или спешил шибко, или думал о чем-то другом.

— Вот его бы и посадить в “ишачка” да бросить против “мессеров”!

— Ладно, майор. Пошли с ребятами в штаб. Вас покормить надо, самолеты ваши подлатать и заправить. Судя по всему, работы здесь — на весь день, а тебя уже в твоем полку, наверное, погибшим на боевом посту считают.